Вот только дожидаться акта награждения герой не стал. Он сам наклонился и накрыл губы поцелуем. Памятуя прошлый раз, я искренне хотела проявить сдержанность, но… не вышло. Стоило почувствовать жар и настойчивость его губ, голова пошла кругом, а ноги ослабли. – Трудный день? – поддел синеглазый, едва поцелуй прервался. – Беспокойная ночь, – вернула шпильку я. – И ужасная нервотрепка на первой паре. В ответ на игриво заломленную бровь я фыркнула и пояснила: – Меня заставили писать объяснительную, а я терпеть не могу оправдываться. Эмиль глухо застонал, но нового поцелуя не случилось. Хуже того – декан факультета Огня выпустил меня из захвата и отступил на шаг. – Подождешь пару минут? – кивнув на кресло, то ли предложил, то ли попросил он. А заметив вопросительный взгляд, пояснил: – Тоже устал. Тоже ужасно хочу в душ. Я подумала и кивнула, и даже проследовала к указанному креслу. А едва Эмиль скрылся за знакомой дверью, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. В голове в этот миг билась лишь одна мысль – вот что я творю? Зачем потакаю своей нездоровой тяге к этому мужчине? Но полноценного акта самобичевания не получилось. Ужасно хотела себя отругать и выработать какую-то стратегию противодействия неправильным чувствам, но не смогла. В результате принялась рассматривать интерьер гостиной – старинную добротную мебель, покрытые шелковыми обоями стены, витиеватые светильники… В какой-то миг возникло ощущение, будто что-то упускаю. Словно о чем-то забыла. Причем крайне важном. Вот только сосредоточиться и вспомнить не успела – в гостиную вернулся Эмиль. Форменной мантии на декане уже не было, только светлая рубашка и штаны, ну и домашние мягкие туфли вместо сапог. Волосы блестели от влаги, будто кто-то слишком спешил, чтобы уделить должное внимание столь простому заклинанию, как сушка. Последнее вызвало прилив ненормальной радости, но улыбку я все-таки сдержала. А Глун приблизился, уперся руками в подлокотники и спросил: – Голодная? В этот миг закралось подозрение, что отпускать меня в столовую никто не собирается. И стоило мне кивнуть, подозрение подтвердилось. Нет, предложения прогуляться до какой-нибудь городской забегаловки не последовало. Зато раздался осторожный стук в дверь, а Эмиль прищурил глаза и сообщил: – А вот и наш ужин. Я было дернулась в намерении спрятаться в спальне, но Глун остановил. – Сиди, – сказал он тихо, а сам направился к входной двери, чтобы почти сразу вернуться, неся в руках плетеную корзину. Судя по всему, довольно увесистую. Гостиная тут же наполнилась умопомрачительными, но совершенно незнакомыми ароматами. Я же не могла не поинтересоваться: – И откуда? – Странный вопрос, – отозвался Эмиль с улыбкой. – Ведь в твоем мире тоже есть посыльные и доставка из ресторанов, или я ошибаюсь? Черт. Так вот почему лорд фон Штирлиц решил поспешить с переселением Зябы – у него, оказывается, ужин заказан был. А я-то уже размечталась, что дело в моем демарше в душ и не слишком длинном платьишке. Так. Стоп. Снова не о том думаю. И вообще, за мной, кажется… Блин, да за мной же поухаживать собрались! Глава девятая Это было так странно, так необычно. Он и я, в гостиной, наполненной приглушенным светом настенных бра, за низким чайным столиком, на который Эмиль лично выставил все содержимое корзины. Все эти многочисленные плошки с салатами и соусами, хлеб, а также небольшой поднос с высокими бортиками, где лежало нечто похожее на отбивные. А вот вино норриец не заказывал, явно предпочитая собственные запасы. Или такой подход был обусловлен скорым отъездом из Академии Стихий? Впрочем, уточнять этот момент я не стала – какой смысл? Куда интересней было то, что на сервировке стола Эмиль не остановился. Он лично наполнил мою тарелку незнакомыми кушаньями, после щедро плеснул вина в бокалы и предложил тост: – За самую удивительную девушку! Хотелось закашляться и покраснеть, но… я пришла к выводу, что еще успеется. Поэтому с некоторым запозданием, но все-таки поддержала инициативу Глуна. Звон бокалов наполнил пространство и растворился в тишине, а я искренне залюбовалась ровными чертами лица и блеском синих глаз. Мой визави пытался скрыть улыбку – не знаю почему, но это завораживало. Здесь и сейчас он казался совершенно другим – мягким, теплым и бесконечно чутким. И чем дольше я смотрела на такого Эмиля, тем быстрей приближалась к состоянию когнитивного диссонанса. Просто отлично помнила, как он вел себя в начале недели. Предыдущие «подвиги» тоже не забыла. Вот только поднимать эту тему в самом начале ужина не решилась. Зато посчитала ситуацию очень удобной, чтобы попробовать выведать другой, не менее интересный секрет. – И все-таки, как ты познакомился с Куулой? – подхватив вилку, тихо спросила я. Он на миг прикрыл глаза, но голос прозвучал доброжелательно: – А до империи не потерпишь? Я поспешно замотала головой и подарила шпиону норрийскому хитрый взгляд. И… ура мне! Эмиль все-таки сдался! Тоскливо взглянув на выложенный на тарелке салат, хлебнул вина и откинулся на спинку кресла. – Мне было пять, – мягко сказал он. – В то время я был в самом начале обучения, и у меня имелись некоторые проблемы со способностью чувствовать магию Воды. Отец, а именно он занимался моим образованием, решил применить радикальные меры. Он договорился с адмиралтейством, и нам выделили корабль. Перебивать не хотелось, и я даже промолчала, но Эмиль удивление заметил. – Мы отправились подальше от берега, чтобы ослабить влияние Земли и Огня, – пояснил норриец. – Отец был убежден, что это поможет. Глун замолчал, я же сделала мысленную пометочку – расспросить о родителях. Тут же подтолкнула: – И что случилось дальше? – Всего за малостью лет не помню, – передернув плечами, сообщил Эмиль, – но встреча с Куулой незабываема. Видишь ли… мы, стихийники, не слишком жалуем богов. А когда тебе пять, и ты едва ли не каждый вечер слушаешь исторические рассказы, сдержаться очень трудно. Та-ак… еще одна пометочка! Кстати, не в первый раз сделанная, потому что неприязнь нашего декана к тому же Ваулу давно не секрет. – Вот я и не сдержался, – продолжил собеседник. – А отец утихомирить не смог, потому что мой уровень силы выше. – Так что ты сделал? – нахмурилась я. – Ввиду сильного штиля наше плавание немного затянулось, и один из пяти праздников, посвященных богине Воды, мы встретили не на берегу, как планировалось, а в море. И команда, согласно традициям и правилам, попыталась провести посвященный богине обряд, а я взбесился и ход этого обряда нарушил. В результате мы привлекли внимание богини. – То есть она пришла на корабль? Глун кивнул и все-таки подался вперед, чтобы подхватить вилку и заняться едой. Но невзирая на голод и безумно вкусный салат договорил: – Куула была сильно раздосадована, и пойти бы тому несчастному кораблику на дно, если бы не помощник капитана. – Что он сделал? – не сдержавшись, выпалила я. Норриец подарил предельно хитрый взгляд и ответил после очень долгой паузы: – Что-что… обаял и отдался в рабство на несколько дней. Все. Еда была забыта! По крайней мере мною. Зато Эмиль жевал с подчеркнутым аппетитом, но блеск синих глаз подсказывал – он очень ждет нового вопроса. Разочаровывать собеседника я, конечно, не стала. – А этот помощник капитана… он случайно не блондином был? – Почему «был»? – откликнулся Эмиль. – Он до сих пор есть. И, кстати, он теперь правая рука адмирала объединенного Норрийского флота. Черт! И после этого кто-то будет утверждать, что Глун не садист? – Так блондин или нет? Эмиль прожевал, вытер губы салфеткой, отпил из бокала и только после этого сказал: – Увидишь – перепутаешь. Мне пришлось закусить губу, чтобы не завизжать от радости. И потратить добрых две минуты, дабы прийти в себя и снова обрести возможность говорить. – А почему Куула с ним больше не общается? Почему Дорс с ним не знаком? – Боги. – Глун пожал плечами. – Вздорные, самовлюбленные, непредсказуемые. Нет. Я не расстроилась. Черт с ней, с Куулой, главное – у моего друга есть шанс познакомиться с отцом. Пусть Дорс при разговоре делал вид, будто ему все равно, но, зная характер этого парня, уверена – он обрадуется. – Ну а дальше-то что было? – задала новый вопрос я. – Что было с тобой?