— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Он остановил меня предупреждающим взглядом, одним из тех, которые я легко различала в его зеленых глазах. — Думаю, ты точно знаешь, о чем я говорю. Думаю, ты защищаешься, потому что знаешь. Знаешь, потому что это все игра. Большая часть. Конечно, я молчала. Хотя и не смогла бы заговорить, если бы даже попыталась. Пэкстон творил что-то со мной. Вещи, которые я не могла объяснить. Мое тело реагировало на него, словно на опасность. Любителем острых ощущений — вот кем я себя чувствовала рядом с ним. Как прыжок с самолета. Экстаз от него превосходил чувство опасности. Дыши… Дыши… Дыши. Мне буквально пришлось напоминать себе об этой простой необходимости, искренне боясь, что умру, если не буду напоминать. Мой взгляд переключился на его руки. Он достал край моей красной кофты из-под шорт. Я снова напомнила себе дышать. Это все его взгляд. Выражение его лица. Мгновенный бугор в его джинсах. Это была страсть. Трепет, которого я желала. Похоть. Чистая похоть. Следующим раздался звон пряжки моего пояса. Пэкстон не спешил, вытягивая ремешок. Столько же времени ему понадобилось, чтобы расстегнуть ширинку. Звуки металла эхом отдавались в комнате. Опустившись на колени, он потянул за шорты. Прикладывая немного усилий, он стянул их с моих бедер все с тем же похотливым выражением лица. Мои колени задрожали, а пальцы сжали столешницу для поддержки так сильно, что костяшки побелели. — Повернись, — приказал Пэкстон самым сексуальным, страстным голосом, который я только слышала или помнила. Я едва могла сдерживаться. Он был прав — я была шлюхой. Сдаюсь. Я была шлюхой, не могу придумать другого объяснения этому. Я хотела этого. Хотела, чтобы он выпорол меня. Почему? Что, черт возьми, не так со мной? Я хотела этого? Дыхание словно попало в ловушку в моих легких, когда его рука переместилась на мою обнаженную попу. Слабый стон слетел с моих губ, когда он сжал мои серо-голубые кружевные стринги и натянул. Следующего движения я никак не ожидала — его рука грубо опустилась на мою правую ягодицу. Еще один стон сорвался с моих губ, но на этот раз более эротичный. Тонкая ткань между моих ягодиц снова натянулась, после чего последовал очередной резкий шлепок. Не знаю, в чем было дело — в усиленном звуке, во встрече наших глаз в зеркале, в загадочном, но страстном взгляде или в чем-то другом, но это сделало ощущения феноменальными. Вот она я в руках монстра, и мне это нравилось. На самом деле, я это любила и хотела большего. Даже пощипывание на моей попе словно било током. Он превратил меня в шлюху, ищущую острых ощущений. В зависимую от Пэкстона. — Разве ты не течешь от этого, Габриэлла? Ммм? — Хлопок! Еще один удар в том же месте. — Тебе нравится, когда я нагибаю тебя так, не правда ли, Габриэлла? Я не произнесла ни слова. Не потому что не могла, просто не знала, разрешено ли мне. Только оттого, что Пэкстон задал вопрос, не значит, что я могла ответить на него. Особенно в данной позе. Под его контролем. Он вынул кружевную ткань из моих ягодиц, увеличивая возбуждение. Еще один хлопок укусил меня за то же место. Семь — счастливое число. Моя попа горела, и мне это нравилось. После последнего шлепка он поместил руку сверху, успокаивая жжение ласкающими движениями. Мой мир вышел из-под контроля, тело жаждало большего. Пэкстон прижал меня к груди, толкаясь своей твердостью в мою горящую попку. Он смотрел на меня в зеркале и в то же время мимо. По крайней мере, не в глаза. Казалось, он намеренно избегал их. Однако это было неважно, ведь и я не смотрела на него. Не могла. Его рука обогнула меня и скользнула к моим пульсирующим складочкам. Моя голова упала ему на грудь, глаза закрылись, и я застонала. Один полный похоти эротический стон. — Господи Иисусе, Габриэлла, — воскликнул Пэкстон. На это я тоже не ответила. Даже глаз не открыла. Они оба были закрыты, пока я молила Господа Всемогущего, чтоб он не позволил Пэкстону остановиться. Я бы не выдержала больше, и он это знал. И Господь, и Пэкстон. — Хочешь кончить, детка? — Пожалуйста, — взмолилась я сквозь стон. Много не требовалось для этого. Еще две минуты внимания моему пульсирующему бугорку. Все. Я многого просила? По-моему, нет. Но Пэкстон так не считал. Он остановился. Этот ублюдок остановился. — Будь готова, нам нужно ехать. Не налажай. Бейсбольное поле недалеко отсюда. Могу вернуть тебя сюда в течение пяти минут. Проведя еще раз по моему обезумевшему влагалищу, он отстранился. — Уверен? — спросила я, переступив грань, которую знала, что переступлю еще до того, как произнесла фразу. Моя рука сделала то, что делала его. Я завела ее назад и коснулась твердой, как сталь, эрекции. На этот раз наши глаза встретились в зеркале. В его был шокированный блеск. Мои же молили о большем, полные желания. Пэкстон не остановил меня. Не сразу. Его глаза закрылись, а бедра качнулись в мою сторону. Господи, он был тверд. — Блядь, Габриэлла, — произнес он хриплые слова мне в волосы. — Вставь его в меня, Пэкс, — взмолилась я, уделяя особое внимание его выпирающей головке, покрытой джинсовой тканью. Сначала боль от лодыжки стрельнула в колено, а после и в бедро, когда я оказалась на коленях перед ним. Это было быстро. Молниеносно быстро. Пэкстон развернул меня, рывком опуская на колени, потянув за волосы. Он освободил свой член и вставил его мне в рот в мгновение ока. Это тоже было быстро. Клянусь, это не заняло и тридцати секунд. Пэкстон держал мою голову, врываясь и вырываясь из моего рта. Быстро и глубоко. Прямо мне в глотку. — Аахх, — выкрикнул он вскоре. Один палец скользнул в уголок моего рта, бедра застыли, сделав толчок, и он принялся дрочить рукой. Я мгновенно взбесилась. Не уверена даже, когда ощутила его на вкус. — Мама, Роуэн разлила свой апельсиновый сок на пол, — крикнула Офелия за дверью. — Мама? — повторила она, скорее как вопрос. Пэкстон убрал выбившуюся прядь волос с моего лба и улыбнулся. — Не зови меня Пэксом. Иди убери сок. Я хочу зайти в рабочий гараж. Будь готова. Он взял мою руку и помог встать. Затем поцеловал в шею, располагая стринги на свое место. Одним сильным движением. Я заговорила, протестуя его глупому, эгоистичному поведению. Тшш и его губы остановили меня. Желание обозвать его идиотом было очень сильным. Слова вертелись на кончике языка. Но страх, что он заставит пропустить игру, не дал их произнести. Я ненавидела его. Пэкстон Пирс был не более, чем подонком. Получив от меня ответ, Офелия завопила теперь отцу. Я натянула обратно шорты и заправила кофту как раз, когда он открыл дверь. Сухой ком встал в горле, пока я смотрела, как он наклоняется, поднимая ее в воздух. Кем был этот мужчина? Кем он себя возомнил? Я повозилась с волосами, приводя их в порядок и изо всех сил пытаясь выбросить это из головы. Притвориться, что не было безумной пульсации, что я не была готова взорваться. Но я не могла больше. Мне необходимо было облегчение. Мои пальцы уже были на ширинке шорт, когда я подошла к двери. Закрыв ее, я повернула замок и облокотилась на нее. Долгий и глубокий вздох наполнил мои легкие, когда пальцы нашли источник проблемы. Напряжение было невероятным, и, как и Пэкстон, я нашла облегчение спустя несколько секунд. Пальцы вырисовывали круги вокруг моего скользкого от влаги клитора, и энергичная пульсация умножалась. В десятки раз. Сходив в туалет по большей части ради того, чтобы промокнуть влагу от возбуждения, я вышла из комнаты. Обратно к семье, которую я не знала, но с гораздо лучшим самочувствием. Офелия сидела на островке, а Пэкстон стоял перед ней, завязывая белые кроссовки. Он опустил ее на пол, и мое сердце пропустило удар. Ее маленькие бейсбольные штаны и белая футболка были чертовски милы. Она была очаровательна. Я улыбнулась ей, читая надпись на ее спине. «Бассейны и уход за газоном Пирс. Строя ваши мечты. Создавая вашу реальность.» Адрес веб-сайта и номер написаны ниже. Думаю, Роуэн выиграла пятый номер. Офелия рассказывала какую-то длинную историю о Коллине и блестках. Я слушала в пол уха, высматривая в глазах Пэкстона его настроение. Набравшись смелости, я подошла к нему и вытерла большим пальцем уголок его рта. — Помада, — сказала я тихо. Его рука обхватила мое запястье сильной хваткой, глаза пронзили мои. Дерьмо! Он поднес мои пальцы к своему носу и вдохнул. — Лавандовое мыло и киска? — спросил он шепотом. — Что? — сказала я, разыгрывая недоумение. — И он разрешит мне взять одну сегодня вечером. Правда, папа? — спросила Офелия. — Увидим. Найди Роуэн. Нам пора. — Она пошла на улицу, потому что не смогла найти свой свисток. Этот мой, — объяснила она, показывая нам блестящий серебряный свисток. — Мама написала на нем О. Правильно, мама? — Да, милая. Правильно, — солгала я. Ну, не солгала. Просто я этого не помнила. Я видела на многих вещах буквы О и Р. С тем, как они ссорились, метки на вещах были необходимостью. — Иди, помоги ей, — приказал Пэкстон, все еще держа мою кисть. Офелия ушла, маршируя под звуки своего свистка. — Кем, черт возьми, ты себя возомнила? — спросил Пэкстон, как только она вышла из зоны слышимости. — Я? — фыркнула я, указывая большим пальцем на грудь. Правда? Он хотел знать, кем Я себя возомнила? — Думаешь, можешь делать, что захочешь? Думаешь, эта киска принадлежит тебе? — Ну, да, вообще-то да. А ты чего ожидал? Рука Пэкстона обхватила мою шею за доли секунды, ударив меня спиной о холодильник, его слова были остры, ставя меня на место. Желанное ему место. — Думаешь, можешь использовать это в свою пользу. Все это «я могу делать, что хочу, потому что ничего не знаю»? Не можешь, Габриэлла Пирс. У нас была сделка, которую тебе не разорвать. Я владею тобой. Ты делаешь, что я говорю. Когда я говорю. Если ты кончаешь, это потому что я позволяю. Никак иначе. Тебе стоит понять это, и быстро. Меня начинает раздражать это все. Уясни свое место и не рыпайся с него, пока не пострадала. Усиление хватки на моей шее не дало мне ответить. Это и его губы. Пэкстон поцеловал меня, посылая мне в голову ураган эмоций, слегка ударив о холодильник. — Ответь мне, Габриэлла. Скажи, что понимаешь, что я говорю тебе. — Хорошо, да, — солгала я. Понятия не имела, чего он хотел. То есть, понимала, но не до конца. Я знала, чего он хотел, но не могла найти ответа почему. — Единственная причина, почему ты покидаешь этот дом, это эти две девочки. Если бы это не расстроило их, ты осталась бы дома. Хватит. Тебе стоит остановиться, и я не шучу, что ты останешься вечером дома. Облажаешься еще хотя бы раз сегодня, и будешь мыть туалет, пока мы с девочками будем развлекаться на барбекю. Ясно? Мы друг друга поняли? — спросил Пэкстон, указывая одним пальцем с меня на себя. Я сделала единственное, что знала. Кивнула в согласии. — Это моя девочка. Пошли. Нужно заехать на работу перед игрой. — И просто так Пэкстон сменил настроение. Я поняла несколько вещей из выученного мной урока. Пэкстон говорил, что мне делать. Я делала. Пэкстон говорил мне прыгать. Я спрашивала, как высоко. Пэкстон принимал за меня решения. Я позволяла.