— Могу я посидеть немного возле огня? — спросила она. — Сколько угодно. Он сразу направился к себе в комнату и, не потрудившись раздеться, рухнул в большую холодную постель. * * * Было еще темно, когда Венсан внезапно проснулся. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать случившееся. Пьер мертв. Мертв. Пьер… Он схватил часы: всего два часа ночи. Уступив навалившейся на него усталости, он погрузился в ад без надежды найти из него выход. Лицо Пьера, глаза Мириам. Два призрака, зовущие его на помощь. Вставая, он чуть не упал; все тело ломило, голени твердые, словно одеревеневшие. Он чувствовал себя избитым и совершенно выдохшимся. Дождь беспрерывно барабанил по железной крыше, отдаленный рокот громовых раскатов эхом отдавался в долине. Спустившись по лестнице, он зажег в гостиной маленькую лампу. Слабый свет озарил необычное зрелище, которое, если бы ему не было так плохо, могло бы вызвать у него улыбку: перед камином, где догорали угольки, свернувшись калачиком, на ковре спала Серван. Прижавшись к ней, спал Галилей, изменив этой ночью своему хозяину. Пройдя на кухню, Венсан выпил полный стакан воды, а потом подошел к камину и подложил в него толстое полено. Серван не проснулась, а Галилей лишь поднял голову и завилял хвостом. Венсан сел рядом со спящей парочкой и уставился на очаг, где постепенно, язычок за язычком, возрождалось пламя. — Вам не спится? — донесся словно замогильный голос. В ответ он кивнул. — Я все время думаю о Пьере, — признался он. — О том, что могло произойти. — Вы никогда не узнаете, что произошло. Несчастный случай, глупый, конечно… — Это не несчастный случай, — резко возразил Венсан. — Он не сам упал… Широко раскрыв глаза, Серван одним рывком вскочила на ноги: — Но… Что позволяет вам так говорить? — Он сотни раз ходил той дорогой. Как ночью, так и днем, как в снег, так и в хорошую погоду! Эта тропа считается безопасной! Он не мог сам упасть! Невозможно! — Может быть, ему стало плохо… Венсан покачал головой: — У него было железное здоровье. Он ходил по горам лучше, чем кто-либо из нас. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что это не случайное падение… — Но кто мог такое сотворить? — Не знаю. Мог любой, кто угодно… Например, браконьеры, застигнутые на месте преступления… Пьер выслеживал их вот уже несколько недель. — Браконьеры? Но это абсурд! Не могут же они докатиться до убийства смотрителя! — Такое уже случалось, — возразил Венсан. — Если их сцапают, они рискуют по-крупному, а для таких парней, как они, жизнь человека ничего не значит… Завтра я снова туда отправлюсь. — Зачем? — Может, чего-нибудь найду, какие-нибудь следы… — Завтра у меня выходной. Если хотите, я могу пойти с вами. — Однако, мне кажется, вы не доверяете моему инстинкту… — Я подожду, пока не увижу собственными глазами, — ответила она, потягиваясь. Он, кажется, согласился принять ее помощь. — Не хотите подняться, чтобы выспаться в нормальной кровати? — Нет, мне здесь хорошо… Он встал, немного постоял возле окна, молча наблюдая, как ярятся горы. Если они разгневаны, значит не они убийцы… Вы вопиете о мести… Мести за смерть одного из ваших сыновей. Серван снова заснула; Венсан с удовольствием последовал бы ее примеру, но он боялся своих снов. По ночам его уже давно терзали кошмары, а теперь все станет еще хуже… В конце концов он сел возле своей спящей гостьи и до зари смотрел, как угасает огонь в камине. Глава 10 Серван вцепилась в ручку дверцы, чтобы смягчить тряску, которая болью отдавалась в позвоночнике, когда пикап быстро поднимался по каменистой дороге, ведущей в лес Вашресс, коровий лес… Забавное название, подумала она. Но в конечном счете здесь, как и в иных местах, и поэтические, и прозаические топонимы являются наследием прошлого… Венсан был мрачен больше обычного. С тех пор как они отъехали от Анколи и направились к месту трагедии, он произнес всего несколько слов. Серван с уважением относилась к молчанию проводника, понимая и его горе, и его гнев. Но ей хотелось, чтобы он поделился своими мыслями. Она сама вызвалась поехать с Венсаном, и он мог бы проявить к ней хотя бы минимальный интерес, чтобы, на худой конец, дать ей почувствовать, что она здесь нужна, что ее присутствие дает ему поддержку, пусть даже небольшую. Да, она предложила поехать с ним. Сделать первые шаги в расследовании, которое, как она убеждена, ни к чему не приведет. Иначе придется отрицать очевидное: Пьер упал с обрыва и разбился. Хотя он знал горы как свои пять пальцев и даже лучше. Но Венсан должен сам в этом убедиться. Ночью, после резкого пробуждения, она почти поверила в невероятную историю про убийство. Сегодня утром, при ярком свете солнца, она попыталась взглянуть в лицо реальности: Пьер упал; банальный несчастный случай в горах, дурацкое падение, истинные причины которого они никогда не узнают. Приблизившись к заграждению, где начинался въезд в лес, принадлежавший коммуне, Венсан затормозил и, покопавшись в бардачке, достал ключ. Серван воспользовалась минуткой, чтобы размять мышцы, затекшие от сна в неудобном положении. И вот они уже едут по лесу, умиротворенную тишину которого нарушает только урчание мотора «тойоты». — Все в порядке? — внезапно спросил Венсан. Она улыбнулась ему, значит он помнит, что она здесь… — Да, только немного устала. — Я тоже. Минут через десять они добрались до конца грунтовки, до места, где в первый раз собирались спасатели. Горестные воспоминания, запечатленные в нежной коре деревьев. Серван быстро надела экипировку. Но похоже, не так быстро, как надеялся проводник. — Итак, вы идете? — Иду… Они шли, вдыхая свежий после вчерашнего дождя воздух, подгоняемые небольшим ветерком с севера, тем самым, что отогнал грозу за пределы горного массива. — А что мы конкретно ищем? — осмелилась спросить девушка. — Улики, — бросил сквозь зубы Венсан. Но какие улики? Улики, доказывавшие, что жизнь — жестокая штука?.. Он шел быстро, и Серван изо всех сил старалась не отставать. Та же самая дорога, что и вчера. Только плюс солнце. И минус надежда. Они больше не искали раненого, не искали даже мертвого. Они всего лишь совершали печальное паломничество, которое, возможно, поможет Венсану смириться с утратой. И простить свои обожаемые горы, лишившие его друга. Но Серван не могла идти быстрее: у нее снова закружилась голова. Чертово головокружение! Она шла, прижимаясь к склону, хотя тропа была достаточно широкой, чтобы на ней могли разойтись двое. Внимательно глядя, как ее ноги шагают по мокрой земле, она избегала заглядывать в пропасть, которая, казалось, хотела проглотить и ее. Проводник ушел далеко вперед, оставив ее один на один с ее страхами.