Человек в кресле послушно лег на пол, заложив руки за голову. — Вот так-то лучше, — сказал Забродов, вглядываясь в лежащего на полу чужака повнимательнее, потому что тот показался ему подозрительно знакомым. Неужели… — Забродов! Твою мать! — раздался голос генерала Федорова. — Ты обкурился что ли? — сердито спросил генерал Федоров, поднимаясь и отряхиваясь, словно весь извалялся в пыли. — Извините, товарищ генерал, — пробормотал Забродов, — но вы тоже хороши. Хоть бы свет включили. Генерал Федоров включил свет и, прищурившись, подошел ближе к Забродову. — От тебя разит как от алкаша! Где это ты так набрался? — С Сорокиным отмечали. — Отмечали! — фыркнул генерал Федоров. — Что отмечать-то? Снова двоих азеров на Воздвиженке завалили, а он отмечает! Мне из ФСБ звонили, жаловались, что ты завалил все прикрытие их агента. — Так… — протянул Забродов, усаживаясь в кресло. — Борынец, значит, нашестерил. — Какая разница, кто! — сердито сказал генерал Федоров. — Этого агента порубили на куски мяса. — Вот те на. Хороший парень был… — Вот именно, что был, — вздохнул генерал Федоров. — Напомню, что от тебя, Илларион, зависит, чтобы таких «был» больше не повторялось. Ты понял мою позицию? — Яснее ясного, товарищ генерал. У меня вот что. Около ресторана «Ширак» я зашел в небольшую фирмочку, куда отнес денежки однорукий армянин. А там целый оружейный склад! — И? — Я вежливо поговорил с секретаршей и выяснил, что всем заправляет Анзор Кещян. Он из военной разведки. Прикатил сюда из Еревана. — Почему ж ты мне раньше не доложил об оружии! — вскипел генерал Федоров. — Значит, вот что… Копай, Забродов, копай. И копай глубоко. Чтобы все выкопал. С этой этнической шайкой нужно покончить, — и генерал Федоров рассек воздух рукой, словно ударил наотмашь саблей врага. Забродов не успел даже ничего возразить, как генерал Федоров, хлопнув дверью, ушел. Чтобы быстрее протрезветь, Илларион разделся и принял ледяной душ, который помог ему поскорее взбодриться. После этого он лег на кровать и, завернувшись в одеяло, попытался уснуть. Ему снились какие-то кошмары, где он, Забродов, бежит по лесу, отстреливается от врагов и внезапно обнаруживает, что в его автомате остался всего один патрон. И этот страх был такой сильный, что Илларион вскрикнул и проснулся. Тихо стучали часы. В комнате были незнакомые люди. Глава 9 Орбели не мог припомнить, когда в последний раз он так плохо спал. Раньше, едва он касался головой подушки, тут же засыпал. И так было на протяжении всей его жизни. А тут сон ушел, и вместо него возникла неотступная тревога. Как только Орбели ни пробовал от нее избавиться. И занимался фитнесом до изнеможения, ходил в сауну, принимал гомеопатические препараты, но нигде он не мог получить желаемого избавления. Орбели зажег свет и, зевнув, поднялся с кровати. Посмотрев на часы, он увидел, что еще только недавно минула полночь. Это значило, что его ждала вся бессонная ночь. Орбели боялся ночных пробуждений, так как знал, что заснуть ему будет невозможно, разве что утром, когда всю квартиру зальет серый рассвет. Все больше и больше Орбели склонялся к мысли, что придется пропить курс антидепрессантов и засыпать со снотворным, однако эта перспектива его пугала тем, что он станет наркоманом, зависящим от лекарств. Тревожиться он стал с той поры, когда все пошло не по плану и обнаглевшие азеры зарезали его рабочих на стройке. Он не ожидал, что у них хватит смелости пойти на такой шаг. Но они зарвались, и ему ничего не оставалось, как сделать ответный ход. Если бы он молча проглотил обиду, азеры вполне могли бы продолжить и претендовать на более крупный кусок его империи. Орбели вышел из своей спальни и, пройдя по коридору, зашел в гостиную. Там он плюхнулся на диван и включил телевизор, надеясь таким образом развеяться и успокоиться. Но по телевизору не показывали ничего стоящего. Орбели выругался и выключил телевизор. Проклятые мысли ожили и заговорили с новой силой, заполонив собой все сознание. Орбели удовлетворенно подумал, что наконец-то Сукиасян убрался в свой Ереван. В последнее время с ним было связано много проблем. В конце концов, Орбели нуждался в нем не больше, чем в курьере. Да и лучше перестраховаться, убрав Сукиасяна подальше от Короткова, вдруг сговорятся. Орбели Короткову не доверял, зная, что эта жалкая политическая душонка, как только достигнет желаемого, сразу же забудет про все свои обещания. Но ему все равно придется делать то, что прикажет Орбели, а будет рыпаться и начнет высказывать свое мнение, он его мигом утихомирит. Короткова Орбели считал политической проституткой. Он такой человек, что кто даст больше денег, к тому и пойдет. И ему плевать, кто его поддерживает и чьи решения он потом будет выполнять, лишь бы добраться до поста президента. Однако же, высоко он замахнулся, в президенты. Больше всего беспокойств Орбели причиняло неясное еще ощущение, что петля все затягивается и затягивается вокруг его шеи. Иначе, чем можно объяснить, что нашли тех армян, которые расстреляли азеров на рынке, а потом придушили их в камере брючным ремнем. Он ответил на этот шаг, но этого явно недостаточно. Орбели встревоженно ходил по гостиной, не зная, что предпринять, чтобы обезопасить свой бизнес. На мгновение в мозгу мелькнула мысль: «А что, если азеры сговорятся с грузинами и чеченами и начнут выдавливать нас изо всех сфер?» Ему нужен человек, который решит все его проблемы одним махом. Одним-единственным ударом. И, кажется, он знает такого человека. В срочном порядке за ним нужно установить наблюдение. Подумав о скором решении своих проблем, Орбели ощутил долгожданное успокоение и, чтобы закрепить это, несомненно, приятнейшее ощущение, позвонил Кещяну, своей правой руке, которого отправили сюда за тем, чтобы он обеспечивал не столько безопасность Орбели, сколько вложенных инвестиций. — Приветствую, Анзор, — без всяких обиняков начал Орбели. — Ты должен кое-что сделать для меня. Прямо сейчас. — Да, Артур, говори. — Установи наблюдение за одним парнем… Орбели продиктовал имя, фамилию и номер автомобиля. — Я хочу с ним поговорить. Отследи, когда он появится дома, и дай мне знать. — Будет исполнено. Завершив разговор с Кещяном, Орбели взял из бара бутылку хорошего армянского коньяка и выпил пару рюмок, после чего, тихо шаркая тапочками, вернулся в спальню, погасил свет и беспробудно спал до самого обеда, проигнорировав несколько звонков. Орбели нашел-таки решение, которое удовлетворило его на все двести процентов, поэтому ему удалось спокойно уснуть. * * * Анзору Кещяну, бывшему военному разведчику, не составило особого труда вычислить нужную цель. По всей Москве тянулась его агентурная паутина. Везде были его глаза и уши. Долгие годы опытный Анзор выстраивал систему стукачей. Каждое звено было отлажено, и поэтому Анзор знал гораздо больше, чем какие-нибудь оперативники МУРа или сотрудники ФСБ. Получив приказ Орбели, той же ночью Кещян передал нужным людям соответствующие указания. На следующее утро ему позвонили и сообщили, что искомый объект взят под наблюдение. В таких делах спешка была ни к чему, поэтому осторожный Кещян педантично составлял досье на свою цель, чтобы дать ознакомиться с ним Орбели, а уже потом, получив определенные указания, заняться объектом. У Кещяна были свои честолюбивые планы, которые сейчас активно осуществлялись. Когда-то он, будучи завербованным военной разведкой, пронырливый паренек с жиденькими усиками над верхней губой, планировал, что дослужится до звания генерала и будет окружен почетом и славой. Но, как потом выяснилось, начальник имел на него совсем другие виды. Кещян был необходим ему как ширма, прикрывающая все его грязные делишки. После того как Анзор, по мнению начальника, узнал слишком много, его отправили со спецзаданием в Карабах, зная, что оттуда он вряд ли вернется. Но Кещян выжил. Анзора спасла случайность. В пригороде Баку Анзора ждала машина, на которой он должен был въехать в город. Открыв дверь, Кещян сел за руль и начал ковырять ключом, чтобы завести машину. В это время наблюдавшие за ним местные хулиганы решили, по всей видимости, угнать у этого лопоухого салапона машину. Кещян и не заметил, как они окружили автомобиль, и один из нападавших, рослый и крепкий парень, вышвырнул из машины Кещяна. Первой мыслью у оскорбленного Анзора было достать пистолет и тут же на месте всех перестрелять, но, отбросив эмоции, он понял, что провалит всю спецоперацию. Он слышал их издевательский рогот, а потом грохнуло так, что у Кещяна заложило уши и он упал на сухую и пыльную землю. Тогда Кещян и понял, что его использовали всего лишь как материал. Пробравшись в Баку, он купил билет на самолет и по паспорту Сулейманова вылетел в Москву. С того времени и началась его криминальная карьера. В Москве армянские бандиты встретили Анзора с распростертыми объятиями. Кстати говоря, набрав силу и вес, Анзор поквитался со своим бывшим начальником. Тот уже вышел на пенсию и копался на своем земельном участке. Так и расстреляли его, с лопатой в руках. Вся Армения неделю стояла на ушах. Министр внутренних дел клятвенно заверил всех журналистов, что найдет виновных и накажет их согласно букве закона. Видимо, до сих пор ищут. «Правильно говорят, — довольно думал Кещян, забросив ноги, как в американских фильмах, на стол, сидя в своем кабинете, — все, что ни делается, к лучшему. Так бы копыта отбросил ни за что, ни про что, а в Москве стал человеком». — Ленка! — лениво позвал он секретаршу. Та не отзывалась, наверное, читала какой-нибудь журнал или смотрела свою страничку в «Одноклассниках». — Лена! — уже строже позвал Кещян. Он откопал эту шалаву в ночном клубе. Там она работала официанткой. Она пригодилась Кещяну для повседневных нужд, и он, как человек прагматичный, взял ее к себе на работу. Кстати говоря, очень удобно: платишь меньше, а объем оказываемых услуг больше, и не беда, что она не умела печатать, зато она умела кое-что другое, собственно говоря, за что и взяли ее на работу. В кабинет вбежала блондинка, испуганно хлопая ресницами, словно ожидала получить от шефа нагоняй. — Вот что, Лена, — стараясь говорить как можно ласковее, начал Кещян. — Закрой на перерыв. Я устал. «Я устал» означало негласную команду, согласно которой секретарша должна была закрыть офис и уединиться с шефом в кабинете, где проходила интенсивная работа над восстановлением утраченной им трудоспособности. После этого Кещян отправлял свою секретаршу делать ему кофе. Догадливая секретарша всегда отключала телефон, чтобы не досаждали звонками. Тут, однако, у Кещяна завибрировал сотовый телефон. Секретарша уже расстегивала ему брюки, старательно заглядывая своему начальнику в глаза. — Анзор, ты не в Ереване. Мне нужна информация прямо сейчас. «Орбели, как всегда, звонит не вовремя. То три дня молчал, а теперь ему подай информацию! Приспичило идиоту», — разозлился Кещян. — Дорогой Артур, я уже все подготовил. Остались небольшие штрихи. Объект под наблюдением. — Твое наблюдение и гроша не стоит, если он бывший спецназовец, как ты мне сам говорил, — сердито возразил Орбели. — Хватит тянуть резину. Я хочу, чтобы ты обсудил с ним сегодня же мой вопрос. И возьми с собой нужные материалы. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я… Кещян решил, что, наверно, Орбели на фоне последних событий тронулся и решил форсировать события. Тем не менее, он не мог ослушаться Орбели. Кещяна успокаивало лишь то, что вся ответственность за принятое решение лежит на Орбели. Анзор бы не торопился, выждал еще недельку-другую, подробно изучил все привычки, перемещения, круг знакомств объекта и только после этого нанес бы верный удар по уязвимому месту противника. «Сразу видно, что Орбели никогда не служил в военной разведке», — чувствуя свое превосходство, подумал Кещян. Мыслей становилось все меньше по мере того, как секретарша обнажалась все больше. И нервное напряжение разом схлынуло после того, как Анзор начал мять упругое тело своей подчиненной и увидел ее большую колыхавшуюся грудь на уровне своего носа. Им овладела животная жажда и неуемная тяга к экспериментам, которую Анзор черпал в порнографических фильмах. Он бы их и не смотрел, но попалась подходящая кандидатка, и Кещян хотел поразить ее своей мужской силой. После того как любовь окончилась, Кещян выпроводил секретаршу и с достоинством натянул брюки, чувствуя, как расслабилось все его тело. Он чуть ли не тонул в кожаном кресле. Выпив рюмку коньяка, Кещян надел пиджак, поправил галстук и позвонил своему шоферу, которому отвел ровно десять минут на то, чтобы быть около офиса. Дожидаясь водителя на улице, Кещян курил, пуская дым через ноздри, и поглядывал на освещенные окна «Ширака», откуда с утра до вечера неслась музыка и веселый смех. Этот ресторан был для него островком родной Армении в Москве, по которой он очень скучал и куда мечтал вернуться, когда ему станет лет семьдесят и он отойдет от активного участия в делах, хотя едва ли возможно, что ему дадут отойти от дел, разве что, в иной мир. Слишком много он знает. Он докурил сигарету, и как раз подъехал черный «мерседес» с тонированными стеклами, а кроме «мерседеса» — еще два «ленд крузера» с охраной. Кещян ездил с такой свитой не для понтов, скорее, в целях собственной безопасности. Своим появлением в Москве он уже давненько успел насолить многим влиятельным людям, большая часть которых, к счастью, уже сдохла, но он на всякий случай перестраховывался. Шофер в черном костюме вышел из «мерседеса» и открыл заднюю дверцу. Кещян, осторожно согнувшись, чтобы не ушибить макушку, сел на кожаное сиденье. Помимо шофера и Кещяна, в машине рядом с водителем сидел начальник службы безопасности.