— Возможно, вы и правы, — сказал он. — Но я думаю, что нам не следует что-либо скрывать друг от друга. Я терпеть не могу заниматься чем-либо вслепую. Она глубоко вздохнула. — Он не имеет ко всему этому никакого отношения, — повторила она. — Ну, пожалуйста, выбросьте его из головы. Вы хотите мне помочь или нет? Кемпион встал. Она испугалась, что он обдумывает, как бы повежливее, не обижая ее, отказать в просьбе, но в этот момент в дверях появился Лагг. — Телеграмма, — сказал он. — Посыльный просил спросить, не будет ли ответа? Кемпион разорвал оранжевый конверт и вытащил из него узкую полоску бумаги. — Ну вот, — сказал он, — это телеграмма от Маркуса. Настоящая телеграмма из Кембриджа. Должно быть, стоит кучу денег. Послушайте-ка: Не могли бы вы немедленно приехать вместе с Джойс? Здесь произошло ужасное событие. Понадобится ваша профессиональная помощь. Жду вас. Приготовил для вас комнату. Прочтите вечерние газеты, например, «Комету». Маркус. Джойс вскочила на ноги и заглянула через плечо Кемпиона. — Ужасное событие? — повторила она внезапно охрипшим голосом. — Но что же случилось? Что случилось? Кемпион повернулся к Лаггу, который, стоя в дверях, наблюдал эту сцену с профессиональным любопытством. — Ответа не будет, — сказал Кемпион. — Кстати, выйдите-ка на улицу и купите «Комету». — Последний специальный выпуск этой газеты лежит на кухне, — торжественно провозгласил Лагг, — и, по-моему, я знаю, что вас там может заинтересовать. Я отметил этот параграф. Через две минуты он вернулся. — Вот, — сказал он, указывая на небольшую заметку, напечатанную в верхней части первой страницы. Джойс и Кемпион вместе прочли заголовки: ТЕЛО ЗАСТРЕЛЕННОГО ПЛЕМЯННИКА ЗНАМЕНИТОГО УЧЕНОГО НАЙДЕНО В РЕКЕ ОН ОТСУТСТВОВАЛ В ТЕЧЕНИЕ ДЕСЯТИ ДНЕЙ КЕМБРИДЖ, ЧЕТВЕРГ (От нашего специального корреспондента) Труп со связанными веревкой руками и ногами и простреленной головой, выловленный в реке Гранта сегодня утром неподалеку от университетского пляжа, опознан и, как выяснилось, это пропавший мистер Эндрю Сили, племянник покойного доктора Фарадея, главы колледжа Св. Игнатия. Мистер Сили отсутствовал у себя в доме на Трампингтон-роуд в течение последних десяти лней. Полиция графства Кембридж еще не решила, следует ли ей обратиться в Скотланд-Ярд за помощью в решении одной из наиболее таинственных загадок года. Тело, как сообщалось в наших эксклюзивных репортажах в более ранних выпусках, было найдено двумя индийскими студентами Университета. 3 Ужасное событие — Будьте добры, притормозите, я здесь выйду. Вот наш дом. Эти слова были произнесены извиняющимся тоном прямо в ухо Кемпиону, когда его старый «бентли» свернул с лондонского шоссе на дорогу, в конце которой виднелись башни и шпили опустевшего на время каникул Кембриджа. Кемпион послушно сбавил скорость и с любопытством взглянул на большое темное здание на противоположной стороне дороги. С того места, где остановилась машина, можно было видеть большую часть дома сквозь декоративную решетку въездных ворот. На бледном лице Кемпиона появилось удивление. — Внешне дом совсем не переменился, — сказал он. — И внутри тоже, — сказала Джойс. — Разве вы не поняли, — добавила она, слегка понизив голос, — что во всем этом есть нечто… нечто зловещее? К некоторому ее облегчению Кемпион отнесся к ее замечанию вполне серьезно, во всяком случае ей так показалось, потому что он снова повернулся к дому и просидел несколько минут, задумчиво глядя на него. Дом был неосвещен, за исключением полукруглого окошка над входной дверью, и тем не менее, несмотря на сгущающиеся сумерки, общие очертания и основные детали дома были хорошо различимы. Построенный в начале прошлого столетия, дом был большой, L-образный, с остроконечной крышей. Окна, однако, были небольшими, и заросшие вьющейся зеленью стены выглядели мрачно. Кедры, возвышавшиеся на лужайке между двумя половинами дома, образующими угол, вырисовывались фантастическими фигурами на фоне неба. Не то, чтобы дом производил неприятное впечатление, но все это мрачное здание, казалось, выражало чувство собственного достоинства и отчужденности, и казалось слепым, как любой дом, в котором опушены все жалюзи. Кемпион повернулся к девушке. — Вы уверены, что хотите сразу же туда пойти? — спросил он. — Может быть, вам лучше сначала повидаться с Маркусом? Она покачала головой. — Нет, я так не думаю. Ведь все члены семьи, в сущности, беспомощные люди. Я могу им вдруг понадобиться, хотя бы даже для того, чтобы снабдить их грелками для постели. До свидания. Спасибо вам, что приехали. Она выскользнула из машины прежде, чем он мог ее остановить, и он увидел, как она торопливо пересекла дорогу, вошла в железные ворота и пошла по дорожке к дому. Открылась входная дверь, свет озарил прямоугольник двери и погас, поглотив девушку. Кемпион нажал на сцепление и покатил по пологому спуску в город. Густой туман, поднимавшийся с болот, заполнил всю долину. Осторожно прокладывая путь по узким призрачным улочкам, на которых не было никого, не считая нескольких запоздалых горожан, спешивших укрыться от непогоды в своих домах, Кемпион, сидя в своем большом автомобиле, испытывал легкое разочарование: перед ним был не университетский город в разгар учебного года, не тот Кембридж, который был ему хорошо знаком, а промозглый средневековый городишко, в котором все двери под резными каменными портиками были заперты. Свернув с Квинс-роуд на Соулс-корт, он оказался на небольшой чистенькой плошали, также погруженной в темноту, несмотря на то, что во всех домах, окружавших площадь, жили люди. Этот город был одной из немногих сохранившихся в Англии цитаделей, куда еще не проник новомодный дух добрососедства. Здесь плотно закрывали ставни и тщательно соблюдали тишину, не столько для того, чтобы скрыться от посторонних глаз, сколько из вежливого желания не смущать знакомых, демонстрируя им свою личную жизнь. Когда он подъехал к дому номер два по Соулс-корт, фасад этого изящного здания в стиле королевы Анны был таким же темным, как и у окружающих домов. Ни один лучик света не пробивался сквозь старомодные деревянные ставни больших ромбовидных окон. Кемпион вышел из машины и позвонил в медный колокольчик. Внутри послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в следующий миг он уже вдыхал запахи мебельного лака, тепла и табака — тот особенный аромат, который присущ хорошо обустроенному уютному жилищу. Встретившая его служанка была рослой, немолодой представительницей графства Кембридж в одежде, строгость которой не была смягчена никакими современными ухищрениями, порожденными женской эмансипацией. Современному человеку ее накрахмаленный и отделанный кружевами чепец показался бы весьма архаичным головным убором. Она одарила молодого человека одной-единственной приветственной улыбкой. — Мистер Кемпион, — сказала она, — мистер Маркус ожидает вас в столовой. Повар приготовил для вас холодный ужин. Кемпион, немного напуганный тем, что за прошедшее десятилетие в доме Фезерстоунов ничего не изменилось, любезно улыбнулся и снял пальто и шляпу. — Как поживает ваш ревматизм? — спросил он. Он боялся ошибиться, назвав ее по имени, но помнил о ее болезни. Его любезность была вознаграждена. Почти не скрывая удовольствия, она ответила: — Все еще мучает меня, сэр, благодарю вас. Потом она направилась по длинному обшитому панелями коридору, поскрипывая белым накрахмаленным фартуком и стуча тяжелыми башмаками по цветному кафелю. Спустя мгновение Кемпион увидел своего старого приятеля. Маркус Фезерстоун поднялся с кресла с высокой спинкой, стоявшего перед камином, и направился ему навстречу. Это был высокий мужчина примерно двадцати восьми лет от роду, наружность которого соответствовала его возрасту и воспитанию. Он был одет с нарочитой небрежностью; костюм хорошего покроя был ему явно великоват, а вьющиеся рыжевато-каштановые волосы были слегка растрепаны и немного длинноваты с точки зрения тогдашней моды. Его худое аскетичное лицо было довольно красивым, хотя по его поведению было видно, что ему очень хочется выглядеть старше и солиднее своих лет. Но в момент встречи, несмотря на попытки продемонстрировать некоторое превосходство над Кемпионом, он был в самой настоящей панике. Он пересек комнату и пожал руку Кемпиону. — Привет, Кемпион, я так рад вашему приезду, — сказал он. — Боюсь, то, что я считал мухой, оказалось все-таки слоном. — Не хотите ли подкрепиться? — спросил он, указав на обеденный стол. Он говорил короткими фразами, что производило впечатление робости, совершенно не вязавшееся с его вполне непринужденными манерами. В ярком свете огромной хрустальной люстры, висевшей над столом, лицо Кемпиона казалось еще менее выразительным, чем обычно, а когда он заговорил, его голос звучал нерешительно и не выражал никаких эмоций. — Я просмотрел газеты перед тем, как сюда приехать, — сказал он. — Плохо дело. Маркус посмотрел на него внимательно, но лицо его приятеля было серьезным, и только. Кемпион продолжал говорить, как всегда, перепрыгивая с одной мысли на другую, что так раздражало многих его знакомых. — Я высадил мисс Блаунт у «Сократес Клоуз». Очаровательная девушка. Примите мои поздравления, Маркус. Слишком яркий свет, полированное ореховое дерево и сверкающие серебряные приборы в сочетании с прохладным воздухом комнаты каким-то образом подчеркивали формальный характер неожиданной встречи старых знакомых. Кемпион принимал все более и более отстраненный вид, а Маркус, который был холодноват от природы, через некоторое время и вовсе замолчал. Кемпион отведал холодной свинины с серьезностью, соответствующей моменту. Маркус вежливо ухаживал за ним, в точности следуя правилам этикета, в соответствии с которыми вновь прибывшего гостя нужно было немедленно накормить, и желательно какими-нибудь холодными закусками. Что же касается Кемпиона, он, казалось, не видел в этой ситуации ничего необычного. Похоже было, что угощаться ветчиной на месте случившейся трагедии было для него самым обычным делом. Только покончив с трапезой и вежливо приняв предложенную ему сигарету, он взглянул на Маркуса с любезной улыбкой и непринужденным тоном, слегка повысив голос, спросил: — Много ли убийств случается у вас в это время года? Маркус в изумлении уставился на него и медленно покрылся краской. — Вы все такой же шут проклятый, Кемпион, — взорвался он. — У меня было чувство, что вы надо мной потешаетесь, все это время, пока вы ели. — Вовсе нет, — ответил Кемпион. — Я просто вспоминал. Вы ведь получили вашу голубую университетскую форму за хорошие манеры, не так ли? Маркус улыбнулся, что сразу придало его лицу более человечный вид. Но уже в следующий момент он снова стал серьезен и обеспокоен. — Послушайте, — начал он, — мне не хочется, чтобы вы думали, что я вызвал вас сюда по ничтожному поводу. Дело в том, что я действительно нахожусь в полной растерянности, — нерешительно добавил он.