— Папочка, возьми меня? — попросила Офелия, подняв руки, когда ее огонь сгорел. — Давай собираться. Пойдем, Роу-роу. Пора домой, — крикнула я, когда и ее огонек сгорел. Она заныла, прося еще один. — Роуэн, сейчас же, — зарычал Пэкстон. Одна оговорка, и настроение изменилось. То, что, мне казалось, я почувствовала между мной и Пэкстоном, исчезло. Он был взбешен. Едва даже попрощался с соседями. — Позвони мне завтра. Больше никаких отговорок, что ты меня не помнишь, — приказала Кэндес. Она обняла меня на прощание, поцеловала обеих девочек и похлопала Пэкстона по спине. Между нами с Кэндес была связь. Я чувствовала ее. Я шла за Пэкстоном обратно туда, откуда мы пришли, держась за руки. — Пэкстон, прости. Я не специально. Я забыла. — Слишком многое ты забываешь. Тшш, — сказал он. Он заткнул меня и закрылся. Почему я не могла называть его Пэксом? Или это из-за Роуэн. Я назвала ее Роу-Роу. Я не упомянула даже об умных трусиках. Чувствовала их, но молчала. Ходьба с больной ногой и вибратором на клиторе — задача не из легких. Вместо того, чтобы сфокусироваться на нем, я думала обо всем другом, изо всех сил стараясь забыть о его существовании. Думала о друзьях, о том были ли они действительно моими друзьями. Думала о Кэндес и ее дочери. Шанс помогла мне вспомнить их последний концертный танец, протанцевав весь номер. Офелия присоединилась к ней буквально на две секунды. Клянусь, внимание этой девочки переключалось со скоростью белки в колесе. Я думала о Лейне, о его странном взгляде и нашей неловкой беседе. И о сексе. Думала о сексе и об обжигающей нас страсти. Господи. Мы только что занимались сексом в ванной наших соседей. — Приготовь девочек ко сну, — приказал Пэкстон с холодными нотками в голосе, как только мы вошли в дверь. Я сделала выпад ногой, вывернув ее, пытаясь избавиться от вибрации. — Может выключишь хотя бы эту штуку? Пэкстон быстро удалялся, бросив взгляд назад. — Нет. Ни одна из девочек не жаловалась об отходе ко сну. Они весь день играли. Это их вымотало. Я сама жутко устала. Горячий душ и мой планшет — все, что было у меня на уме. Я даже не думала о вибрации между ног. Контакт разорвался, как только я зашла за угол. Ненадолго. Он возобновился, когда Пэкстон пришел пожелать спокойной ночи девочкам. Я как раз выходила из комнаты Роуэн, когда трусики снова завибрировали. — Иди в свою комнату и сними все, кроме трусиков, — приказал он хриплым голосом, касаясь губами моих губ. — Пэкстон… — Тшш, детка. Иди и делай, что велено. — Мои слова были прерваны его теплым дыханием на моих губах. Он быстро, но страстно поцеловал меня, вызывая смешанные чувства своим прикосновением. Я развернулась и направилась в комнату с тяжелым вздохом. Как только дверь за мной закрылась, контакт снова оборвался, и вибрация прекратилась, но меня начало трясти из-за нервов. Мыслей о том, что запланировал Пэкстон, было достаточно, чтобы мои ладони вспотели, а адреналин наполнил мои вены. Что на этот раз? Глава 11 Казалось, что я ждала целую вечность. Я стояла перед открытой дверью, прикрывая платьем грудь, и чувствовала морской бриз в волосах. Он специально это делал. Заставлял меня ждать, усиливая ощущения. Заставлял меня гадать, что произойдет. — Боже, ты чертовски красива, — произнес Пэкстон тихо у меня за спиной. Я не ответила. Даже не развернулась. Просто закрыла глаза, ощутив снова начавшуюся вибрацию между ног. Пэкстон встал позади меня, забирая платье у меня из рук. — Здесь тебя никто не увидит. Никто, кроме меня. Как тебе твои новые трусики? Нравятся? Черт. Разрешения не было. Так что я держала рот закрытым. Его пальцы сжали мои соски. Оба. — Не хочу, чтобы ты тусовалась с Кэндес. На случай, если ты и это забыла. — Почему? Она мне нравится, — запротестовала я. — Тшш, замолкни. Не говори ни слова. Она мне не нравится, не нравится, как она на тебя влияет, и забудем об этом. Закрой рот и просто будь хорошей девочкой. Ты хоть представляешь, насколько непослушной ты сегодня была? И снова я не ответила. Не должна была. По крайней мере, не словами. Что-то незнакомое охватило мое тело. Соски затвердели, тело наполнилось дофамином, а клитор набух и запульсировал. Почему? Какого хрена это со мной происходит? Было похоже на психологический рычаг, которым мог управлять только он. Власть накаляла воздух между нами. Я хотела, чтобы он подчинил меня, только не знала, кем это сделает меня. Пэкстон знал. Пэкстон расшифровывал мои реакции. Словно говорил с моим ДНК на каком-то особом языке. Я хотела быть ведомой. Хотела ощутить власть его подчиняющего присутствия. Он был бесстрашен, прямолинеен и никогда не спрашивал разрешения. Делал, что хотел, и я желала, чтобы он продолжал. Насколько это все было запутано? Было страшно и возбуждающе. Отдавать контроль Пэкстону в сексуальном плане было чем-то опасным и запрещенным. Я была уязвима, когда дело касалось его, готова была сдаться. — Что ты хочешь для начала: хорошую порку или больше игр с твоими умными трусиками? Ммм? Ответь мне, шлюшка. — Эм, порка, — произнесла я, едва узнавая свой хриплый голос. — Повернись ко мне лицом. Я развернулась, встречаясь с ним взглядом. — Смотри вниз. Тебе не нужно так делать. Ты должна смотреть вниз. Поняла? Мой взгляд опустился на выпуклость на его джинсах, пока его руки изучали мои ягодицы. — Ты испугана? Вспомнила, кем была прежде? — спросил он жестким, но сексуальным тоном. Боже мой. Что, черт возьми, со мной такое? Я готова была кончить лишь от одной атмосферы. Пэкстон поглотил меня своими губами, я ответила тем же. Он лишал меня дыхания, делая уязвимой. Я скрестила руки и смотрела, как он отходит, проводя пальцем по экрану телефона. — Опусти руки и взгляд. Я послушалась, слегка отодвинув правую ногу в сторону, готовя себя к тому, что произойдет. Несмотря на опущенный взгляд, я видела все, что он делал. Его красная рубашка упала на кучу одежды у подножия моей кровати. Следом отправились его джинсы. Но не нижнее белье. На нем его не было. Я сглотнула, услышав жужжание, которое вызвало волну эйфории внизу живота. У меня коленки подкосились. Это не предвещало ничего хорошего. Вид усиленно дрочащего Пэкстона и растущее напряжение между ног было слишком сложно вынести. Я застонала, когда вибрация стала сильнее. Пэкстон шикнул на меня, но я не могла сдержаться. Мне это было неподвластно. Чем сильнее становилась вибрация, тем сильнее было возбуждение. — Пэкстон, я не… Я, ах, ох, черт. Да, ммм, да, — стонала я. Вау. Откуда это взялось? Я была близка к оргазму, мои ноги дрожали. Слишком поздно. Я уже была на вершине, пути к возврату не было. Вибрация, заставившая меня испытать это, внезапно остановилась. Пэкстон подошел ко мне, источая ауру ярости. Сжав в кулак мои волосы, он рывком отдернул их. — Что, блядь, с тобой происходит? Его губы были достаточно близко, чтобы ощутить запах пива и дыхание, сопровождающие его слова. В этот раз я задрожала от страха, боясь того, что сделала. Настроение Пэкстона сменялось быстрее, чем выключатель, и, видимо, у меня был невольный талант влиять на него, не желая этого. Из раза в раз. — Прости, — простонала я ему в рот. Наши губы касались друг друга, и меня охватила страсть. Мои руки обвили его шею, а его — мою талию. — Перестань, Габриэлла, — приказал Пэкстон. Снова. Слабо. Я бросила ему вызов. Поцеловала, будто мне было его мало, да так оно и было. Пэкстон страстно ответил, поднимая меня к себе на талию и направляясь к кровати. Как только он положил меня на кровать, я на локтях поднялась выше. Он последовал за мной, не разрывая поцелуя. Отодвинув трусики в сторону, его рука раздвинула мои ноги. Он расположил между ними свои бедра и скользнул в меня. Неважно, как сильно Пэкстон боролся с чувствами, я знала, что он ощущал, — проигрыш. Он больше не владел ситуацией, в отличие от меня. Это был крышесносный секс. Секс, где разрешено все, где можно делать и говорить что угодно. Пэкстон не мог это остановить. Я же либо бормотала что-то невразумительное, либо кричала от экстаза, отдавая ему всю себя. Говорила ему, как сильно я хотела его, и это была правда. Безумие, охватившее мое тело, лишало меня возможности мыслить здраво. Пэкстон толкался в меня, внося в водоворот разрушения. Наши тела боролись друг с другом в противостоянии пламени и льда. Не было эксцентричных пыток, потому что там не было места эго. Мой план доминирования угас, когда я поддалась ему, но то же самое произошло и с ним. — Перевернись, — попросила я, не отрываясь от его губ и извиваясь в попытке скинуть его с себя. — Нет, ты никогда не бываешь сверху. Мы этого не делаем, — сказал он, напоминая мне о правиле, которого я не помнила, и поглощая меня своими губами. Я снова оттолкнула его, упершись рукой в грудь, выгнув спину и застонав от желания. — О, боже мой, Пэкстон. Перевернись. Дай оседлать тебя, — приказала я. На долю секунды я подумала, что потеряла его. Он остановился, посмотрев на меня холодным взглядом и сжав челюсть. Я поцеловала его, желая, чтобы он продолжил движения, и он ответил с усиливающимся голодом. Мои ногти царапали его грудь. Я убрала волосы с шеи, больше для шоу, чем от жары. Хотя мне и было жарко. Это помогло мне открыть загоревший живот, и грудь казалась больше, чем она была на самом деле. Пэкстон провел рукой вниз по моей груди и остановился на бедрах. Напряжение наших взглядов невозможно было разорвать, да никто и не пытался. Мы подчинились ему. Отпустили контроль. Занимались любовью. Я опускалась на него с каждым встречным толчком его бедер, приближая нарастающий оргазм. Мои губы раскрылись, и я откинула волосы при первом спазме. Пэкстон перевернул меня, не разрывая связи, и довел до забвения. Глубокий поцелуй и толчок — и я была на вершине. — О, боже, Пэкс. Мммм, да, трахай меня. Ахх, вот так, малыш. Жестче. Пэкстон двигался глубже, жестче, быстрее. Я кончила, постанывая и дрожа под ним. Замерев, он уткнулся мне в волосы и излился вместе со мной. Его бедра с силой прижимались ко мне, а губы впивались мне в шею. Моя хватка на простынях под нами ослабла, когда напряженные ноги упали на кровать. Тяжелое дыхание перешло в глубокие вздохи, пока наши тела ослабевали, превращаясь в единое целое. — Черт, Габриэлла. Какого хера творится с тобой? Какого хера творится со мной? Мы так не ведем себя. В моей голове родилась лишь одна мысль, поражая меня, словно цунами.