Легко пожимая протянутые пальчики, смеясь, он глянул на Софию. Она почувствовала, что краснеет, стало жарко. – О! Не волнуйтесь! Только хорошее! – заверила Катя. – Надеюсь! – усмехнулся он. – Вас подвезти? – Спасибо. Я на машине. Как-нибудь в другой раз. Мой номер есть у Сони, если что! Счастливо. Была рада познакомиться! Она обворожительно и широко улыбнулась. «Ну, правильно, зря, что ли, такие деньги на челюсть угрохала?» – с неожиданной неприязнью подумала София. Когда она уже пристегнулась в машине, Полянский не выдержал и заколыхался от смеха. – «Только хорошее»? – переспросил он. София куснула губы, чувствовала себя ужасно глупо. – Хватит ржать! Я не нарочно! – огрызнулась она. – Катька давно пытается пристроить свою идеальную жопку в чьи-нибудь надёжные и хорошо обеспеченные руки. А я просто упомянула ваше жильё на проспекте. – Уверен, если бы вы рассказали ей ещё о трёх квартирах, которые приносят мне пассивный доход, она бы точно поехала с нами обедать, и так просто не отстала! – он аккуратно выехал с парковки. – А они у вас есть? – Да! Он привёз её в небольшое кафе. Но поесть и поговорить им не удалось. Ей позвонили. Номер был знакомый, но не из списка её контактов. – Данкевич! – откликнулась она. В ответ на неё наорала женщина, крича, что София виновата, что довела ребёнка, что всех засудят и посадят. Оставив попытки переспросить, она выслушала громогласного абонента, и по кусочкам собрала информацию. Посмотрела на медиума, который замер и стал серьёзным. – Та девочка, помните? Юля Хромова. Она пыталась покончить с собой. Она в больнице. Отвезите меня, Полянский! 6. Юлька не спала почти всю ночь. Лёля наводила бардак в комнате, щипалась и бросалась вещами. Классуха снова докопалась: «Хромовой ночи мало, теперь и на уроках спит!». Эти придурки поржали. Школа с высоким рейтингом, а ученики – точно такие же, как и во всех районных заведениях. Юльке есть, с чем сравнить, это уже третья школа. Её отправили домой на такси. Училка пожаловалась завучу, та обещала отправить матери сообщение. «Надо было не уезжать, а забуриться хоть к техничке в подсобку, и там поспать часа два!». У Юльки болела голова, в глазах будто горячий песок, веки слипались. Дома она просто рухнула на свою застеленную кровать, даже не разделась. Забыла поставить будильник, чтобы встать, пока светло, пропустила закат. Уже вечер. Проснулась оттого, что воздух стал острым. Громко колотили, барабанили в дверь. Попыталась встать с кровати, сразу затошнило. Резало глаза, в ушах шум, голова не соображала ничего! В горле першило, она не могла вдохнуть. «Эта сука газ пустила! Тварь!». Юлька, шатаясь встала и потянулась к окну. На стеклопакете были сняты ручки, рамы не открыть. «Куда она их дела! Надо добраться до двери! Я же сейчас выключусь!». В прихожую едва доползла. В коридоре её вырвало. Когда соседка и мать в истерике вытащили её за руки на лестничную клетку, Юлька услышала заливистый смешок. Лёля была довольна проделкой. В больнице под кислородом выспалась, как ей казалось, впервые за несколько прошедших лет. Это было потрясающе. Немного мутило до сих пор, но в остальном она чувствовала себя гораздо лучше. Когда открыла глаза, первая, кого увидела – та психологиня из центра. Симпатичная, с цветными волосами. Она ведь поверила, не стала смеяться, она обещала помочь! Повернулась, приподнялась на локтях, и женщина порывисто обняла её, крепко прижала к себе. «Вот если бы мама так же, вместо того, чтоб орать!». Юлька вдохнула свежий запах её духов, и как могла быстрее затарахтела: – Это Лёля! Они же думают, что это я открыла газ, что я хотела отравиться! Это Лёля! Меня в психушку закроют! – в горле ещё першило немного. – Я знаю, ты этого не делала! Я тебе верю! Ничего не бойся! – Мама кричала, что посадит вас в тюрьму! Но вы ни в чём не виноваты, я же знаю! Это всё Лёля! – Да, от твоей мамы я уже всё выслушала. Не волнуйся, она просто очень за тебя испугалась… – Нет. Она больше напугалась, что отец приехал. Ей оправдываться придётся. – Твой папа здесь? – Не знаю. Если только до него дозвонились. Я ещё не видел его… – Хорошо. Я переговорю с ним. Не переживай! Отдыхай хорошенько! Юлька опустила голову на жёсткую подушку. Как же классно, что можно выспаться «не дома». Лёля не покидает их квартиру, значит тут, в больнице ничего не страшно. 7. В приёмном покое София была практически сбита с ног налетевшей на неё Галиной Хромовой. Та бессвязно вопила что-то страшное, обвиняла психолога в доведении ребёнка до самоубийства. Полянский крепко, но осторожно удержал Галину Александровну, готовую вцепиться в Софию и расправиться с ней лично. Подоспели врач и медсестра с поста. Оттащили Хромову от посетителей, вкололи успокоительного. – Насколько же велика сила самовнушения! Она же действительно искренне верит, что прекрасная мать, что заботится о дочери, – вздохнул Полянский, вытирая очки салфеткой. Когда после этого София зашла к Юле в палату, то не смогла удержаться, чтоб не обнять эту бледную осунувшуюся девочку. Такой хрупкий цыплёнок! Юля всё твердила, что во всём виновата её сестра, и Софию знобило от этих слов. А когда вышла, тихонько прикрыв за собой дверь, увидела, что Полянский разговаривает с невысоким седоватым мужчиной. Дождалась, пока беседа закончится. Детектив попрощался с собеседником. – Это был Виталий Хромов. Отец Юли. И Лёли, – объяснил ей Полянский, подойдя. – Что сказал. – Болезнь жены давно его мучает. Устал, но продолжает прятать голову в песок, всё ждёт, что как-нибудь само образуется. – У Галины официальный диагноз? – заинтересовалась София. «Какого хрена этот гад не лечил жену, а вместо этого молча разрешил пятнадцать лет гробить психику ребёнку!?» – Нет. Они посещали нескольких психотерапевтов. Ему рекомендовали госпитализировать супругу ещё семь лет назад. – О чём вы договорились? – Он согласен, что им нужна помощь. Я попросил у него документы, выписки из истории болезни старшей дочери. Существенно разъяснит ситуацию. Мы должны заехать к нему. София пыталась отвлечься, не думать об огромных глазах Юли. Об этих тонких косточках, на которых болтается пижамка, и лёгких бледно-бирюзовых прядях, щекочущих щёки. Смотрела на огоньки бесконечных витрин. За стеклом мелькали фонари и густые тени. На очередном светофоре показалось, что завибрировал смартфон. Забыла включить звук, когда выходила из фитнес-клуба. Достала телефон, увидела сообщение от Катерины. «Передавай привет этому Полянскому! А как его зовут? Видный мужик, крупный, глаза красивые. Руки ухоженные, нежные, класс! Борода мягкая? Не жадный? Это у него одна машина, или держит для визитов более представительское авто? Пиши!». София хмыкнула. – Вам привет. – Мм? – Катя просит передать привет. Я вас сегодня подруге представила. – А. Помню. И чего пишет? – Что у вас тачка всратая. Мол, мог бы чего поприличнее водить, раз зарабатывает. Есть же возможность, – София недовольно пожала плечами, позволив себе несколько неточно процитировать сообщение. – Моих возможностей намного больше, чем желаний. И я давно избавил себя от необходимости кому-то что-то доказывать стоимостью часов и автомобиля. Моё мнение на сей счёт, что вся эта шелуха… Его перебил входящий звонок с темой из «Секретных материалов», а на смартфоне поверх навигатора высветилась фотография эффектной глазастой блондинки, контакт был обозначен как «Русалка Николь». София машинально подвинулась правее, чтобы не попасть в кадр видеосвязи. «Хотя с чего бы это мне маскироваться тут в уголке? Моё присутствие в этой машине никого не компрометирует!» – рассердилась она сама на себя. – Да, Ника! – мягко отозвался Полянский. – Привет! Котик, ты можешь говорить? – Да. – Мне нужно немного денег, котик! – Сколько? – Тысяч восемь, десять. Сможешь сегодня? – Да. Только попозже. Я за рулём пока. – Спасибо, Тимоша! Звони! – блондинка отключилась. София сжала губы, скрывая усмешку. С одной стороны, чувствовала себя неудобно, ведь, кажется, эта беседа не предполагала сторонних свидетелей. И одновременно была рада заглянуть за кулисы жизни загадочного знакомого. Приятно спокойно осознавать, что даже со всеми своими супер талантами, он всего лишь обычный мужчина. Со своими слабостями и страстями. Такой же, как все. Ну, почти. – Слушаю вас, София? – вдруг переспросил Полянский. – Я молчу! – вздрогнула она. – Вы громко думаете! – он чуть покосился на неё. – Ой, да, пожалуйста! Очень надо! Ваша личная жизнь меня не касается! – она демонстративно отвернулась к окну. Они недолго простояли у подъезда. Серьёзный и хмурый Хромов вынес Полянскому пластиковую папку, пухлую от файлов с бумагами. Детектив вручил её Софии. Вечерело, она включила свет над своим местом, вжавшись в пассажирское кресло. Стала перебирать и читать выписки и справки. Иногда приходилось гуглить те или иные параметры, указанные в анализах, чтобы разобраться в клинической картине.