Почти не помню, что было ночью. Помню только, как приперся, как она дверь мне открыла в одной только пижаме, а потом вроде кухня была. Ангел чай мне поставила, а я на ноги ее смотрел и грудь, просвечивающую через майку. А еще я помню… как халат на ней развязывал и в спальню нес, чтобы трахнуть. Это я помню просто отлично. – Как я в твоей кровати оказался? Почему не прогнала? – Ну… – вижу, слова подбирает, как-то нервничает. – Мы говорили с вами, а потом вроде помирились. Ну и вы спать захотели. На диване неудобно, вот вы и оказались в кровати. – Все, что ли? – Все, – опустив глаза, щебечет моя птичка, и я коротко киваю, прекрасно понимая, что я ее целовал все же вчера, пусть малая и стыдится теперь это признать. Я Ангела точно целовал, трогал, раздевал ее, вот только что потом было… кажется, я смог остановиться, и от этого почему-то тепло становится внутри. Не хотел я по пьяни с ней, сдержался, даже сам не знаю как, но сдержался. – Ладно. Допустим. Чего на учебу не идешь? – Ну, школа закончилась, а на курсах выходной сегодня. Михаил Александрович, может, позавтракаем? Выдавливает из себя улыбку. Неловко нам обоим, но ей точно хуже. Девочка же еще совсем, вижу, что не знает, куда глаза деть, глупая. – Хорошо. Давай. Ангел подрывается и мигом проносится на кухню мимо меня, пока я хватаю рубашку и наспех надеваю ее, чертыхаясь, как только можно. Через десять минут малая предо мной выкладывает парующий омлет и ставит чай, тогда как я на ноги ее снова голые смотрю, на талию осиную, струящиеся волнистые волосы, прикрывающие мои краснеющие засосы на ее нежной шее. И мне уж точно есть не хочется от этого охренительного вида. – Ты давай ешь сама. – Вам не понравилось? Я могу что-то другое… – Мне пора. – Михаил Александрович… Подождите! Ангел подходит ближе, вижу, нервничает, а меня уже ведет просто от нее, даже если я и трезв, все равно один хрен. – Вы не сердитесь на меня? – За что? – Ну за то, что вчера сказала, что вас ненавижу. Это не так. Правда. – Проехали. Порядок. Срываюсь и ухожу на хрен отсюда. Это была вчера херовая идея – прийти, опасная для нее и безбашенная для меня. И сейчас дальше дразнить себя я просто не могу! Эта девочка как наркотик. Хочется, а нельзя. Сам себе эту конфету не даю, и, кажется, уже скоро крыша начнет ехать. Глава 30 Я не сплю полночи. На стуле не особо удобно, но и ложиться в кровать к Михаилу Александровичу, если честно, боязно. Он и так один едва умещается в моей полуторной кровати, и я понимаю, что он меня раздавит, ну или снова… начнет раздевать. Не то чтобы я не хотела этого, но не так. Я хотела, чтобы он помнил об этом утром, однако прекрасно видела, что никаких наших поцелуев сегодня он и близко не запомнит. В то же время мне не хочется идти спать в гостиную на диван, ведь там я бы не увидела Бакирова, а я хочу его видеть и просто быть рядом с ним. Чувствовать его запах и представлять, что мы вместе. По-настоящему, а не как сейчас, когда я подойти к нему не могу, не боясь, что это вызовет у него раздражение. Утром Михаил Александрович сам меня будит. Очнувшись, я едва со стула не сваливаюсь, но быстро прихожу в себя, видя его снова обнаженным до пояса и жутко смущаясь. Бакиров опасно красив, брутален, он в самом расцвете сил, и я с трудом заставляю себя отвести глаза и перестать так открыто на него пялиться. Он меня про ночь спрашивает, а я не знаю, куда глаза деть от стыда. Говорю, ничего не было, а сама ловлю его пристальный взгляд на своей шее. Знаю, там уже есть следы от его поцелуев. Я пыталась их стереть, но они словно заклеймились на коже, и кажется, Бакиров тоже их прекрасно заметил, судя по тому, как сильно потемнели его глаза при виде моей шеи. «Завтрак!» – вспыхивает в голове, и, чтобы хоть как-то скрыть смущение, я плетусь на кухню. Бакиров идет следом. Мы почти не говорим. Между нами аж воздух, кажется, наэлектризовался, но завтрак не спасает, потому как Михаил Александрович его совсем не ест. Похоже, ему не понравилось, и мне становится обидно. Наверное, он привык есть только еду из ресторанов или клуба, а мой бедный омлет, конечно, проигрывает этим блюдам. После этого Бакиров как-то быстро срывается, хлопает дверь. И вот вроде он сказал, что не сердится на меня, но выглядел так, будто жалел, что пришел ко мне. Наверное, я все же неприятна Михаилу Александровичу, что больно колет в грудь, ведь ночью мне так не показалось. Он был таким ласковым, страстным со мной, что я просто таяла от его прикосновений и каждая моя клетка хотела к нему. Хотя он же был пьян, и, наверное, вместо меня под ним могла оказаться любая другая девушка. Я возвращаюсь на кухню и беру его нетронутую чашку чая. Слезы обиды выступают на глазах, и я быстро их смахиваю. То, что было ночью, не считается, и похоже, Бакиров был бы рад об этом забыть. Одно только радует: сегодня вечером я опять буду выступать с девочками, а значит, смогу снова поймать на себе его взгляд, полный интереса. Я так надеюсь на это и, если честно, очень сильно хочу, чтобы Михаил Александрович обратил на меня внимание. Да, пусть в маске и костюме, пусть он даже не знает, что это я, зато я буду понимать, что хотя бы внешне для него привлекательна. Я была всегда рациональной, но сейчас эта рациональность куда-то делась. У меня живот часто болит, голова как в тумане, грудь болит даже. Какой-то ужас, когда смотрю на него. Собравшись вечером, я иду в клуб и делаю такую же махинацию. Сначала все убираю, а после тихонько переодеваюсь и выхожу на сцену с танцовщицами. На удивление, наш второй танец встречают еще более тепло. Многие аплодируют, и некоторые мужчины даже деньги приносят прямо к сцене. Я беру их, однако, конечно, не для себя. Алене все отдам, мы так договаривались, однако, несмотря на кучу гостей в зале, взглядом я снова ищу его, Бакирова, и не нахожу. Кажется, его интерес ко мне так быстро пропал, и от этого хочется биться головой о стену. Ну что мне еще сделать, чтобы ему понравиться, ну вот что? Да, я ему не ровня по возрасту, статусу – да по всему, но мне все равно. Боже, кажется, я по уши влюбилась в этого опасного бандита, которому не нужна, и от этого просто хочется умереть. – Малышка, ты была шикарна! Наташа, танцовщица, обнимает меня, как только выходим со сцены. – Спасибо. – Мне даже завидно немного. – Почему? – Кажется, у тебя уже есть поклонник. Так быстро! Он заказал ВИП с тобой. Иди, получишь хорошую оплату. – ВИП? В те индивидуальные кабинки, что ли? – Да. Он в самой последней, закрытой. Какой-то трепет вперемешку со страхом тут же отзывается в теле. Я что-то не готова была к такому. – Наташ, нет! Я не танцую ВИП. Скажи этому мужчине, чтоб ушел. Мне не нужны деньги. – Не могу, малышка, я отказать ему. Кому угодно, но только не ему. – Почему? – Потому что сегодня твой клиент Бакиров, – отвечает Наташа, а меня как холодной водой обливают. *** – О нет! Я не могу, не пойду! Хватаюсь за Наташу, как за спасательный круг, но она ловко отрывает мои руки от себя. – Слушай, если я с отказом приду, Бакиров мне голову открутит! Вылечу отсюда как пробка! – Блин, Наташ… –Так, тише! Спокойно. Просто потанцуй для него. Не съест он тебя. Давай, он там уже. Иди! Наташа буквально подталкивает меня вперед, и, судорожно сглатывая, я плетусь в ВИП-кабинку. Она вдали от всех, дверь там тоже закрывается. Я там убирала и знаю это прекрасно. Иногда девочки-танцовщицы дают там приваты для клиентов, однако я туда никогда не лезла, мне это было не нужно, а сейчас… не знаю. С одной стороны, мне хочется потанцевать лично для Михаила Александровича, однако с другой… мы будем один на один, и я не знаю, как я смогу танцевать так, чтобы он меня не узнал.