Полянский привёз её к себе. Приготовил чай, кажется. София была поглощена изучением этой папки. И чем больше она читала и понимала, тем страшнее ей становилось! – София, – окликнул он, отвлекая. – Что скажете? – Я ошиблась, Полянский, – в горле пересохло, она отпила остывающий напиток. – В чём? – Юля – не замещающий ребёнок для Хромовой. Она для Галины вообще не ребёнок. – В смысле. – Старшая дочь Хромовых, Оля, родители звали её Лёлей, умерла от рака крови. Девочку лечили от лейкоза больше трёх лет. Три года из своих пяти она провела в онкогематологическом стационаре. Представляете? Химиотерапия, бесконечные процедуры и анализы. Отец работал на больничные счета. А мать была просто одержима желанием спасти единственного обожаемого ребёнка. София достала из файла и повернула к Полянскому фотографию: очаровательная малютка с большими голубыми глазами, ресницами как у куклы. Несколько небрежных русых прядок, непослушных завитков, выбились из хвостиков с резиночками-цветочками. Лукавый взгляд, чуть искоса, и ямочки на свежих щёчках. «Я не буду думать о том, как она выглядела перед смертью!» – София вцепилась в чашку чая, надеясь согреться. – Ей был нужен донор, – глухо проговорил медиум, понимающе качая головой. – Да. Костный мозг родителей не подошёл. Требовалась максимальная тканевая совместимость. – Но ведь это не обязательно должен быть родственник? – Нет. Но Хромова убедила себя, что второй ребёнок непременно спасёт первого, – София почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. – Вот, здесь запись об амниоцентезе, это метод, когда беременной женщине прокалывают живот пункционной иглой для забора образца жидкости. Иммунологическое исследование, биохимическое, цитология… Галине был нужен не ребёнок, а набор запчастей для первенца. – Вот вам и святая материнская любовь! – Полянский вздохнул и скрестил руки на груди. – Для Хромовой важна только Лёля. Другие дети для неё не существуют. – Дети? – он подался вперёд и стал снова наливать чай себе и гостье. – Да. До Юли у неё была ещё одна беременность. Но когда исследование показало, что подходящим донором ребёнок вряд ли будет, она избавилась от него. Галина хотела спасти единственную дочь. – Эта малютка слишком долго страдала от болевого синдрома. И, разумеется, теперь очень зла на сестру, чьё рождение совсем немного запоздало. – Похоже, что именно так. Думаю, Юля в опасности. – Я в этом не сомневаюсь. – Полянский! Помогите мне спасти эту девочку! – София! Контрперенос – это не профессионально. Это пациент, а не ваша дочь. – Не будьте сволочью! Даже если её отец вам не поверит, я оплачу вашу работу! Только бы она жила дальше, и ей бы ничего не угрожало! – она дотронулась до его руки. Он застыл на секунду, потом чуть повернул ладонь и пожал её пальцы. У него действительно очень нежные руки. – Мне редко платят женщины, и я не хочу, чтоб вы были среди них, – он невесело улыбнулся. – С Хромовым я уж как-нибудь сам договорюсь. Теперь нам нужно дождаться возвращения Юли из больницы домой. 8. Виталий сообщил Полянскому, когда дочь выписывают. Хромов отправил жену в один подмосковный пансионат под предлогом отдохнуть после потрясения. Галина посчитала, что отдых нужен именно ей, а не дочери, доставляющей столько хлопот. Тимофей заехал забрать Софию после работы. Сегодня на ней было длинное платье из тонкого светло-голубого денима. Стиль сафари – свободный крой и приталенный силуэт, треугольный вырез, пояс, объёмные накладные карманы, расклешённая юбка. Бежевые босоножки и белая сумка-торбочка. Как приятно, когда женщина радует глаз! Чуть зависнув в пробках, добрались до Коньково. Припарковались у дома старой серии, рядом сквер, много зелени. Живи, да радуйся. – Хотел вас предупредить, на всякий случай. Пожалуйста, держите в голове, что это не ребёнок! Это чудовище может выглядеть и звучать, как маленькая девочка, вы же видели её фото. Но это смертельная иллюзия… И неизвестно, что она может выкинуть! – То есть, вы не знаете, что нас там сейчас ждёт? – Я никогда не знаю, – честно покачал он головой. – Моя работа не похожа на замену одних и тех же запчастей в моторе. Он вздохнул. Если бы всё было так просто. Когда-то он начал собирать информацию, надеясь систематизировать новые знания, составить перечень, упорядочить методы борьбы. Да, опыт помогал во многом, но предсказать, как развернутся события, ему всё равно удавалось крайне редко. Тимофей потянул за рычаг и кивнул назад: – Возьмите в багажнике огнетушитель, пожалуйста. А лучше оба сразу прихватите. – Зачем? – Помните дело Даниловых прошлой зимой? – Вы что, собираетесь устроить пожар? – воскликнула она. – Не знаю. Может быть, – он равнодушно пожал плечами. Им открыла Юля. Совершенно искренне обняла смущённую Софию. Та прижала девочку к себе, погладила по цветным волосам. Полянский пожал руку Хромову. Тот выглядел очень уставшим, морщины на лбу и у красных глаз резкие и глубокие. В квартире пахло корвалолом. – Думаю, вам вот туда, – он показал на одну из комнат. Полянский открыл дверь и остановился на пороге. Он почувствовал, как качнулась рядом София, схватившись за его рукав. Это была детская. Очень красивая. И мёртвая. Потому что принадлежала мёртвому ребёнку. Галина Хромова с большой нежностью хранила память о дочери, но делала это слишком по-своему. Самая маленькая комната из трёх. Тонко пахло ванилью. Кремовые обои, однотонные полосы чередовались с полосами в цветочек. Розовые воздушные шторы. Кроватка, на которой разложены три разноцветных подушки. У кровати на полу забытый жёлтый носок и резинка для волос с помпончиками. Белый комод с зеркалом и шкаф в углу, украшены наклейками с розочками. На столе раскрыт альбом с неровными рисунками. Валяются карандаши, разбросано несколько мягких пушистых игрушек, рассыпаны детали от конструктора. Яркий коврик чуть сдвинут с места, уголок с бахромой завернулся. Всё выглядело так, будто бы девочка, счастливо живущая здесь, только что выбежала из комнаты, бросив игру. Он не ожидал, что всё настолько плохо. «Чёрт, придётся переиграть план действий прямо на лету!». Быстро собрался и бодро обратился к Юле: – Детка, найди, пожалуйста, пару-тройку больших коробок, или крепкие мешки. От прошлого надо избавляться вовремя! Девочка с готовностью кивнула и исчезла. Её отец, бесцветный и измождённый, сам напоминающий привидение, прислонился к дверному косяку, на котором до сих пор виднелись процарапанные отметины «Лёля, 4года». – Это же просто склеп… – шёпотом начала София. – Да. Очень симпатичный мавзолей. – Она здесь сейчас? – осторожно выдохнула она. – Нет, – огляделся Полянский и повернулся к Хромову. – Вы помните, о чём мы говорили? У вас нет другого выхода. Если вам дорога дочь, сделайте так, как я просил! – Я боюсь, что Галина… – Жену вы уже потеряли. И должны сейчас так поступить, чтобы ваш единственный ребёнок. Живой ребёнок. Больше не пострадал, – Тимофей говорил медленно и весомо. – Надеюсь, вы действительно знаете, что делаете. Я не верю, что это происходит. Это какое-то безумие… – Это безумие живёт здесь уже пятнадцать лет! И ваша вина в этом тоже есть! – резко сказала София. Полянский, уже сделавший шаг в центр комнаты, оглянулся на неё. «Она слишком близко к сердцу приняла эту историю. Так нельзя. Ей нужно переключиться!». В комнату заскочила Юля со свёртком из больших пакетов с завязками. Тимофей видел, как она рада наконец-то избавиться от сестры, и надеется, что с этим для неё всё закончится. Зря надеется. – Соберите в пакеты вещи, игрушки. Нам нужно навести тут порядок перед ремонтом. Виталий? – Да! – вздрогнул Хромов. – Да. Я договорился. За мебелью сейчас приедут, мне позвонили. А бригада будет через час-полтора. Юля держала в вытянутых руках пакет для мусора, а София складывала туда по кускам чужую жизнь, память и любовь. Полянский достал из футляра на поясе бритву, раскрыл её с тихим щелчком, и теперь медленно кружил по комнате, методично полосуя тонким лезвием стены. «Покажись, сука! Вылезай из норы, тварь!». 9. София не могла избавиться от стойкого ощущения нереальности происходящего. Хотя ничего сверхъестественного так и не случилось. Они с Юлей набрали два больших пакета с вещами. Хромов помог Полянскому спустить мешки вниз и загрузить в машину. Медиум сказал, что они должны вывезти багаж за город и там сжечь. Виталий плохо себя чувствовал, а вот Юля была полна сил, и просто повисла на Софии, тормоша и прося взять её с собой в эту необычную поездку. Полянский лишь недовольно пожал плечами, ему явно хотелось поскорее развязаться с этим делом. Они двигались по загруженным улицам. «Какой всё же Хромов странный отец. Так легко отпустить дочку чёрти-куда с людьми, которых второй раз в жизни видишь. Он совсем плох. Не помер бы. С кем тогда Юля останется?» – размышляла София. В дороге они провели больше трёх часов, и путь закончился на тихой окраине запущенного и заросшего кладбища. София не очень следила за указателями, но, кажется, забрались они далеко за Волоколамск. «Как он умудряется так легко и тихо передвигаться? Такая туша…» – она наблюдала за Полянским, который оттащил мешки с вещами подальше от дороги в небольшой овраг. София с Юлей осторожно спустились следом. Медиум облил пакеты бензином и поджёг, звякнув металлической крышкой зажигалки. – Следите за огнём, девочки! – негромко велел Полянский, закатал до локтей чёрную рубашку и промокнул лоб платком. – Я какого-нибудь хвороста подберу. София и Юля тоже подбрасывали в огонь сухие ветки и обломки коряг, обмениваясь полушутливыми репликами. Было нервно весело. Юля два раза споткнулась и чуть не упала. «Это какой-то адский пикник! Бл*дь, я готова поджарить сосисок на костре из детских игрушек! Вот расскажи кому, меня ж саму в дурку закроют! Шубин бы точно охренел!».