— Это сурок, я права? — В точку! — засмеялся проводник. — Вы их когда-нибудь видели? — Ну да… Девчонкой я всегда ездила в летний лагерь в Савойе! Но она и сейчас девчонка, подумал Венсан. И, в свою очередь, внимательно оглядел ее. В сущности, она очень даже недурна. Совсем недурна. Высокая, но излишне худая на его вкус; лицо нежное, с тонкими чертами. Волосы средней длины, очень светлые, глаза чистейшей синевы, белая кожа. Хрипловатый голос диссонирует с хрупкой фигурой. — Если вы выросли в Эльзасе, значит вы должны немного понимать горы? — Я иногда ездила кататься на лыжах и совершила несколько вылазок в горы с друзьями. Но, по правде сказать… — Так часто бывает, — подтвердил Лапаз. — В Ницце живет масса людей, ни разу не поднявшихся на вершину, в то время как массив Меркантур находится всего в нескольких десятках километров от них… Зачастую они приезжают сюда, но проводят всю неделю на базе, и этого им хватает. Для них, для большинства, горы сводятся к этому… Арендовать конуру, пару лыж, отлакировать зимний загар и иногда… порвать себе связки! Она рассмеялась и достала из кармана пачку дешевых сигарет. — Ах вот почему! — усмехнулся Венсан. — Что — почему? — Вам было так тяжело подниматься… — Тяжело? Нисколько! — ответила она, задетая за живое. — К тому же я курю совсем немного! — С вашей астмой курить в принципе не рекомендуется… — Откуда вы узнали, что у меня астма? — Понял по вашему дыханию… — Это очень легкие сигареты, — попыталась отбиться она. — Ничего особенно вредного. Закурив, она, вызывающе глядя на проводника, протянула ему пачку. Тот отрицательно покачал головой. — Разумеется! Вы же не курите! — Иногда со мной случается, — признался он. — Но очень редко. Отойдя на несколько шагов, он растянулся на траве в тени лиственницы, явно заблудившейся на такой высоте, и закрыл глаза. — Вы собираетесь спать? — удивилась Серван. — Совершенно верно!.. Впрочем, вы тоже можете. Не отрывая глаз от пейзажа, напоминавшего почтовую открытку, она медленно докурила сигарету. По небу беспорядочно плыли рваные облака. Убаюканная нежным дыханием ветерка и негромким плеском воды, она легла на траву. Несколько пробудившихся насекомых, почуяв жизнь, зажужжали у нее над ухом. Через несколько минут она закрыла глаза: импровизированная сиеста незаметно усыпила ее; давно уже она не испытывала такой приятной истомы, такого полного расслабления. Она плавала в чистой и прозрачной воде и чувствовала себя на удивление хорошо и спокойно. Так далеко от всего, так близко от самого главного! — Эй, просыпайтесь! Вставайте, бригадир! Подъем! Она почувствовала, как что-то легкое ласково касается ее лица. Серван открыла глаза и увидела Венсана, сидевшего рядом с ней и щекотавшего ей щеку стебельком травинки. — Я очень долго спала? — взволнованно спросила она. — Пожалуй, целый час… — Правда? А я и не заметила. — Идем дальше? Они собрали рюкзаки, и Серван начала подниматься по склону, чтобы выйти на тропинку. Но Венсан не трогался с места. — Вы ничего не забыли? — спросил он. И он пальцем указал ей на что-то на земле, так что ей пришлось обернуться. Она увидела свой окурок, втоптанный в землю. — Мой бычок? И что вы хотите, чтобы я с ним сделала? — Все, что угодно! Во всяком случае, здесь ему не место. Она слегка поджала губы, подобрала окурок и засунула его в карман джинсов. Тогда Венсан встал и пошел вперед. — Да вы, оказывается, маньяк! — бросила она, пытаясь его нагнать. — Маньяк? Вы видели этот уголок? Вы считаете, что ему надо превратиться в помойку? — Не преувеличивайте! Это всего лишь окурок. Разве он не биоразлагаемый? — Через несколько месяцев, возможно, он и разложится, — согласился он. — Но вам же не трудно подобрать его. — Если это доставит вам удовольствие… — Мои туристы никогда не оставляют следов своего пребывания! Они пошли по тропинке, проходившей над домом, миновали часовню с ржавой крышей, пристроившуюся посреди гигантских обломков скал. Серван, с трудом поспевавшая за своим провожатым, молилась, чтобы тропинка не ушла круто вверх. К счастью, они очень скоро вышли на ровную местность, где она могла успевать за ним. Вокруг простирался лунный пейзаж; многочисленные скалы, казалось, нападали с неба, то тут, то там поблескивал снег, торчали несколько лиственниц, искореженных ветрами. Внезапно Венсан остановился. Серван, задумавшись, чуть не врезалась носом ему в рюкзак. — Посмотрите! — прошептал он. Она вертела головой во все стороны, и он в конце концов взял ее за руку и притянул поближе к себе. — Где? — тоже шепотом спросила она. Он указал пальцем вправо, она пристально вгляделась в расстилавшийся перед ними пейзаж, но по-прежнему ничего не увидела. — Что там? — Тсс! — вполголоса произнес он. — Приглядитесь… Наконец она их увидела. Ясная, как у маленькой девочки, улыбка озарила ее лицо. — Кто это? — Горные серны… Внезапно обе серны сорвались с места и с удивительной резвостью и изяществом помчались прочь. Такие красивые и такие дикие. Такие близкие. Серван долго следила за ними взглядом. Она снова почувствовала себя во власти колдовских чар природы. — Они паслись совсем рядом, а я их не заметила! — удивленно произнесла она. — Потому что вы слепая… — Слепая?.. Нет, у меня прекрасное зрение! Венсан широко улыбнулся. В самом деле, он очень странный, этот проводник. Чтобы догнать его, Серван пришлось основательно ускорить шаг. — Почему вы говорите, что я слепая? — Потому что вы еще не умеете видеть… — Видеть? — Да, видеть. Этому учатся. Как ходить или говорить. И снова повисла тишина; Серван с удивлением размышляла над последними словами своего гида. В конце концов, он умел поддерживать беседу. Разумеется, он не отличался красноречием, но умел подбирать слова. Словно не хотел тратить их зря. Их путь пересекся с тропой сурка, сильно отощавшего после зимнего поста, и Серван снова пришла в восторг. Она засыпала проводника вопросами, ее интересовала каждая мелочь. Он отвечал охотно. Она оказалась более восприимчивой, чем ему думалось поначалу.