В этот момент господин Суат свернул на перекрестке и остановил машину напротив двухэтажного деревянного дома, стоящего у большого леса. Очевидно, мы достигли конца пути. Выйдя на свежий воздух, я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Пока господин Суат открывал багажник машины, Демир припарковал «Импалу» с другой стороны и подошел к нам. Он помог господину Суату с вещами, и мы пошли в дом. Когда я взяла в руки несколько сумок и вслед за госпожой Мельтем вошла в дом, то увидела, что внутри он такой же просторный, каким казался снаружи. Пока Демир разжигал камин у входа, я отправилась на кухню. Шкафы, столы, даже стулья вокруг были деревянными. Господин Суат оставил нас и ушел, чтобы поговорить с работниками фермы, а я забрала у госпожи Мельтем пакеты с овощами и фруктами, чтобы отнести их на кухонный стол. Ставя напитки в холодильник, который она только что включила в розетку, она краем глаза посмотрела на меня и сына. – Демир, сынок, почему бы тебе не показать Нисе окрестности? Я продолжала возиться с тем, что было у меня в руках. Почему она решила, что я хочу куда-то с ним идти? Демир подошел к нам после того, как подбросил в огонь в камине еще несколько поленьев. – Позвольте мне помочь вам. Тогда мы сможем пойти погулять все вместе, – запротестовала я, но тетя Мельтем закрыла холодильник, взяла помидоры из моей руки и положила на стол. – Я сама обо всем позабочусь. Если не справлюсь, позову Суата. Кроме того, если мы будем ждать, на улице похолодает. Так что давайте, идите. Я посмотрела на тетю Мельтем, умоляя ее не отсылать меня с ее сыном, но она сказала: – Давай, Демир! Уводи девушку. – Она кивнула на дверь. Когда мы вышли из дома, я предпочла держаться позади него, потому что, когда мы находились рядом, все происходило не так, как я хотела бы. Мы подошли к конюшне, где содержались лошади, и Демир открыл дверь, чтобы я прошла вперед. Я молча вошла внутрь. Сразу же я почувствовала запах навоза и соломы. Мне стало не по себе от этого, но лошади очаровали меня. Все они были прекрасны. Я медленно прошлась по конюшне, и одна из белых лошадей вытянула голову в мою сторону. Я взяла в руку пучок соломы, дала ей и погладила по голове другой рукой. Когда она съела солому, то довольно заржала, и это было восхитительно. – Ее зовут Жасмин. Мой дед специально привез ее из Бююкаде. Я снова погладила лошадь по голове, пропуская гриву между пальцев. Это чудесное имя подходило такой красивой лошади. В конюшне было десять лошадей, но я не могла погладить всех одновременно и подошла к той, которая привлекла мое внимание. Темно-коричневый конь в белых яблоках. – Его зовут Ворчун. Будь осторожнее, поведение полностью оправдывает его имя, – сообщил Демир, и я не успела ничего сказать. Ворчун завертел головой, когда погладила его, но я поняла, что он вовсе не сварливый. Наверное, Демир просто не мог поладить с ним. – Похоже, ты не очень разговорчива? Я быстро отошла от него и двинулась прочь, потому что мне было неловко находиться с ним в узком пространстве. Я знала, что Демир идет за мной, и не останавливалась. – Если ты не хочешь говорить о лошадях, тогда я найду другую тему. Тот мальчик, который приходил в школу, твой парень? Поэтому ты дала мне пощечину? Этот вопрос заставил меня остановиться и резко вдохнуть. Руки сжались в кулаки, и внутри меня все заклокотало. Когда я повернулась к нему и увидела насмешку в его глазах, то мое терпение лопнуло. Я медленно подошла к нему. – Чего ты хочешь, Демир? – хотя я старалась держаться совершенно спокойно, все-таки фыркнула. – Что тебе надо, парень? – Мой тон стал выше, и я толкнула его в грудь. Он пошатнулся, но не отступил. – Какое тебе дело до меня? У тебя какие-то проблемы? Почему ты настаиваешь, чтобы я общалась с тобой? Почему ты все время смотришь на меня? Почему преследуешь? Что ты хочешь от меня, что? Я больше не сдерживалась и кричала во весь голос. С каждым моим вопросом его глаза расширялись еще больше. Он не ожидал от меня такого взрыва. Самое странное, что я и сама от себя такого не ожидала, но я так долго сдерживалась, что не осталось сил терпеть. Может быть, я повела себя так из-за накопившегося гнева, может быть, потому что он встал между мной и Сенем и создал между нами пропасть, или просто потому, что вина за все лежала на нем. Извергнув то, что накопилось внутри меня, я развернулась и пошла дальше. Но его слова заставили меня остановиться. – Я прошу прощения! Хорошо? Я повернулась к нему: Демир вскинул обе руки вверх. Он выглядел раскаявшимся и смущенным, но меня интересовало не это. Он только что извинился передо мной? – Я прошу прощения за все, за то, что произошло в ночь вечеринки. Это ошибка. Я повел себя мерзко и отвратительно, признаю, но не знаю, почему это сделал, почему обращался с тобой так, и я сожалею. Мне очень жаль. Мне пришлось найти опору, чтобы прийти в себя. Я прислонилась к одному из камней, лежащих рядом, и попыталась успокоить дыхание. Он застал меня врасплох. – Это неожиданное признание, – сказала я снисходительно. Демир понял свою ошибку, поэтому просто кивнул, подошел ближе ко мне и тоже прислонился спиной к камням. – Я просто не понимаю твоего отношения ко мне, я хочу разгадать тебя, Ниса, а ты всегда ставишь препятствия. – Но я не хочу, чтобы ты меня разгадывал! – воскликнула я, не совсем его понимая. Действительно ли я не хочу? Его светло-карие глаза встретились с моими. – Что ты хочешь знать обо мне? Я видела свет в его глазах и не понимала, зачем это делаю, ведь Демир дал мне возможность расставить все по местам. Я знала, что это приведет к чему-то другому, но это не имело значения. Я хотела знать правду о нем. – Тебя усыновили? Его взгляд поник, и я поняла, что задала неудачный вопрос. Возможно, не следовало начинать с этого, но я не могла упустить такую возможность. – Гекче сказала тебе? – Я покачала головой. Конечно, он мне не поверил. – Она знала, – продолжил он, и я растерялась. Гекче сказала мне, что это просто слухи, но Демир заявил, что она знала об этом. Кто сказал правду, а кто солгал? – Она сказала, что это только слухи. Я просто сложила два и два. – Он кивнул, как будто понял, но не сразу ответил на мой вопрос. Он отвел глаза, взъерошил волосы рукой и снова посмотрел на меня. – Да, меня усыновили. Почему-то его слова ошеломили меня. – Как давно? – Заткнись, Ниса! Зачем ты лезешь в душу к этому парню своими вопросами? – В раннем детстве. Моя настоящая мама умерла в родах. Это было хуже, чем если бы мать оставила его в детском доме. Я хотя бы могла стоять у окна и надеяться, что она вернется. Но у Демира не было даже этого. – А как же твой отец? Девушка, которая мгновение назад кричала и ругалась, теперь исчезла. Мне хотелось понять его. – Я даже не знаю, кто он такой. Может, он пьяница, может, намного богаче моего отца, но меня это не волнует. – Значит, тебя усыновили сразу после рождения? Он улыбнулся, но я увидела в этой улыбке всю его боль. – Можно и так сказать. – Тогда почему ты так себя ведешь? Почему ты ругаешься с этими людьми и отвергаешь их заботу? Он знал, что я абсолютно права, но я видела по его глазам, что он не хочет со мной соглашаться. – Ты говоришь о том, чего не знаешь, Ниса. Неужели? Чего я не знаю? – Значит, ты хочешь, чтобы мы общались, но при этом я, по-твоему, не знаю тебя? Он улыбнулся. Настоящей улыбкой. – Почему тебе это кажется непоследовательным? Прищурив глаза, он поднялся с камней, на которые опирался, и встал прямо передо мной. Я знала ответ на его вопрос. Я не видела, чтобы он хоть раз пререкался с матерью, но он постоянно спорил с отцом. Я видела это не единожды. – Ты постоянно ссоришься со своим отцом. Я сама видела. Он еще больше прищурил глаза, подошел ко мне ближе и, посмотрев на мою кепку, начал беззаботно играть с моими волосами. – Моя девушка в окне, – пробормотал он, и я шлепнула его по руке. Даже в этот важный разговор он привнес определенную легкость. Вот зачем опять об этом напоминать? – Разве ты только что не извинился? Он поднял обе руки вверх, как будто сдаваясь. Распрямив плечи, он приготовился говорить. – Хорошо, я действительно непоследователен, но я просто не такой, как ты, Ниса. Если бы я оказался на твоем месте или на месте Сенем, если бы меня усыновили взрослым, я бы вел себя так же, я бы согласился с тобой. Но я вошел в их жизнь, как только открыл глаза. Прежде чем я научился ползать или ходить, прежде чем слова «мама» и «папа» сорвались с моих губ. Хотя они не родные мне, они воспитали меня как своего собственного сына. Они обеспечивали меня, учили в лучших школах. Если бы я не узнал, возможно, они никогда бы мне не рассказали. Ты думаешь, что я непоследователен, но ты знаешь, что в каждой семье случаются ссоры. Вот почему отношения с отцом стали такими. Нам после этого стало сложно уживаться друг с другом. Мы как кошка с собакой. Он много говорил, но не освещал подробности. Хотя я не хотела признавать, он был прав. – Если бы ты оказалась на моем месте, возможно, ты бы вела себя так же. Или как Дамла, – продолжил он, и одна его рука легла на мочку моего уха, а с губ сорвался воздушный поцелуй. Мне пришлось ударить Демира по голове, это было неприемлемо. – Боже упаси! – проворчала я. Он рассмеялся, и я вслед за ним. Он снова оказался прав. – Так как ты узнал? – Черт возьми, Ниса! Зачем ты продолжаешь спрашивать? Почему бы тебе не заткнуться прямо сейчас? – Это был мой двенадцатый день рождения. Родители подготовили для меня вечеринку и пригласили почти всех моих друзей из школы. Я бегал по саду с детьми, когда услышал крик и зашел в дом. Они тогда часто ругались. Мой отец всегда из-за чего-то сердился на мать, но я никогда не понимал, из-за чего. Я отошел в угол и тихо слушал. Отец кричал: «Ты хотела этого ребенка. Не я! Так что тебе придется терпеть». Сколько бы мама ни плакала, отец не останавливался. И тогда я узнал правду. Я с трудом удержалась, чтобы не обнять Демира. Хотя он вел себя как сопляк и придурок, его действительно ранили. Он был мальчиком, которого любила мать, но никогда не любил отец. Вся моя симпатия к господину Суату испарилась в миг, и я коснулась плеча Демира. Я не знала, зачем это делаю, просто хотела прикоснуться к нему, чтобы поддержать. – Знаешь, Ниса? Это первый раз, когда я так открываюсь кому-то. Мои друзья тоже знают об этом, но с ними я не такой. Ты… Ты совсем другая. Я не знала, что сказать, и только моргала. – Пойдем? Тетя Мельтем нуждается в помощи. – Демир взял меня за руку и развернул к себе, я встала с камня, и мы отправились к дому.