– Дядя, ты не понимаешь, – прошипела Селена. – Он меня унизил! Ты бы видел лица девчонок, когда он ввалился в комнату и начал меня отчитывать! А тон, который он использовал… – Воздушница издала истеричный вздох и опять сорвалась на визг: – Да в таком тоне даже с прислугой не разговаривают! – Селена, – попытался урезонить Дербиш, но девушка успокаиваться не желала. – А эти слухи, которые поползли в обществе! – взвизгнула она и, судя по стуку каблуков, принялась носиться по комнате. – Эти отвратительные сплетни о том, что я бегаю за этим ублюдком, как последняя потаскуха! Ведь это точно его мамаша! Эта… эта… Воздушница замолчала, явно пытаясь подобрать слово пообиднее, а Дербиш вновь попытался призвать к порядку: – Селена… – Что? – огрызнулась та. – Что «Селена»? Я не спорю, возможно, пытаясь вернуть Каста, я перегнула, но кто меня судит? Она еще хуже меня! Она сама потаскуха! – Это не доказано, – вклинился Дербиш, а Селена… рассмеялась. – Ну да, конечно. Конечно, лорд альт Рокан признал Каста за своего, но знаешь что? В это только идиоты верят! Ах-ах, у них была интрижка! – принялась передразнивать Селена. – А потом они поссорились, она родила, а едва он узнал о сыне, то сразу сделал предложение. Не смешите меня! У старшего альт Рокана магии на два медяка, а Каст один из сильнейших! – Селена, прекращай! – рыкнул Дербиш. Тренировочный зал вновь затопила тишина, а спустя минуту раздался всхлип. За ним второй, и третий, и четвертый… – Дядя, ты не понимаешь. Он сказал, что еще один косой взгляд в сторону этой иномирянки, и я вылечу из академии раз и навсегда. Ты представляешь, какой это позор? – У них нет поводов для твоего исключения. – Каст найдет! – Вот теперь в голосе Селены прозвучала не только обида, но и самая настоящая паника. – Он ужасно необязательный, но когда надо – упрямей гхарна! Каст не постесняется воспользоваться тем, что его дед – глава попечительского совета академии. Он ни перед чем не остановится! М-да, любопытно. А Дербиш, оказывается, родственник. Ну-ну. – Селена… Удивительно, но новая попытка утихомирить воздушницу явно увенчалась успехом. По крайней мере, истеричных воплей больше не звучало. Неистеричных, кстати, тоже. Нас опять окутала тишина, и в этот раз она длилась так долго, что я не выдержала, спросила: – Зяба, что там? «Транслировать» картинку призрак по-прежнему не мог, но сам отлично все видел. Вот и нас с Дорсом просветил… – Шепчутся, – сказал Кракозябр хмуро. – И стоят слишком далеко, так что ни слова разобрать не могу. Я поморщилась и застыла в ожидании, Дорс – тоже. Однако толку все равно не было – разговор завершился. Единственным, что мы услышали, стало: – Вот так и поступи. Слова принадлежали Дербишу, и Селена не спорила. Еще миг, и раздался хлесткий звук, после которого Зяба сказал: – Все. Воздушник ушел. – Как ушел? – нахмурилась я. – Порталом, – пояснил монстр. И добавил: – Он всегда порталом уходит. Охватившее меня недоумение развеял Дорс. – Лорд Дербиш один из негласных кураторов академии от Совета. Он часто тут появляется. И да, он двоюродный дядя Селены. Но совет попечителей академии ему все равно не по зубам. Если они возьмутся за Селену, ее точно исключат. Так что паника вполне оправданна. Опять тишина! И пусть я не любительница интриг и тем более сплетен, но в сердце вспыхивает теплый огонек. Каст за меня все-таки вступился. И его мама, судя по всему, тоже в стороне не осталась. Вот только… – Селена не успокоится, – завершил логическую цепочку Дорс. – Тебе нужно держаться как можно дальше от этой заразы. Я согласно кивнула и попыталась собраться с силами, чтобы встать. – Да что ж за день такой, – пробурчал по-прежнему невидимый Зяба. Вот тут я улыбнулась – не знаю, как у других, а у меня практически каждый день в Академии Стихий наполнен какими-нибудь гадостями. Но однозначно заявить, что ненавижу Полар, я уже не могу. Очень трудно ненавидеть мир, в котором у тебя есть минимум четыре друга и одна… не факт что взаимная, но все-таки любовь. – Мм-м… – снова подал голос Зяба и резко перешел на деловой тон: – Так. Давайте-ка заканчивайте. – А что случилось? – полюбопытствовал «синий». – Ничего особенного. Просто Даше пора возвращаться к себе. – Зачем Даше возвращаться к себе, если ничего особенного не случилось? – спросил Дорс вкрадчиво и хитро сверкнул изумрудными глазами. Но Кракозябр и не думал тушеваться. – Затем, – отчеканил монстр. И уже мне: – Дашка, давай! Бери ноги в руки и сюда. Я в отличие от водника причины, по которым меня могли столь настойчиво звать на чердак, понимала и слегка, буквально на миг, потупилась. Чтобы тут же услышать насмешливое: – Так-так-так… – Дорс! – пресекая попытку допроса, выпалила я. – А я чего? – делано возмутился парень. Тут же легонько толкнул в бок и добавил: – Но однажды ты расскажешь все. Я, разумеется, кивнула. Картина, которую застала на чердаке, была, в сущности, ожидаемой. Эмиль, облаченный в форменную алую мантию, сидел за моим письменным столом над расстеленным ватманом и перерисовывал какую-то часть магической схемы, которую транслировало большое напольное зеркало. Невидимый по причине трансляции Кракозябр деловито бубнил что-то о потоках и уровне их интенсивности. А Кузьма… Вот в том, что касается «котика», ситуация была нестандартной – он лежал на полу, у письменного стола, пузом кверху и изредка дрыгал задней лапкой. При виде невменяемого твира мне, пожалуй, следовало насторожиться или даже испугаться, но страха не было. Вот и голос мой прозвучал ровно: – Что с Кузьмой? Эмиль точно слышал, как я вошла, но лишь теперь соизволил оторваться от ватмана и улыбнуться. – Привет, – тихо сказал Штирлиц поларский. И добавил, выдержав короткую паузу: – Ничего особенного. Просто он немного переоценил свои возможности. Тут же вспомнилась их утренняя перепалка, и картина окончательно прояснилась. – Сколько? – с усмешкой спросила я. – Мно-о-ого… – протянул Эмиль, передразнивая кое-кого. – Очень мно-о-ого. Я не выдержала, хихикнула, а с пола донесся тихий протестующий писк. Пришлось оставить сумку с учебниками и приблизиться. – Плохо? – присаживаясь на корточки, поинтересовалась я у твира. В ответ услышала новый, исполненный страдания писк и укоризненно посмотрела на норрийца. – Что? – тут же откликнулся Эмиль. – Я не заставлял его объедаться. – Ты мог разделить его награду на порции. – Награду? – Глун веселился, но нотки возмущения в голосе все-таки проскользнули. – Это скорее выкуп и предмет шантажа. Не в силах подобрать слова, я фыркнула и, подхватив обожравшегося «котика» на руки, направилась к дивану. Впрочем, в данный конкретный момент твира было уместнее назвать слоненком. Я чуть не надорвалась, пока донесла болезного. – И-и-и! – сообщил Кузьма. – Водички? – участливо вопросила я. Потом вспомнила о том, что где-то в тумбочке был пакетик с необходимым лекарственным минимумом, который, как и шоколадки, мама втихушку в одну из сумок пихнула. Но предложить Кузьме таблетку от пережора не успела. – Даша, успокойся, – пробурчал Кракозябр. – Он симулирует. Я не поверила. Но Кузьма сам себя выдал! Всего на миг твир перестал страдать, приподнялся и бросил подчеркнуто-укоризненный взгляд на зеркало. – Вот, значит, как… – протянула я, давясь смешком. Кузя мигом опрокинулся на спину и издал еще один исполненный горя стон. – Зараза мелкая, – констатировала я тихо и встала в намерении покинуть ушастого симулянта и заглянуть в ванную. Но не успела сделать и шага, как услышала: – А я?