– Может быть, что-нибудь о чувстве защищенности в обществе? – предложила Карина. – О доверии, о том, что мы должны остановить насилие? Сусанна развела руками. – Тебе обязательно надо везде вставить иммиграцию? – Что ты имеешь в виду? – переспросила Карина. – Что заставляет тебя ассоциировать иммиграцию с насилием? – Если бы ты знала, какой ограниченной и тупой ты кажешься со стороны, – с казала Сусанна Карине, демонстративно взяла свой телефон, откинулась на диване и ушла в Facebook. Гитте почувствовала, как вдоль позвоночника проступает пот, так что туника прилипает к черной коже дивана. Она стиснула зубы. – Прием всех мигрантов, приезжающих сюда сейчас, – продолжала упорствовать Карина, – стоит столько же, сколько весь правоохранительный аппарат, все государственные учреждения культуры и все кредиты на учебу и стипендии для всех студентов Швеции. – Где ты это вычитала? – спросила Сусанна, не отрывая взгляда от экрана. – На Flashback? – Нет, на сайте правительства. И в данном случае не учитываются реальные расходы общества, возникающие, когда иммигранты десятилетиями живут на пособия, так и оставаясь на иждивении государства. Прошло так много лет, но Гитте снова ощутила, как горло сжимается от подступающей паники. Она слышала, как Хокан подпевает в кухне «Ой сбежала ветчина…» – На иммигрантов уходит от четверти до пятой части всех наших налогов, – сказала Карина и отхлебнула кофе. – Я считаю, что мы должны найти этим деньгам иное предназначение. Например, на уход за папой Биргитты. Сусанна бросила телефон на журнальный столик и развела руками. – Это старый и тухлый прием – противопоставлять друг другу две слабые группы в обществе. И я не верю, что четверть государственного бюджета уходит на мигрантов, все это болтовня. – Налогов, – уточнила Карина. У Гитте закружилась голова, происходящее казалось совершенно сюрреалистичным. Она попала прямо в ад. – Иммигранты тоже работают, – возразила Сусанна. – Как ты можешь повторять все эти старые предрассудки? Карина опустила веки. – Работать и содержать себя – не одно и то же. Подавляющее большинство родившихся за границей, не имеющих высшего образования, никогда не достигают такого уровня, чтобы самим себя содержать. Это не мое мнение, а данные из исследований Фонда предпринимательства. – Ты хоть понимаешь, что звучишь как эхо 30-х годов в Германии? – выпалила Сусанна. – Если у соседа горит дом, и он звонит в твою дверь и просит помощи, неужели ты захлопнешь дверь у него перед носом? – Нет, – ответила Карина. – Но я не позволю ему лечь в мою кровать, есть мою еду и жить в моем доме до бесконечности и ни за что при этом не платить. Но прежде всего я позвоню в пожарную службу. – Тебе знакомо имя Роберта Д. Хейра? – спросила Гитте. – Ты меня спрашиваешь? – переспросила Карина. – Канадский ученый, профессор в области криминальной психологии, – продолжала Гитте. – Он дал определение термину «психопат». Уверена, что не слышала о таком? Карина опустила веки. Гитте выпрямилась на диване, уставившись прямо ей в глаза. – Он описывает психопатов, как хищников среди людей. У них нет совести и эмпатии, они берут что хотят и делают что хотят. Они провоцируют и прибегают к насилию, не испытывая ни малейшего чувства стыда или раскаяния. – И что ты имеешь?.. – Они умелые манипуляторы, часто умны, склонны к промискуитету, их невозможно вылечить при помощи психотерапии. Психотерапия нередко делает их еще опаснее, потому что они понимают, как должны себя вести. Им становится легче скрывать свои психические отклонения. Карина откинулась в кресле, скрестив руки и ноги. – Кроме того, – продолжала Гитте, – женщины-психопатки обычно страдают тяжелой формой алекситимии. Часто у них – ярко выраженные черты нарциссизма, гипертрофированное эго, отсутствие адекватной самооценки, самомнение, граничащее с манией величия, они патологически лживы, но в точности так же, как и мужчины, могут быть весьма опасны для близких и общества… Она замолчала, словно ей не хватало воздуха. У нее перехватило дыхание. Карина уставилась на нее с нескрываемым восхищением. – Весьма опасны для близких и общества, – словно эхо, откликнулась она. – Бессовестные хищники, склонные к промискуитету, с чрезмерным самомнением и патологической лживостью. К чему ты это здесь говоришь? К чему ведешь? В эту секунду в прихожей с грохотом распахнулась входная дверь. Карина подскочила, из кухни появился Хокан. – Бабушка! – закричал детский голосок. – Алисия, золотко мое! В прихожей раздавались приветственные выкрики, кто-то громко топал, отряхивая с обуви снег и лед. Сусанна вышла в прихожую, чтобы поздороваться. Гитте осталась сидеть на диване не в силах подняться. Она водила пальцами по своему костылю. Снаружи доносились голоса. – Помочь тебе снять ботиночки? Вы проголодались? – Как тигры! Хочу печенья! Дружный смех. – Боже, какая холодина! – Как дорога? Вас не заносило? – Погоди, я возьму подарки… Сусанна вошла в комнату, неся в каждой руке по два гигантских бумажных пакета, прошуршала мимо мебели к елке. – Ты останешься на рождественский обед? – спросила она, пополняя новыми подарками гору под елкой. – Нет, спасибо, – выдавила из себя Гитте. – Я не ем мяса. – У них есть лосось и селедочный салат. – Я не ем искусственно выращенного лосося. Сусанна вернулась на диван, подсела к ней слишком близко. – Каролина и Кристофер не приедут к ним на Рождество, – прошептала она. – Не выдержали Карину с ее расизмом. Представь себе, до чего можно все довести – до раскола семьи. Лишь бы найти выход своей ксенофобии. Гитте пыталась взять под контроль сердцебиение. В гостиную вбежала девочка, придя в восторг при виде кучи пакетов под елкой. – Вау, сколько подарков!! Мама, смотри, смотри! Тут она обернулась и, увидев Гитте, невольно отпрянула. – Ой, какая большая тетя! Мама, ты видела? В гостиную вошла женщина лет тридцати с небольшим. Улыбнулась Гитте, сделала пару шагов к дивану и протянула руку. – Линнеа, – представилась она. – Приятно познакомиться. – Гитте Ланде́н-Батрачка, – проговорила Гитте. – Батрачка? – переспросила Линнеа. – Вау! Круто. Вошла Карина с вазой печенья в руках, поставила ее на журнальный столик. – Бабушка, а когда придет рождественский гном? – В канун Рождества, если ты хорошо себя вела. Девочка склонила голову набок. – Хотя на самом деле его нет. Это дедушка переодевается и напяливает бороду. – Нет-нет, – возразила Карина. – Рождественский гном существует на самом деле. Вернее, существовал. По-английски он называется Санта-Клаус… Она взяла девочку на руки, уселась в одно из больших кресел и усадила внучку себе на колени. – …потому что на самом деле его звали Николаус, и он был греческим епископом в городе под названием Миры Ликийские, который сейчас находится в Турции. По соседству с ним жили три девочки, и он бросал им в окно подарки, чтобы им не пришлось идти на панель… Карина запнулась и закашлялась. – …не пришлось голодать. Он сотворил много чудес, и в конце концов его объявили святым, и отсюда в западном мире пошла легенда о Санта-Клаусе. Девочка задумалась. – А что это были за подарки? – спросила она. – Которые он дарил девочкам? – Многие говорят, что это были мешочки с золотом. Девочка обвела взглядом гору подарков под елкой.