– Какой парень? Куда увез? – Не знаю я его, не видела тут раньше. Молодой такой, светловолосый. Под руку ее взял, а Линочка такая бледная, вся в слезах, видать, в шоке была. Меня не слушала. Ну и усадил он ее в серую девятку. Такую старенькую, конечно, уехали они. – Номера запомнила? – Шесть, десять и три заканчиваются. И тут меня как в голову ударяют. Знаю я эту девятку и этого паренька, вот только если он ее хоть пальцем тронет, я башку ему оторву. Набираю Серому – тишина. Снова Ангелу – не берет. Сука! – Алло, Тоха, бросай все и едьте к Серому на хату. Проверить кое-что надо. Да! Я тоже уже еду. Вопросы потом, быстро! Дышать становится труднее. Я хочу ошибиться. Пожалуйста, пусть я просто ошибусь и зря дерну парней. Глава 34 – Откройте дверь, немедленно! Быстро открыли мне дверь! Я хочу уйти отсюда! Пячусь на выход, но Серый сразу же преграждает мне путь. Из только что спокойного его взгляд становится каким-то жестким и опасным, удовлетворенным моим ужасом. – Чш… ну чего ты так испугалась, Линусь? – Сергей, если Михаил Александрович узнает об этом, он тебе… Серый тут же взрывается смехом, смотря прямо на меня. – А не он ли тебя выгнал, случайно, сегодня, а, заюнь? – Толкает меня за плечи, и я невольно отшатываюсь на пару шагов назад, но равновесие не теряю. Сохраняю мнимое спокойствие: если покажу, что боюсь, будет еще хуже. – Не нужна ему полотерка. Да еще и бракованная, видать. Каждое его слово как горячая игла под кожу. Больно, страшно, на пределе, и я понимаю, что это был обман. Серый развел меня просто как наивную доверчивую дурочку, заманив на квартиру с незнакомыми парнями. – Откуда ты… – А я все знаю, Линок. Даже если там не работаю. У меня уши везде есть, малышка. – Хватит трепаться, Серый! Может, познакомишь уже? К нам ближе подходит один из парней. Тот, который в одних только спортивных брюках, и мне становится жутко не по себе. Их трое, я одна. Никто не знает, что я здесь, меня искать даже никто не станет. – Савелий, Ангелина. Ну и Костян. – Ну привет, Ангелина. А ты и правда, как конфета. Краси-ивая. А-ай, с характером. Сука! – криво ухмыляется Савелий, когда тянет ко мне цепкие лапы, а я их тут же отталкиваю от себя. Мне мерзко, жутко, противно от них. Какое-то шестое чувство уже орет, набатом стучит в висках: “БЕГИ!” Это ведь не клуб, где за мной всегда присматривают, где меня даже пальцем никто тронуть не может. Здесь нет охраны, здесь нет людей Бакирова, которые оберегали меня все это время, и от этого ощущения незащищенности мерзкий холод ползет по спине. – Не трогайте меня! Я сейчас милицию вызову! Хватаюсь за рюкзак, но Серый тут же вырывает его у меня из рук и бросает тому третьему, Костяну, который отбрасывает его в дальний угол коридора. Там был мой мобильник, единственный шанс сообщить хоть кому-то, обратиться за помощью. Бакирову нужно позвонить. Это первая и единственно правильная мысль. Почему-то я понимаю, что, кроме него, мне никто не поможет, хотя… а если это он сказал этим парням прийти сюда? Если он знает обо всем и хочет так меня за танцы проучить… От одной только мысли об этом в кровь просачивается яд. Больно. Я больше не знаю, кому верить, они все… все против меня. – Что вам нужно? – Ты. Ну чего ты ломаешься, как целка? Иди сюда, проведем время хорошо, может быть, даже ласково… – басит Савелий, снова подходя ближе. В его глазах черти плескаются, он смотрит на меня с неприкрытым восхищением и одновременно похотью. – Тронете меня хоть пальцем – останетесь без мозгов, вам ясно?! – голос дрожит, но я выпрямляю спину. Они просто играют со мной, ничего не будет, так, припугнут, может быть. Они ничего не могут мне сделать. Ничего. – Ух, какая боевая телочка! Я так и думал, что ты такая, киса. Бакиров других не любит. Савелий осматривает меня сально, облизывается и при этом поправляет рукой пах, вызывая у меня спазм тошноты и дикий животный страх. – Сереж, пожалуйста, выпусти меня! Я… заплачу тебе, сколько скажешь! Умоляю, это не шутки, мне надо домой! Оборачиваюсь к Серому. Его я хотя бы немного знаю, и раньше он казался мне скользким, но нормальным. Не способным на… такое. – Ты подставила меня тогда с той зарплатой, заюнь. Я помочь тебе хотел, я просто хотел заработать, а ты слила меня по полной! Бакиров меня тогда в шею выгнал, как щенка беспризорного. Я голодал даже. А теперь хочу справедливости! Платить надо за грешки, Линок. Я никогда не забываю тех, кто меня подставил. – Ты сволочь… Как платить?! У меня нет ничего, даже квартиры больше! – выпаливаю, слыша, как на пределе дрожит мой голос, хотя знаю прекрасно, что, если реветь начну, станет только хуже. Они мою слабость увидят, и тогда мне вообще не выбраться отсюда живой. – Есть. Твое тело. Им будешь платить. Савка, бабло давай! Я куклу не за бесплатно привел. – На. В руки Серому летит пачка денег, которую он быстро прячет в карман, а я леденею от понимания того, что прямо сейчас Серый меня просто продал этим двум упырям! *** – Сюда иди. Мне кажется это страшным сном, который стал реальностью. Пока Серый у двери стоит, ко мне подходит этот странный Савелий и тянет свои лапы. Как только я начинаю отбиваться, отталкивать его и кричать, он зажимает мне рот рукой, с легкостью подхватывает меня за талию и буквально затаскивает в одну из комнат. Тот второй парень, Костя, идет следом, и что самое ужасное – я не вижу ни капли жалости в их глазах! Ее просто нет. Они как дикие шакалы, голодные, жестокие, похотливые! Они молодые, но все равно намного сильнее меня. – Нет! Нет, пусти, не смейте! Эти звери с легкостью заваливают меня на кровать, и, как только рука Савелия убирается с моего горла, я ору что есть сил. Громко, просто на разрыв, отчего тут же больно получаю сильный удар по лицу. С размаху. Во рту чувствую противный металлический привкус. Он разбил мне губу, и теперь кровь попадает на язык и, кажется, струится по подбородку. Перед глазами темнеет, меня никогда не били, со мной никогда не обходились так жестоко, и страх мгновенно подкатывает к горлу острыми спазмами. – А-а-а-а! Пусти! Не-е-ет! – Сука! Заткнись! – Нет, не-е-ет, умоляю, не надо, не надо! В проеме двери замечаю Серого. Он сложил руки на груди и поглядывает на меня, слегка опустив голову. Словно ему самому неприятно все это, но и остановить этот ад он не может, а точнее, не хочет. – Хватит, перестаньте! Вы же не звери, мне больно! Нет, нет, Боже! ПОМОГИТЕ!!! Я была слишком наивной и глупой, когда там, у подъезда, говорила Бакирову, что очень сильная и любому смогу дать отпор. Он тогда дурочкой меня назвал и был прав. Абсолютно. Мои силы ничто по сравнению с силой любого из этих парней. И справиться я не могу ни с одним из них, совершенно, как бы сильно ни старалась их оттолкнуть, я слишком слабая. В какой-то момент я понимаю, что мне трудно шевелиться. Они меня буквально заламывают и с силой вдавливают в матрац. Когда я начинаю вырываться, Савелий садится на меня, тянется рукой, закрывая рот, пока тот второй зверь Костя держит мои руки, которыми я пытаюсь их оттолкнуть от себя. Это страшное чувство слабости, тотальной беспомощности и уязвимости при насилии, и сейчас я им просто захлебываюсь, проклиная себя за дурость. Я сама, сами виновата, никто меня силой не тащил, я просто… поверила Серому, которого еще считала человеком с сердцем, но нет. Там только гнилая оболочка, и сейчас эта оболочка тоже смотрит, как они издеваются надо мной, творя, что только захочется. Дура! Какая же я дура! – Не надо, не-ет, не трогайте! – кричу до хрипоты, задыхаясь от слез, срывая голос, раздирая легкие. – Серый, дай ремень! Заебала уже брыкаться. Костя, вяжи ее! – На. – Не-ет, нет, боже, не-ет! – Линка, спокойно, хуже будет. Пацаны, полегче… Мы так не договаривались! – где-то на фоне басит испуганный голос Серого, тогда как я неугомонно брыкаюсь и пытаюсь вырваться, но они такие сильные… мамочка, я ничего не могу сделать против них! Ничего! – Что, Серый, страшно стало?! Зассал – вали на хуй отсюда, только ты уже с нами, понял? Так что заткнись и не мешай! Стой на стреме. Мне дико больно. Они сдавливают мои руки и ноги, касаются волос, трогают меня, как звери… везде. Лапают мои бедра, живот, больно сжимают грудь, наверняка оставляя синяки. Я же задыхаюсь, оставаться спокойной не получается, ведь я вижу, что они не просто пугают меня. Они словно играют со мной, забавляются, и игры эти жестокие, звериные, похотливые, безумные… Я не понимаю, в какой момент меня накрывает истерика. Такая дикая, громкая, бесконтрольная, и я начинаю… нет, не плакать, я начинаю просто кричать в голос, что есть сил, безостановочно, страшно, до хрипоты. Даже когда эти подонки мне рот заклеивают скотчем, из горла вырываются судорожные крики, и слезы постоянно катятся по вискам, делая волосы мокрыми. Через секунду чувствую, как они переворачивают меня на живот и связывают мои запястья ремнем. Так жестко, больно, что двигать руками я больше не могу. После этого Савелий обратно меня переворачивает, смотря на меня с каким-то диким наслаждением. Будто ему это нравится, и даже больше, будто он получает от этого какое-то больное удовольствие. Я думаю, что ноги тоже свяжут, но нет, они их просто держат, разведя шире, провоцируя у меня очередной крик ужаса. Этот второй зверь Костя почти не говорит, но вместо этого он меня держит за колени. Больно, точно до синяков, пока Савелий, не церемонясь, разрывает на мне платье. Одним махом он распарывает материю, оголяя меня до белья, и отбрасывает платье, как ненужные тряпки, на пол. – Ого-го какая! Настоящий бриллиант!