В ответ Альсада что-то промычал. – Признаюсь, утром, в наш первый разговор, я и подумать не мог, что ты начнешь шутки откалывать. Но сейчас-то вся вина на мне, верно? Надо было предвидеть, что ты с таким делом не справишься. Учитывая твою историю и прочие вводные… – Мою историю? Галанте пропустил его слова мимо ушей. – А теперь, значит, всерьез собрался наведаться к Пантере? – Не просто так, а с ордером, я за ним и приехал. – Ах да. – Галанте выдержал паузу. – Ордер. Вспомнил. – Такова моя работа, Орасио. – Работа, – недоверчиво повторил Галанте. – Хочешь сказать, кто-то решил убрать саму Норму Эчегарай? – Именно. – Ты же понимаешь, затея обречена: не важно, что есть труп, не важно, что речь идет о семействе Эчегарай; в суде такое не прокатит. Мы тут никакие не мстители, во всяком случае теперь… – По его губам пробежала тень улыбки. – Но – они ведь всегда могут решить вопрос в частном порядке… Порекомендуй им это, когда будешь разъяснять, что да как. Да-да, ты. Я руки марать этой дрянной историей не бу… Звон стекла. Как будто неловкий официант уронил поднос, уставленный коктейлями. Как будто. Этот звук Альсада слышал уже множество раз. Коктейль там другой. Альсаду поразила тишина. Стекло могло зазвенеть по самым разным причинам. К примеру, кто-то кинул кирпич в витрину соседнего магазина. Вот только людской гул за окнами резко замолк: потому инспектор его и заметил. Когда впервые у него на глазах бросили бутылку с зажигательной смесью, его реакция была схожей: молчаливый восторг. Как это прекрасно. Он стоял так удачно, что отследил ее путь: энергичный бросок, дуга в воздухе и удар вдребезги о мусорный бак. Тогда Хоакин оказался одним из зачарованных зрителей. И догадывался, что теперь люди, столпившиеся у отдела полиции, осторожно отступили, но недалеко, не в силах отвести глаз от происходящего. Замерли в благоговейном молчании. И любуются огнем, охватившим фасад. Альсада бросился к выходу. Двое полицейских, сидевших в своем закутке, при виде его вскочили. В руках у них дымились сигареты. – Помощь нужна, шеф? – спросил один. Альсада едва не крикнул «За мной!», но побоялся, что эти двое услышат его сбившееся дыхание, а ему совсем не хотелось лишиться остатков уважения, которое они к нему еще питали. И промчался мимо, не ответив. Охранника «коктейль Молотова» застал в дверях – он как раз их запирал. Семь часов. Увлекшись зрелищем, Басилио оставил связку ключей в замке с внешней стороны. До того ленив, что скорее выйдет через главный вход в самое пекло, чем потащится через все здание к черному ходу. Что за охрана пошла. Инспектор застучал ладонью по стеклянной перегородке, пока Басилио наконец к нему не обернулся и трясущимися руками не открыл замок. Инспектор выскочил на улицу и тут же оказался в центре внимания. Как он и предвидел, часть толпы прервала марш к Каса-Росада и превратилась в зрителей. Люди выстроились – разумеется, на безопасном расстоянии – правильным полукругом вокруг главного входа в отделение полиции. Альсада замер посередине, уперев руки в бедра, точно усталый дирижер. ¡Qué calor![43] Близилась ночь, но зной и не думал спадать. – Что вы тут возитесь? – Тут где-то огнетушитель был… – начал Басилио. – Домой идите, – перебил Альсада. – Вы разве не хотите, чтобы я… – Сам справлюсь, – ответил инспектор, пожалуй чересчур поспешно. Нет, не смогу. Вряд ли он сможет даже найти огнетушитель, не то что применить. Альсада огляделся. Расстояние между ними и толпой стремительно сокращалось: теперь, когда впечатление от взрыва уже утратило остроту, народ начал напирать на двоих полицейских. – Отдайте мне вашу куртку, – велел инспектор. Басилио растерялся. – Вы же не хотите, чтобы вас схватили вот с этим? – Альсада указал на отутюженную нашивку, выглядывавшую из-под складки на рукаве охранника. На ней значилось: «Seguridad»[44]. А чуть ниже: «Policía Federal»[45]. Предложение Альсады, сделанное из лучших чувств, вызвало неожиданную реакцию: Басилио взглянул на него с неподдельным испугом. Инспектор попытался его успокоить: – A ver[46], разве в такую погоду она вам нужна? Охранник замер в замешательстве. – Ну же, – поторопил его Альсада. – Отдайте мне ключи. Я все закрою, когда буду уходить. Басилио протянул ему куртку, неубедительно кивнул в знак одобрения и торопливо пробормотал: – Buenas noches, инспектор. – И смешался с толпой. Что там? Альсада машинально повернулся к месту возгорания, но тут же спохватился: стоять спиной к разъяренной толпе – не лучшая стратегия. Время суток для броска было выбрано оптимально. В сумерках пламя завораживало. На земле поблескивали осколки, уже переставшие быть бутылкой из-под красного вина. Над ними, на уровне глаз Альсады, лепнина девятнадцатого века уже трещала в огне и на бледно-желтом барочном фасаде проступили первые черные пятна. Инспектор разглядел то место на стене, куда ударила бутылка. Боже, храни дилетантов и их криворукость. Каких-нибудь тридцать сантиметров выше – и она влетела бы в окно. К счастью, огонь, похоже, распространяться не собирался и обещал скоро погаснуть. С самодельной взрывчаткой так бывает: во-первых, в качестве горючего наверняка взяли медицинский спирт, если не ром, – одно из немногих благ от подорожания бензина. А во-вторых, в бутылку, похоже, забыли добавить загуститель, прежде чем запихнуть внутрь тряпку в качестве фитиля. Этанол уже начал испаряться. Если пламя не найдет, на что перекинуться, оно скоро сойдет на нет. И все же надо хотя бы попытаться его потушить. Где Эстратико черти носят? И тут, точно по волшебству, появился помощник комиссара с огнетушителем в руке. Альсаде уже начинала нравиться эта его способность возникать из ниоткуда. Инспектор вырвал из рук Эстратико железную бутыль: от мужчины, который очевидно делает себе маникюр, ничего путного ждать не стоит. Альсада не без труда вырвал чеку и осторожно нажал на рычаг, проверяя, работает ли. Кажется, все? Он поглядел на языки пламени, которые точно росли прямо из камня, и ему сделалось почти грустно от того, что придется их потушить. Он направил сопло на слабеющий огонь, предварительно крикнув Эстратико, чтобы тот отошел в сторону. Тот встал между инспектором и толпой, прикрыв Альсаду со спины. Вот умничка. Альсада снова выжал рычаг – на этот раз до того сильно, что пальцы побелели. Из сопла брызнула пена цвета куриного бульона и поглотила огонь без остатка. Joder, а он тяжелый. Он наклонил огнетушитель набок. А посмотришь на Пола Ньюмана в «Аду в поднебесье» – кажется, что дело плевое. Альсада опустил огнетушитель на землю, стараясь не наступать на пену. Не хватало еще и ботинки испортить. Потом прислонился к двери и вгляделся в разочарованную толпу. Виновник наверняка где-то поблизости. Инспектор прекрасно знал об этом свойстве настоящего пиромана – гордость не позволит ему бросить бутылку и уйти. Он останется посмотреть, даже если это не в его интересах. Подошел Эстратико: – Видите его, сеньор? – Тише, Эстратико. В отличие от обычных демонстраций, толпа состояла далеко не только из протестующих. Здесь была представлена вся палитра аргентинской жизни. Бабушек из числа подозреваемых вычеркиваем. Он продолжал сканировать лица собравшихся. Ах вот ты где. Человек, больше всех остальных зачарованный зрелищем. Совсем молодой. Слишком напряженно ждет, что предпримет полиция. Весь в черном, от макушки до пят, лицо прикрыто шарфом. Наверняка он не один, такие вечно ходят кучками. Впрочем, какая разница? Расстояние слишком велико, даже кинься Альсада в его сторону, поджигатель успеет скрыться. В конце улицы полыхали перевернутые машины. Как я доберусь домой? Появился Галанте. Как раз вовремя. Комиссар в своем костюме-тройке воззрился на стену, на огнетушитель, на Альсаду – и одобрительно кивнул. Будут последствия. – Сегодня нам гордиться нечем, – со вздохом произнес комиссар. – Хотите сказать… – Хоакин. – Галанте выдержал паузу, будто подбирая объяснение попроще – хотя оба знали, что Альсада хочет услышать все как есть. – Это позволяет мне… нет, даже вынуждает дать приказ открыть огонь. – Резиновыми пулями? – уточнил Альсада. – Пока – да. – Сеньор! – Голос сзади заставил всех троих обернуться. Пинтадини еще тут? Выходит, Галанте предвидит, что ночь будет долгой. – Пинта, одну минуту. – Сеньор! – повторил Пинтадини до того мрачным тоном, что Галанте сделал ему знак подойти ближе. – Уже официально? – уточнил комиссар. – Пока нет. Но он объявил, что скоро обратится к народу. Счет идет на минуты. – Пинтадини ухмыльнулся: – Думаю, на деле ждать еще около часа. Если де ла Руа объявит осадное положение, о поисках Пантеры можно забыть. Галанте на секунду закрыл глаза. – На сегодня достаточно. – Я могу остаться, – выпалил Альсада и удивился собственной инициативности. С чего он вызвался? Что ему тут вообще делать? Еще ведь даже не ночь – время, когда все худшее в людях лезет наружу, – а в отделение полиции уже летят «коктейли Молотова». Что будет дальше? Уж наверняка такое, с чем шестеро потрепанных копов не справятся. Вне всяких сомнений. Президент выступит на национальном телевидении отнюдь не с пожеланием доброй ночи. Он призовет военных. – Я тоже, – подхватил Эстратико. – Нет. Отделение закроем, – решил Галанте. – Пинта по пути домой отвезет меня в штаб. Хоакин, а твоя машина где? Альсада на секунду задумался. – Чуть в стороне от всего этого хаоса. Я оставил ее у дома Эчегарай… – То есть речь о двадцатиминутной прогулке? – Да, сеньор. – Альсада кивнул. Впрочем, сегодня можно и за полчаса не управиться. – Зато оттуда я сразу смогу выехать на Панамериканское шоссе. Галанте вздохнул с облегчением.