«Уже хорошо». Он отложил главную свою ценность, вытащил пакет с одеждой, натянул штаны, влез в рубашку. Слева и чуть сверху затопали шаги, на дорогу лег красный трепещущий свет. Олег торопливо схватился за меч, сделал пару шагов вперед. Путники были бородаты, в кольчугах и шлемах, трое со щитами и копьями, еще двое держали факелы. Увидев Середина, все они резко остановились, опустили копья, факельщик крикнул: – А ну, меч бросай! – Не обольщайтесь, ребята, – улыбнулся ведун. – Вас всего пятеро. Кто вы такие и откуда взялись? – Это ты кто таков?! – Чаще всего меня зовут просто ведуном, однако родители нарекли Олегом, – степенно ответил Середин, искренне радуясь облику воинов. – По приказу князя Русского я очищал от ведьмы Тверской тракт, да она меня, зараза, в воду сбросила. Так кто вы такие и откуда взялись? – Стража есмь изборская, – хмыкнул факельщик. – Плеск странный в озере услышали, источник священный проведать решили. Мало ли чего в полуночи сотворится? Дни-то каковые ныне! – Изборск?! – как мог натуральнее выразил удивление Середин. – Вот это да! Лихо она меня зашвырнула. Теперь добрый месяц обратно добираться! Подождите… Так это что, Словенские ключи? – Олег опустил оружие. – Они самые. – Так, обождите… Он положил меч на мешок, стянул рубаху, направился к стене, из которой ныне били не ключи, а обильные водопады, стал хватать ртом воду из разных потоков. Ратники, подняв копья и опершись на них, с усмешкой наблюдали за поведением нежданного пришельца. К подобному зрелищу они были привычны, к ним за чудом со всей Руси люди не первый век приходили. – Хороша водица! – довольный собой, вернулся к вещам Олег. – Надеюсь, я ни одного источника не пропустил? – Девичьих слез превыше всех источников испил, – сообщил факельщик, и стражники засмеялись. Вода из «девичьих слез», как известно, обещала женщинам страстную любовь и скорое замужество. – Значит, судьба такая, – не стал обижаться ведун. – Так чего, вы меня тут бросите али приютите все же? – Приютим, не сомневайся, – пригладил бороду факельщик. – Не столь часто гости к нам из озера вылазят. В порубе до утра посидишь, опосля разберемся. – У вас там сено хотя бы есть? – поинтересовался Олег, собирая вещи. – Соломой обойдешься. Меч отдай, не дозволено. – Это нет! – тут же вскинул оружие ведун. – Или я иду в поруб вместе с добром, или мы расходимся прямо здесь. Не нравятся мне ратники, что по ночам за стенами крепостей али лагерей своих гуляют. – Проку-то тебе от меча в клети подземной? Олег многозначительно улыбнулся. – Ладно, посадник утром решит, – не стал обострять спора факельщик. – Пошли. Идти оказалось совсем недалеко. По уже знакомой ведуну дорожке они поднялись на обрыв, повернули вправо, и факельщик отворил низкую дверь сруба, собранную из сосновых плах[4]. Олег нырнул туда, нашарил у стены кучу сваленной соломы, так же на ощупь добыл из мешка спальник, раскрутил и забрался в него. – Эй, водяной, вылазь! Казалось, прошел всего миг, но из-под двери уже вовсю лился свет, а от стен струилось тепло. Олег потянулся, вылез из спального мешка, подтащил ближе мешок походный, достал ремень, опоясался, меч завернул в спальник. – Эй, бродяга, тебя чего, вытряхать надобно? – А дверь-то отперта? – спросил в ответ Середин. – Да открыта, выходи! Ведун толкнул плечом створку, легко отлетевшую на полосе из толстой буйволовой кожи, заменяющей петли, шагнул на открытое место, зажмурился от яркого света. – Вот, боярин, сей смерд ночью плескался. Как из озера вылез, так враз и полонили. – Ты кто таков будешь, человече? Солнце било Середину в глаза, и только сильно прищурившись, он увидел, что перед ним стоит совсем молодой паренек, лет восемнадцати, гололицый, в простой рубахе и шароварах, но на шее висит тяжелая золотая гривна, пояс его наборный, с золотыми и янтарными пластинами. Рукоять меча и ножны тоже сверкали самоцветами, сапоги же были красными, из тонко выделанной кожи. Здешний князь? Хотя нет, в Изборске князей никогда не было. Значит, посадник… Или лучше переборщить? Как бы оскорбления не вышло. – Ведуном Олегом меня все кличут, княже, – приложив руку к груди, слегка поклонился Середин. – По поручению князя Русского ведьму с Тверского тракта пытался выкинуть. Да так, получается, вышло, что сама она меня выбросила. Придется, стало быть, сызнова на Тверцу скакать, заканчивать. – Для боярина русского зело бедно смотришься, путник. Таковых ко двору дядюшки мого вовсе не пускают. – Увы, княже, не боярин, – виновато развел руками Олег. – Знатностью и серебром не богат. А что до правителя земель русских допущен был – так не чести ради, а для развлечения. Поединок магов на пиру князь затеял. Боярам для смеха, нам для проверки. – Не зови меня князем, – все же поправил его юноша. – Посадник я здешний, боярин Переяр. Ведун поклонился снова, выражая свои извинения. – Что же ты победой не хвастаешься, гость известный? – поинтересовался из-за плеча боярина широкоплечий пожилой воин с хитрыми морщинками вокруг глаз и тонкой седой бородой. Несмотря на жару, одет он был в синий плащ, запахнутый и сколотый медной фибулой, покрытой разноцветной эмалью с непонятным рисунком. – Наслышаны мы о веселье сем, молва разбежалась быстро. Коли ты это есть, а не сказочник бродячий. – Чего хвастаться, коли о том и так вся Русь прознать успела? – Жаль, у нас тебе состязаться не с кем, – пожалел боярин Переяр. – Волхвов и тех не осталось. – У вас же тут святилище на все земли знаменитое! – удивился Олег. – Куда же все волхвы из него пропасть могли? – Проповедники третьего дня в святилище наше приходили, – ответил сбоку молодой воин с копьем и в кольчуге. – Распятому богу молиться звали. – Нечто волхвы ваши уверовали? – не поверил своим ушам ведун. – Мудрый Правислав напомнил им, мол, на крестах токмо воров в землях царьградских позорят. Сказывал: столь жалкому богу, что и себя спасти не способен, даже самой простой требы ни един славянин не принесет. И потому места для него в нашем святилище нет. Проповедник же, как сие услышал, посохом своим волхва старого по голове и ударил. – Повесили? – Середин понял, что сейчас услышит историю еще одного великомученика. – Не, побили токмо. Но до смерти. Проповедник же сей не един странствовал, а с учениками крепкими. – Ага… Продолжение религиозного диспута стало прорисовываться все более подробно. – Порешили волхвы тех странников, – урезал рассказ седой воин. – Токмо и сами лежат все, кроме двоих, но и те побиты зело, один хромает, другой же руку в лубке носит. На что и годны оказались, так токмо молебен Триглаве, благодетельнице нашей, сотворить, дабы спасителя прислала, что русалии завтра вместо них провести сможет. – Мудрость Триглавы не знает границ… – По спине у Середина пробежал неприятный холодок. – Ты ведун, ты пришел из воды. Не бывает знака яснее, – кивнул юноша. – Боярин Стрекал! В хоромах моих посели гостя, накорми, напои, отдохнуть дозволь хорошенько. Завтра дело у него будет важное, за каковое головой отвечает. Пусть готов будет. – Слушаю, посадник. Седой воин подступил к стражнику, прошептал тому что-то на ухо и поспешил догонять юного Переяра, уходившего за ворота. – Пошли, ведун, – предложил стражник, перехватив копье. – Обожди, дай оглядеться. До завтра время еще есть. В здешнем мире местность вокруг выглядела совсем иначе, нежели в двадцать первом веке. Если в будущем над священными магическими ключами лежал пустырь, то сейчас здесь стояло обширное святилище, обнесенное монументальным бревенчатым забором. Одновременно тын перекрывал подходы к реке Жизни – именно там находились ворота, и, похоже, стоявшая в них стража как раз и заловила ночью ведуна. Молодой человек выбрал не самое удачное место, чтобы ступить на берег. Между дорогой к ключам и поляной с идолами стоял обширный дом в два жилья – вестимо, тут и обитали здешние волхвы. И явно не бедствовали. Вторые ворота открывались в сторону города. На месте будущего кладбища ныне раскинулась ремесленная слобода, за которой между расселиной и обрывом был прорыт глубокий ров и поставлена каменная стена в четыре человеческих роста высотой да еще с двумя башнями на углах. Дальше стена становилась ниже и уже – но те участки защищала сама природа. На юг от святилища стоял лес. О будущей Изборской крепости пока еще никто и не думал. – Почто застыл, чародей? – поторопил его стражник. – Ты бы лучше копье оставил, – посоветовал ему ведун. – Неудобно с ним будет за мной таскаться. Для острастки и меча вполне хватит. – Ты меня еще поучи! – повысил голос ратник. – В хоромы княжеские тоже с копьем попрешься? – поинтересовался Олег. – В дверях-то не застрянешь? Молодой воин помялся, потом предложил: – Ты здесь обожди. Я мигом к воротам обернусь. – И щит оставь! Упаришься! – крикнул ему вслед ведун, забрался в свое ночное узилище, собрал вещи. А когда вышел, его дожидался повеселевший стражник. – Ну что, пошли? – Тебя как звать-то? – спросил Олег.