– Да? – Я буду хорошо работать. – Знаю. Яков поморщился. Слишком холодно это прозвучало. Ледяная констатация. – Мне… форму надо поддерживать. Глеб с непроницаемым выражением ждал продолжения. – И… – И? – Мне нужны… условия. – Арендовать тебе какой-то определенный зал для тренировок? – Нет! Я хочу, чтобы ты позволил мне ходить к Регине. Ножки стула скрипнули во второй раз. Только теперь двигался стул Глеба. Он развернулся к столу всем корпусом. – Исключено. – Ненавижу это твое «исключено». Жалко тебе, что ли? Она профи. Сможет отслеживать режим моих трениро… – Нет, я запрещаю. – Почему?! – вырвалось у Якова. Чуть громче, чем следовало. – Эта женщина подбивает тебя на всякие глупости. Мне не нравится ее влияние на тебя. И ее методы не вызывают доверия. – Она хочет помочь. – Это ты так думаешь. Ее азарт ни к чему хорошему не приведет. Она совершенно не ограничивает тебя. Позволяет делать все, что вздумается. – Неправда! Регина поддерживает меня! – В этом и проблема. Существует деятельность, в которой поддержка лишь усугубляет положение. В ситуации с тобой – это конкретная деятельность. А Регина упрямо гнет свое. И тебе заодно голову морочит. Даже не думай с ней встречаться, Яков. – Черт. – Мальчишка вцепился в стакан с какао, испытывая острое желание швырнуть его прямо в Глеба. Мерзкая жижа окропит его с ног до головы. И костюм, и ухоженные волосы, и самоуверенную рожу. И, может быть, тогда Якову станет чуточку легче. – Остынь. – Глеб поднялся. – И тщательнее продумай дальнейшие просьбы. Пойми, они должны приносить тебе пользу, а не вредить. – Он оправил воротник рубашки и взял со стола папку. – На дальней стоянке. Через пятьдесят пять минут. Не опаздывай. Левин направился навстречу официантке, несущей счет. Его путь проходил около столика Очкастой и старикана. Девушка подняла голову, чтобы взглянуть на него. «Вот сейчас точно западет. – Яков, нахохлившись, съежился на стуле, обняв себя за плечи. – Никуда не денется». Хлопс. Очкастая вернулась к беседе со стариканом. А Глеб, не осознавая, что сила его очарования только что потерпела фиаско, как ни в чем не бывало прошествовал мимо к выходу. «Да твою ж!.. – Яков был вне себя. – Офигела?! Ну-ка, смотри внимательнее! Очки протри! Чего ты на старикашку вылупилась, клуша?! Ты же видела рожу того мужика! Он же смазливый! Глаза разуй! Вкуса у тебя нет, что ли?!» Рассерженный Яков так и не вспомнил, что совсем недавно чужое внимание его безумно злило. Как и откровенные взгляды женщин, нацеленные на Глеба. Это была система – ровная и стабильная. И эта система злила его со столь же умиротворяющей стабильностью. И вдруг она дала сбой. Из-за Очкастой. Они же все одинаковые. Людишки. Все! Одинаковые! И все вокруг должны поступать одинаково. Потому что так было всегда. Яков водрузил локоть на стол, подвинув стакан с какао. Развалившись на стуле, он сунул костяшку согнутого пальца в рот и слегка прикусил. Воздух вокруг него едва не полыхал от еле сдерживаемой ярости, а раздраженный взгляд безотрывно следил за девушкой в громадных очках. «Бесишь…» – Он куснул костяшку пальца сильнее, а затем еще сильнее, когда услышал ее заливистый смех. Она, белозубо улыбаясь, сунула что-то под нос старикану – какую-то бумажку. Тот качнул головой и, изучив пару секунд содержание, изобразил нечто вроде беззвучных аплодисментов. Девушка улыбнулась еще шире. Если бы не эти очки и волосы, Яков бы смог рассмотреть ее лицо. И, возможно, понять, отчего она с каждой минутой выглядит все счастливее и счастливее. – Ну, привет. Над Яковом нависла тень. Кто-то навалился на спинку его стула так, что передние ножки оторвались от пола. Как и ноги Якова. Мальчишка съехал по сиденью и уперся лопатками в спинку стула. – Привет, говорю. Высокий парень с сальными волосами и в расстегнутой черной косухе, усмехаясь, разглядывал Якова сверху вниз. – А ты и правда ничего. – Неприятный тип отпустил спинку, и стул с грохотом опустился на ножки. От удара Якова слегка подбросило вверх. – Точняк. Я на тебя запал. – Шлепнув ладонью по столешнице, парень наклонился к Якову. – Чё молчишь-то? Запал, говорю, на тебя. «Блин». – Яков ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Все-таки хорошо, что он ограничился парой глотков какао. – Отошел… – Чего? – не расслышал парень. – В туман отошел, – прошипел Яков, сбивая локтем со стола руку парня. – Да ты!.. – «Ухажер» в одно мгновение впал в ярость. К столику подбежала официантка – та самая, что обслуживала Якова и Глеба. Испуганно хлопая глазками, она пропищала: – Прошу вас уйти. Вы мешаете посетителям. – Чё? – Отвергнутый парень по виду уже готов был разбушеваться. Официантка, перепугавшись еще сильнее, втянула голову в плечи и начала отступать. – Молодой человек. – Старикан Очкастой встал со своего места и кивнул на выход из кафе. – Вы уже должны были понять, что девушка с вами общаться не желает. Не заставляйте администрацию кафе вызывать охрану. «Девушку?» Испугаться Яков не успел, а вот разозлиться на мужика, назвавшего его «девушкой», – это, пожалуйста, прямо с ходу. Кинув на Якова злобный взгляд, парень в косухе протопал до выхода и скрылся в толпе. Очкастая изобразила овации и ухмыльнулась. Своему чертову старикану. Тот, словно невозмутимая статуя, присел обратно за столик. Порядок был восстановлен. Но не в душе Якова. Чувство растерянности и обида наполняли его, будто стремительный поток хрупкую чашу. Вид улыбающейся Очкастой выводил его из себя. И он никак не мог понять, почему она его так злит. Вот злит и все. До невозможности бесит. На фоне этих чувств недавно нависшая угроза превратилась в незначительную нелепость, на которой и заострять внимание не следует. Не выдержав больше ни секунды, Яков выскочил из-за стола, схватил лежащую на выступе у перил черную фетровую шляпу и вихрем вылетел наружу – на основной фуд-корт. Его мутило. Одежда в магазинах смазывалась в одну бесконечно цветную линию, он просто не воспринимал ничего вокруг. Бесцельно побродив по торговому центру еще с полчаса, Яков выбрался в холодную осеннюю темень. Яркий свет фонарей освещал стоянку у торгового центра. Но ему предстояло обойти ее вдоль ограждения и подняться выше – к дальней стоянке. «Долго, – проворчал Яков, с тоской рассматривая асфальтовую дорожку, уводившую пешеходов по обходной. – Так, пройду там. Через эти… склады?» О своем поступке Яков пожалел почти сразу. Он проходил мимо темного переулка, когда кто-то налетел на него сзади и, зажав рот, потащил во тьму. Напавших было несколько. Один схватил его под коленями и, приподняв, понес вперед вместе с тем, что удерживал мальчишку за плечи. Еще одна тень металась где-то сбоку. Глаза ослепил яркий свет. Яков зажмурился. Его пронесли под фонарем и, судя по гнилостному запаху, мимо контейнеров с мусором. – Давай сюда! – скомандовал тот, что напал первым. Миг и ноги Якова оказались свободны. Его прижали к кирпичной стене. – Ай, – вырвалось у него. Как ни странно, страха не было. Лишь какое-то отупелое оцепенение. – Ну привет, красотка. Тот самый обиженный парень в косухе. «Косуха» – так мысленно и окрестил его Яков.