– Пьяная скотина, – повторил Монссон. – А оружие? Они обычно сообщают об этом в конце. Скакке продолжал читать список. – Да, есть. Несколько. Шведский армейский пистолет, девятимиллиметровый «Хускварна», должно быть, старый, «Беретта Ягуар».., Ящик к «Арминиусу-22».., пять коробок патронов калибра семь шестьдесят пять… – Стоп, – сказал Монссон. – Да, что там за ящик? – спросил Мартин Бек. Скакке нашел нужное место в списке. – Упаковочный ящик для «Арминиуса-22». – Где найден? – Прибит к берегу между Драгером и Каструпом. Найден частным лицом и передан полиции в Драгере. Во вторник. – Есть «Арминиус-22» в нашем описке? – спросил Мартин Бек. – Конечно, – ответил Монссон, быстро вскочил и схватил телефонную трубку. – Да, да, конечно, – догадался Скакке. – Ящик. Коробка на велосипеде… Монссон упорно добивался коммутатора копенгагенской полиции. Прошло время, прежде чем он добрался до Могенсена. Тот ничего не слышал ни о каком ящике. – Нет, я прекрасно понимаю, что ты не можешь помнить обо всем на свете, – терпеливо сказал Монссон. – Но дело в том, что он фигурирует в вашем чертовом списке. Под тридцать восьмым номером. Для нас это может оказаться очень важным… – Несколько минут он слушал. Потом сказал: – Кстати, а что ты еще знаешь об Аэрофрахте и Оле Хофф-Енсене? Могеисен отвечал довольно долго. – Так, хорошо, – произнес Монссон и положил трубку. Посмотрел на остальных. – Они проверят и сообщат. – Когда? – спросил Бек. – Могенсен оборачивается очень быстро. Меньше чем через час раздался звонок из Копенгагена. Монссон слушал, и вид у него становился все более довольным. – Прекрасно, – выговорил он. – Ну? – оказал Мартин Бек. – Ящик находится в их техническом отделе. Парень в Драгере собирался было его выбросить, но вчера положил в пластиковый мешок и отправил в Копенгаген. Нам привезут его на пароходе, который отходит от Новой гавани в одиннадцать часов. – Бросив взгляд на часы, он обратился к Скакке: – Последи, чтобы радиопатруль был на месте в порту, когда привезут ящик. – Что о Хофф-Енсене? – спросил Мартин Бек. – Много чего. Он, как видно, у них там хорошо известен. Скользкий тип, но к нему не подберешься. В Дании он темными делами не занимается. Все, чем он там занимается, вполне законно. – Другими словами, темные дела Пальмгрена. – Вот именно. Дела, по-видимому, крупные. Могенсен сказал, что имена Пальмгрена и Хофф-Енсена фигурируют в связи с контрабандой оружия и самолетов в страны, где объявлено эмбарго на оружие. Он узнал это через Интерпол. Но они тоже ничего не могут поделать. – Или не хотят, – сказал Мартин Бек. – Более чем вероятно, – согласился Монссон. Без десяти двенадцать ящик лежал у них на столе. Обращались с ним очень осторожно, несмотря на то, что он уже был сильно поврежден и явно побывал во многих руках. Мартин Бек снял крышку и рассмотрел выемки от револьвера и запасного приклада. – Да, – проговорил он. – Ты прав. Монссон кивнул. Несколько раз закрывал и открывал крышку. – Легко открывается, – сказал он. Они перевернули ящик и осмотрели его со всех сторон. Он высох и был в довольно хорошем состоянии. – Он недолго находился в воде, – констатировал Мартин Бек. – Пять суток, – ответил Монссон. – Здесь, – сказал Мартин Бек, – здесь что-то есть. Он легко погладил дно, на которое была наклеена бумага. Она отмокла и частично отвалилась. – Да, – сказал Монссон. – На бумаге что-то было написано. По-видимому, шариковой ручкой. Подожди-ка. Он взял из ящика письменного стола лупу и протянул ее Мартину Беку. – Гм, – промолвил Мартин Бек. – Отпечаток виден. «Б» и «С» видны достаточно отчетливо. Может быть, еще кое-что. – У нас есть люди, вооруженные более точными инструментами, чем моя старая лупа. Пусть они посмотрят. – Этот револьвер применяется, или, вернее, применялся на соревнованиях. – Да, я это понял. Необычная марка. – Монссон побарабанил пальцами по столу. – Отдадим его в технический отдел. И пусть Скакке проверит стрелковые общества. А мы пойдем завтракать. Неплохое распределение труда, а? – Неплохое, – согласился Мартин Бек. – Заодно я покажу тебе Мальм. Ты бывал в «Полковнике»? Нет? Тогда пойдем туда. Ресторан «Полковник» находился на двадцать втором этаже, и вид оттуда превосходил все, что Мартин Бек видел за предыдущие дни. Под ними, словно с самолета, был виден весь город. А также Эресунн, Сальтхольм и датский берег. К северу виднелась Ландскруна, остров Вэн и даже Хельсингборг. Видимость была необыкновенно хорошая. Светловолосый кельнер подал им бифштексы и холодное вино «амстель». Монссон ел с жадностью; он вытряс все зубочистка из стаканчика на столе, сунул одну в рот, а остальные в карман. – Да, – произнес он, – насколько я понимаю, все сходится. Мартин Бек, которого больше интересовал вид, чем еда, неохотно оторвался от панорамы. – Да, – сказал он. – Похоже на то. Ты был прав с самого начала. Хотя ты только догадывался. – Ну и что ж, что догадывался, – сказал Монссон. – Теперь нужно только догадаться, где он. – Где-то здесь, – сказал Монссон, кивнув в сторону окна. – Но кто мог ненавидеть Пальмгрена до такой степени? – Тысячи людей, – сказал Мартин Бек. – Пальмгрен и его дружки безжалостно уничтожала вокруг себя все и вся. Он, например, возглавлял множество предприятий – более или менее долгий срок. Пока они оправдывали себя. Когда же те переставали приносить бешеные барыши, он просто закрывал их, и многие рабочие оставались ни с чем. А скольких разорили ростовщические фирмы, вроде той, которой ведает Бруберг? Монссон ничего не стал отвечать. – Но я думаю, что ты прав, – продолжал Мартин Бек. – Этот человек должен быть где-то здесь, если не сбежал. – Сбежал и вернулся, – сказал Монссон. – Возможно. Должно быть, действовал он непреднамеренно. Ни один человек, задумавший убийство, и в первую голову наемный убийца, не поедет на велосипеде летним вечером, привязав к багажнику коробку с револьвером. Да еще такую большую – больше обувной. К их столу подошел бармен. – Инспектора по уголовным делам просят к телефону, – сказал от Монссону. – Кофе? – Это, наверное, тот парень с микроскопом, – предположил Монссон. – Кофе? Да, будьте любезны. Два эспрессо. – Да, – сказал Монссон, вернувшись. – На дне коробки заметны «Б» и «С». Остальное прочесть нельзя, так считает и парень из лаборатории. Но, по его мнению, это имя владельца. Человек, который ведал тиром, задумчиво посмотрел на Бенни Скакке. – «Арминиус-22»? Да, сюда приходят два-три человека, которые обычно стреляют из таких револьверов. Но кто именно, я так сразу сказать не могу. Кто из них был здесь в прошлую среду? Нет, ведь всех невозможно запомнить. Но спросите парня, который стреляет вон там. Он тут палит с той поры, как ушел в отпуск, десять дней уже. – Когда Скакке отошел к тиру, он крикнул ему вдогонку: – Спросите заодно, откуда у него деньги, чтобы покупать столько патронов. Стрелок как раз закончил серию выстрелов, подсчитал очки и стал приклеивать новую мишень, когда Скакке подошел к нему.