— Ох, ну, тогда я пойду сотру ее лучше. Пэкстон не смог скрыть свою реакцию. Он улыбнулся. Искренне. Я собственными глазами это видела. Широкими шагами он подошел ко мне, быстро сменив улыбку усмешкой. Даже за то короткое время, что я его знала, я видела разницу. Запах его одеколона достиг меня быстрее его тела. Пьянящий запах. — Что это? — указал он на импровизированный пояс. Его пальцы легонько коснулись блестящих заклепок, а взгляд задержался на груди. — Я взяла его с другого наряда. Сюда явно что-то требовалось. — Мне нравится. Рад, что ты будешь со мной. Я нахмурилась, замешательство читалось на моем лице. — Что это значит? — Ничего, это комплимент. — Мама! Мама! Роуэн не отдает мне мою рубашку. Я пятый номер. Мама! — Я разберусь. Пошли есть. Нам нужно ехать, — произнес Пэкстон рядом с моими губами, прежде чем поцеловать. С языком и так далее. Он отстранился, когда Офелия вновь закричала. — Ты часто меня целуешь, — сказала я, выдерживая его взгляд. Пэкстон ничего на это не ответил. Наградив меня специфическим взглядом, он ушел. Я уставилась ему вслед. Ну, в основном на его зад. Пэкстону шли джинсы. Проклятье, он мог их носить не снимая. Я замотала головой, гадая, что, черт возьми, со мной происходило — помимо того факта, что с моим мозгом было что-то не так. Приводящие в замешательство эмоции смешались с жаждой, жаждой его. Было что-то между нами. Какое-то притяжение друг к другу, большее, чем считал Пэкстон. Не знаю, что я чувствовала по этому поводу. Я повесила несоответствующую наряду Офелии одежду в шкаф Роуэн, тяжело вздыхая и качая головой. День за днем. Это все, что я могла делать. Это было моим планом. Пэкстон и девочки уже сидели за столом, когда я присоединилась к ним. Кто-то мог бы подумать, что, если муж сидит с одной стороны шестиместного стола, его жена будет сидеть напротив. Но не в доме Пирсов. Я сидела справа от него, а девочки напротив меня, ковыряя яичницу-болтунью и бекон. Я узнала о своем месте за столом в первый же раз, когда ела за ним. В первый раз, который помнила. Все остальное забылось. Не осталось ничего, кроме пустого мозга и нескольких крох информации для дальнейшей жизни. То, что я вспоминала, не имело смысла. Абсолютно. Почему я не могла вспомнить свою прежнюю жизнь? У меня было только настоящее с семьей, которую я не понимала. Казалось сложным поверить, что все это происходило со мной и раньше. Почему мой мозг вспоминал детство, а не взрослую жизнь? Я сделала мысленную заметку спросить доктора Миража об этом в следующий визит. — Что ты делаешь? — спросил Пэкстон. Я вырвалась из задумчивости и взглянула на него, смаргивая видение. Покачав головой, я наложила себе на тарелку несколько яиц, избегая бекона. — Ничего. Просто думала. — О чем? Наклонив голову, я улыбнулась. Нет, скорее усмехнулась, той же самой ухмылкой, которую получала всегда от него. — Это важно? — Конечно, важно. О чем ты думала? — Ладно, хорошо. Я думала о своей матери и сестре. Пэкстон закатил глаза, вгрызаясь в волнистый бекон. — У тебя есть сестра? — спросила воодушевленно Роуэн. — Нет, у вашей мамы нет сестры. Это из-за ее травмы головы. Ешьте. У вас впереди игра, которую нужно выиграть. — Я забью мяч в лунку, папочка, — сказала Офелия, вставляя свои две копейки. Ей тоже хотелось внимания. Я улыбнулась ей, откусывая пшеничный тост. — Думаю, тебе нравится гольф, Фи. Возможно, он станет твоим выбором в спорте. — Офелия. Ее зовут Офелия, — напомнил мне Пэкстон. — Да, конечно. Мэйфлауэр. — Это выскочило само собой. Я даже не собиралась говорить этого и точно не хотела выказывать своего отношения. Но уже слишком поздно. Вилка Пэкстона ударилась о стеклянную тарелку перед ним, его взгляд соответствовал его состоянию. — Не могла бы ты мне помочь на кухне минутку? Тканевая салфетка упала на стол, и Пэкстон встал, скрепя стулом по полу, его взгляд метал кинжалы в мой травмированный мозг. О, боже… Он был взбешен. Я последовала за ним, уходя от девочек, зная, что во что-то влипла. Только не знала во что именно. Может словесная порка. Может наказание пальцами. Кто знает? Он встал над раковиной, уставившись на бесконечный океан. — Ты не едешь, — произнес он, не оборачиваясь. — Куда? — Никуда. Смотреть на девочек сегодня. Можешь остаться дома и попытаться вспомнить свое место. — Почему? Это глупо. Я хочу поехать. Хочу увидеть их игру. В этот раз Пэкстон повернулся ко мне. Два шага и он был у моего лица. — И я хочу, чтобы ты вспомнила, кто, мать твою, ты такая. Кажется, тебе это не удается, сколько бы раз я не говорил тебе об этом. — Я даже не понимаю, почему ты так взбешен. Господи Иисусе, остынь. Как я могу вспомнить, кто я, мать твою, такая, если травма головы все еще продолжает блокировать мои воспоминания? Тишина. Красное лицо. И ярость. — Иди в ванную. Сейчас же. Его голос был тихий. Собранный. Спокойный. Не это испугало меня. Взгляд его холодных зеленых глаз заставил мой голос дрожать. — П-почему? — Я собираюсь напомнить тебе, как женщины семейства Пирс разговаривают со своими мужьями. — Нас много? Есть еще кто-то, кроме тебя? Дерьмо. Прости. Я не это имела в виду. Давай просто позавтракаем и забудем об этом. Ничего не случилось. Я не хотела проявлять к тебе неуважение. Просто не понимаю, в чем дело. Почему я не могу называть ее Фи? — Потому что это не ее имя. Может тебе показать ее свидетельство о рождении? На самом деле, я бы хотела его увидеть, но знала, что это не тот ответ, который он от меня ожидал. — Неважно. Мы можем просто позавтракать и поехать? — Я только что сказал — ты не едешь. — Не будь таким. Я извинилась. Мне тоже нужно выбраться из этого дома, ты ведь знаешь. — Тогда развернись и иди в ванную. Я собираюсь научить тебя еще одному правилу этого дома. — Какому? — Иди. Я буду там через минуту. Это была глупая часть. Часть, которая меня озадачила. Первое, что я заметила, когда уходила настолько неспешно, как только могла, был ритм. Пульсация между моих ног. Словно мое тело знало, что грядет, и привычно реагировало на обряд. Мой мозг… Не совсем. Волнение и адреналин наполняли, и я могла слышать собственное сердцебиение у себя в голове. Быстрые, короткие удары, соответствующие пульсации между моих ног. Мои ладони вспотели, и все тело дрожало от страха. И ожидание. — Как дела? Все в порядке? — спросила я, проходя мимо девочек. — Роуэн получила больше яиц. — А ты — больше бекона, — огрызнулась тут же Роуэн. — Все хорошо. Ешьте, пока ваши животики не наполнятся. Я сейчас вернусь. Липкое клубничное желе стало важнее меня. Роуэн взяла его первая, и Фи последовала ее примеру, совершенно забыв о моем существовании. Я продолжила свой путь в ванную, испуганная и одновременно возбужденная. Из-за чувства волнения у меня между ног, я была уверенна, что мое тело знало, что его ждет. Даже если мозг был в неведении. Глава 8 Не знаю, что было у меня на уме, пока я ждала, сидя на столешнице. По растущей боли за коленом и в лодыжке я понимала, что мне нужны костыли. Мое упорство лишь затягивало выздоровление. Вместо мыслей о Пэкстоне, открывающем дверь, я думала о костылях. Мозг изо всех сил старался блокировать мысли о нем, но, даже не зная, я внутренностями чувствовала, что произойдет. Сильнейший параноидальный испуг поглотил меня, когда дверная ручка повернулась. Сердце колотилось как сумасшедшее, а кровь бурлила в венах. На секунду мне показалось, что у меня будет сердечный приступ. — Ты скучала по этому? Не можешь больше ждать? В этом дело? — спросил Пэкстон тихим голосом, сузив глаза, подходя ко мне широкими шагами. Ко мне и моему колотящемуся сердцу, пересохшему рту и сильному возбуждению. Господи. Я и вправду была блаженной шлюхой.