— А кто может? — повысил голос Разумовский, — погибло четверо охотников. Шесть курсантов ранено, и если бы не японец, то страшно представить, что натворил бы тот драккен в базовом лагере — Да, вы правы. — Естественно я прав, — проворчал тот и прищурился, — что вы вообще думаете о курсанте Каядзаки? — Он, конечно, сильный студент, — ответил Шувалов, — но вот, как вы правильно заметили, постоянно притягивает проблемы. И я… — Андрей Сергеевич, — вдруг улыбнулся ректор, прервав его, — да, вы правы. Обычные заурядные бойцы проблемы никогда не притягивают, а он действительно за такое короткое время уже успел наворотить столько всего. Прекрасно. Такие бойцы, как Кенто Каядзаки… Они всегда будут выделяться на общем фоне, среди всей серой массы обычного аристократического… кхм… мяса. Кстати, слышал я, что вы немного предвзято относитесь к курсанту? — голос ректора внезапно стал строгим. — С чего вы взяли, — возмутился Шувалов. — Я ко всем курсантам отношусь одинаково! — Надеюсь, — многозначительно заметил Разумовский, — вы имеете в виду, что я внимательно буду следить за Каядзаки. Уж больно кажется мне он перспективным. — Повторяю, господин ректор, — Шувалов выпрямил спину и тоже строго посмотрел на своего собеседника, — я не выделяю никого. Для меня они все одинаковые. Если курсант Каядзаки и дальше будет вести себя столь похвально, то я совершенно не против, например, того, чтобы он представлял наш корпус на Турнире Четырёх в категории новичков. — Да я как-то и не сомневался, — насмешливо фыркнул ректор, — идите, уважаемый Андрей Сергеевич, и помните мои слова. Шувалов поклонился и вышел из кабинета, спустившись вниз. Покинув административный корпус, он остановился и некоторое время, сжав кулаки, делал дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться. Он понимал, что теперь его задача становится сложнее, но выбора не было. Судьба курсанта Каядзаки уже решена, и отменить его участь не во власти ректора или кого-либо еще из людей. Глава 13 «После рейда» Я вновь находился уже знакомой палате, и снова история повторилась, как в тот самый первый раз после сражения в ТРЦ. Появились здешние эскулапы. Как ни странно, медсестра и доктор оказались прежними. Тут что, других медиков нет? Или у меня персональный врач и персональная медсестра появилась. Ну против такой медсестры я точно не возражал. Но вот что странно. После боя в лагере охотников я отделался, к моему удивлению, гораздо легче, чем при вторжении. Пусть и меня транспортировали с планеты АДЕР без сознания, и провалялся я целых два часа в отключке, доктор заявил, что всё со мной в порядке и, кроме ушибов и синяков, с которыми и без его помощи справились мои целительницы, у меня ничего нет. На естественный вопрос, а на фиг меня притащили в больничку, если я такой здоровый, мне менторским тоном сообщили, что рисковать не стали. Я типа герой и меня проверили по полной программе, чтобы потом проблем от ректора не было. к тому же был личный его приказ! Какие могут быть неприятности от руководства академии у врачей которые сразу могут сказать, что пациент здоров, я, правда, так и не понял, но уточнять не стал. А так меня еще осмотрели, одарили бодрящим душем целительной энергии и отправили домой с наказом следить за своим здоровьем. И как только я переступил порог местной больничка, сразу попал крепкие объятия своего отряда, который в полном составе ждал меня. Когда бурные приветствия закончились, мне сообщили, что всех нас ждет ректор и они специально дожидались меня у входа. — В общем, надо идти, — подытожила в конце концов Булатова. — мы тебя проводим. — Странно, — пожал я плечами, — ну пошли. Сколько народу-то в лагере пострадало, известно? — Ни хрена не известно, — признался Орлов, — но вроде немного. В любом случае, если бы не ты, их было в несколько раз больше! — Ага, — поддержала его Булатова, — ты опять отличился. В академии сейчас только о тебе и разговоров. Самая популярная личность. Можно сказать человек года! — Нафиг мне такая популярность нужна, — проворчал я подозрительно взглянув на Марию. вроде серьезно говорит без ехидства или сарказма. — А что плохого? — удивлённо спросила Элла, — я бы не отказалась Я даже не стал комментировать. Вот не объяснишь же, что мне просто неприятно постоянное внимание к своей персоне. Не привык я к такому, да и не хочу! — Так что у ректора тогда будет? Кто знает? — задал я уже по пути вопрос, который, как сразу понял, скорее всего был риторическим. — Сами особо не знаем, — сообщила Юки. — Нам сказали ждать твоего пробуждения, после чего срочно идти к ректору. — Да чего тут не ясно, — хмыкнул Голицын, — опять буду благодарность выносить! — Тут все понятно, — кивнула Меньшикова. — Только вот мы там зачем? Тебя, Кенто, по идее одного должны были вызвать, как в прошлый раз — Значит, вас тоже, наверно, наградят, — предположил я, вызвав у всех членов моего отряда веселый смех. — Ага, — наконец, отсмеявшись, выдохнул Орлов, — догонят и еще раз наградят! — Да чего гадать-то? — заметила Элла, явно не поняв «тонкого» русского юмора, — вот доберемся до ректора и выясним все. В любом случае вряд ли стоит ожидать каких-то неприятностей. В кабинете ректора, помимо самого Разумовского, находились Шувалов и, к моему удивлению, глава охотников Сэм Брукс. Кстати, последний, увидев меня, заулыбался и, поднявшись из кресла, в котором сидел, крепко пожал мне руку (остальных курсантов, пришедших вместе со мной, он проигнорировал). И кстати, я заметил, что рукопожатие неприятно удивило господина преподавателя практической магии. — Как вы себя чувствуете? — одарил меня отеческим взглядом ректор. — Спасибо, я в порядке, — заверил его. — Хорошо, курсант Каядзаки! Я рад, что вы восстановились. — торжественно объявил Разумовский, — снова вы в моем кабинете. На этот раз хотел вам выразить выразить особую благодарность за поведение в рейде. Честно признаюсь, на моей памяти первый случай, когда курсант вёл себя так достойно. Да еще курсант первого курса, отучившийся всего ничего. Я достаточно долго работаю в академии, и за это время видел много студентов. Среди них были и герои, и трусы. Но вот то, что произошло сегодня… не побоюсь сказать — настоящий подвиг. Один против драккена… Поразительно и достойно восхищения! Блин. Да он артист еще тот. Дифирамбы то какие Того гляди слезу пустит. Но мне почему-то казалось, что тот явно переигрывает. Видимо, казалось только мне, так как на моих спутников слова ректора произвели сильное впечатление. По крайней мере ощущал на себе их восторженные взгляды. — Поэтому, — продолжил хозяин кабинета, — сегодня мы пригласили не только преподавателя практической магии и вашего куратора, но и главу отряда охотников, которые остались живые благодаря вам! А вы, курсанты, — он обратился к остальным в комнате, — наверное, удивлены, зачем я позвал вас. Так вот. Так же хотел выразить благодарность вашему отряду, командиром которого является курсант Каядзаки. Поверьте, с таким лидером вы далеко пойдете. Он сумел сплотить и людей и…кхм… не людей. Надо же. Он ободряюще улыбнулся эолкам. Те, по-моему, пришли в совершеннейший ступор. Понятно дело. Когда тебя везде держат за второй сорт, а здесь сам ректор хвалит, у любого эльфа, точнее эльфийки, крыша поедет. — Мы не сомневаемся, господин ректор, — ответил за всех Орлов. — Хорошо, — одобрительно кивнул тот, — а теперь, помимо благодарности, которая с нашей стороны будет добавлена в личное дело курсанта, уважаемый Сэм Брукс решил вознаградить вас от лица себя и своих товарищей. Нет, не деньгами, не все в жизни меряется ими. Вам подарят артефакт. Господин Брукс? — Да, — кашлянул тот и взглянул на меня, — Кенто… я надеюсь, ты разрешишь тебя так называть? — Конечно! А то. Я вообще всегда был большим демократом в межличностных отношениях. Не то, что местные аристократические снобы. — Мы здесь с ребятами думали, — улыбнулся охотник — решали, что лучше всего тебе подойдет… И все-таки решили подарить вот это, — он протянул мне небольшой перстень очень грубой работы. Казалось, его словно его сделал напильником пьяный слесарь из какого-то непонятного то ли свинца, то ли еще чего. Грязно-серого цвета, совершенно бесформенный. Вот, честно говоря, прошел бы и не заметил, если бы под ногами валялся. Видимо, моя реакция не укрылась от охотника, и тот весело рассмеялся. — Знаю, что выглядит он очень непрезентабельно, — заметил он, — но не все золото, что блестит. — Спасибо, — я осторожно взял перстень, внезапно оказавшийся весьма тяжелым, — а что за перстень? — Целительный артефакт последнего шанса, — пояснил Сэм, — нашли мы его на одной из планет АДЕР. Скорей всего он создан Хьюмами, поэтому так выглядит. Они могут создавать вещи, которые не можем изготавливать мы, люди… Но ты не бойся, он уже давно полностью очищен. Он одноразовый и сразу настроится на тебя, как только ты наденешь его на палец. Никто иной, кроме теб,я использовать его не сможет. — И как он работает? — я надел перстень на палец и с уважением посмотрел на необычную вещицу, а потом на присутствующих. Кто-то (в основном мои друзья) смотрели на мою руку с восхищением, ректор с задумчивостью, а вот Шувалов с нескрываемой завистью. — В критическую минуту он активируется сам. — Заверил меня охотник, — поверь, возможность спасти свою жизнь пусть и один раз, но практически в любой ситуации — дорого стоит. — Может, не стоило дарить подобный артефакт первокурснику, — вдруг поинтересовался Шувалов, — все равно он… — А может, я сам решу, что мне можно делать, а что нельзя? — в голосе Буркса звякнули стальные нотки. — Все-все! — шутливо поднял вверх руки Шувалов, — забудь! Хотя по глазам было понятно — ни хрена козел не шутит. Сразу вспомнились слова Януса. Подаренный перстень ломает его планы? — Еще раз благодарю, — сообщил я охотнику. — Тебе спасибо, — улыбнулся Сэм, — носи на здоровье и не снимай. А теперь со всеми прощаюсь. Мы ещё встретимся! — охотник покинул кабинет ректора, а я встретился со взглядом Шувалова, в котором горела незамутненная ненависть, которая, правда, сразу погасла, когда наши глаза встретились. — Чтож, господа курсанты, — произнес ректор, — вы свободны. А вот вас, Андрей Сергеевич, я попрошу остаться. У нас будет серьезный разговор. Судя по тону голоса ректора, разговор предстоял не особо приятный. — Головомойку он нашему куратору устроит, — как-то на мой взгляд философски заметила Булатова. — Точно. Облажался Андрей Сергеевич по полной, — согласился с ним Голицын, — если бы не ты, Кенто… думаю, его вообще выгнали бы. — В лучшем случае, — со знанием дела заявила Элла, — он вообще должен тебе подарки дарить за то, что ты ему работу сохранил, а он на тебя так зыркал… — Ты тоже заметила? — повернулась к ней взволнованная Юки. — Все заметили, — подтвердила Меньшикова, а за ней и остальные. — Чего он на тебя взъелся-то? — не унималась Булатова. — Хрен его знает, — соврал я, а потом выдал правду. Сами понимаете полуправда, лучше чем откровенная ложь, — в первый день уже цепляться ко мне стал. — Да, помню, — нахмурился Орлов, — не очень хорошо, Кенто. От Шувалова много зависит. — Как будто я не знаю, — раздраженно ответил ему. — Но вот что я ему сделал, не понимаю. Может, он японцев не любит? — Но судя по тому, как он с твоими заклятыми друзьями обращается, Сепуро и Кудо, вряд ли, — ехидно заметила Булатова. — Сдается мне, что наш командир что-то скрывает. Ого, меня командиром назвали. Я видел с каким изумлением взглянули на княжну русские. Особенно Орлов. Но той было совершенно пофиг. — Нечего мне скрывать, — ответил ей, — просто козел Шувалов.