Хокан Думаю, из чисто практических соображений. Если все принесут цветы, вся церковь утонет в цветах. Сусанна А ты приедешь, Агнета? Агнета У меня на самом деле другие планы, но не исключено. Пока не решила. Вы все там собрались? Гитте Да, к сожалению. Агнета В Стентрэске есть airbnb?[47] Биргитта Не знаю. Я живу в Swamp. Сусанна @агнетасонямякитало, ты можешь остановиться у меня и моей мамы Сив, если хочешь. * * * Временами Гитте охватывало отчаяние по поводу сложившегося положения. В повседневной жизни она старалась прогонять эту мысль, ведь ей надо было сосредоточиться на своих исследованиях, но ей все труднее становилось находить мотивацию для работы. Слишком много стало поверхностных и вульгарных людей, которые именуют себя феминистами! Как женщины, так и мужчины, не имея никакой академической подготовки, выступают в дебатах, с важным видом выражая совершенно ненаучные взгляды. Все из-за интернета. Интернет, конечно, во многих отношениях произвел революцию. Возможность обмена релевантной информацией с исследователями и коллегами по всему миру – это бесценно. Но когда каждый имеет доступ к глобальной платформе, возникают проблемы. Гитте даже не могла с уверенностью сказать, правильно ли это. Людям, которые не в состоянии сказать ничего вразумительного, не стоит предоставлять сцену и микрофон. Что ни говори о старых средствах массовой информации, но они все же предполагали некий контроль качества. Мысли такого рода вертелись у нее в голове в тот декабрьский воскресный вечер. Она сидела в ресторане пансионата Stone Swamp Inn, где ей предоставили номер на первом этаже с видом на задний двор. Лифта в здании не было, а лестниц она избегала. После салата с козьим сыром, орехами, черносливом и авокадо она съела горячее – пасту с грибами и плавленым сыром. На десерт пансионат предлагал очень вкусный шоколадный мусс, а к нему она взяла бокал Castaño Dulce из Монастреля[48] – вино глубокого красного цвета с насыщенным вкусом и фруктовым ароматом. В ресторане было почти пусто. В отдельных кабинках вдоль задней стены сидели несколько хлебнувших лишку представителей категории «заблудшие дети общества», но они не обращали на нее внимания. Она – женщина средних лет, не соответствующая общепринятым нормам привлекательности, и потому невидимка. Ее это вполне устраивало. По мере насыщения страх отступал. Она откинулась на стуле, обдумывая этот ужасный день. Заказала себе бутылку Château Musar Hochar Père et Fils Rouge 2016 года и предалась размышлениям. За окнами прошла мимо молодая пара, поддерживая друг друга на обледенелом, плохо расчищенном тротуаре. Она задалась вопросом, доведется ли ей еще раз заниматься сексом с мужчиной. Женщины – это не ее, она пробовала, но ей это ничего не давало. Брак с Улофом оказался бурным, кратким и бездетным. Остался только его сын от предыдущего брака Робин, с которым она по-прежнему поддерживала отношения. Да еще воспоминания об их совместной жизни в свинг-стиле – образе жизни, к которому она пыталась приспособиться, но который так и не смогла до конца принять. Правда, она испытывала наслаждение от других мужчин, прикосновений их опытных рук и горячих языков, но при виде того, как Улоф целует других женщин и совокупляется с ними, вся радость улетучивалась. Так что он оставил ее. И он тоже. Она подлила себе еще вина в бокал, пролив немного на скатерть. Ну и, что называется, «про волка речь – а он навстречь». Викинг Стормберг и еще какой-то лысый мужчина потопали ногами по ковру при входе, отряхивая снег с обуви, и взяли курс на барную стойку. Викинг окинул взглядом зал и заметил ее. Сказав что-то своему спутнику, он направился в ее сторону. Она привела в порядок выражение лица. – Привет, Биргитта. Можно мне присесть? – спросил он, стоя по другую сторону стола. Она выпрямила спину. Он протянул руку, они обменялись рукопожатиями. Он все тот же – те же непокорные слегка длинноватые волосы, те же горящие глаза. – Конечно, – ответила она. – Хочешь бокал вина? Он тяжело уселся на стул напротив нее. – Да, – ответил он, – почему бы нет? Гитте помахала официантке – безнадежному местному кадру. Попросила принести еще бокал и еще одну бутылку. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, вглядываясь ей в лицо. – Спасибо, – ответила она. – Суставы плохи, а вот с головой все в порядке. – Ты прилетела сегодня? – Я не летаю. Он посмотрел на свои руки – в своей обычной манере. – Ты приехала из-за папы? Я слышал, он совсем плох. – Его нужно срочно перевести в дом престарелых с уходом. Завтра утром встречаюсь со специалистом социальной службы. Викинг скептически приподнял брови. – Вот как? – переспросил он. – Ну удачи. Он пригубил вина, но никак не прокомментировал его качества. – Как у тебя дела? – спросила она. – Как дети? И как поживают Свен и Карин? Он проглотил вино и кивнул. – Хорошо, – ответил он. – У всех все в порядке. Маркус живет тут, в городе, работает на ракетной базе. Он обручен с Юсефин, у них двое детей. – О, так ты уже дедушка! – Свен живет в социальном доме в Видселе, а мама в точности такая же, как и всегда. Элин в Стокгольме. Живет одна, насколько мне известно. – Где она живет? – спросила Гитте. – Сёдер. – А, там же, где и я. – Послушай, – проговорил он. – Вообще-то у меня к тебе дело. В связи с находкой на мосту. Ясное дело, а чего она ожидала? – В пятницу вечером, перед тем, как пропала София, – начал он, – в августе тысяча девятьсот восьмидесятого. У вас был читательский клуб. Что-нибудь особенное произошло в тот вечер? Кто-нибудь сказал что-нибудь необычное? – Ты имеешь в виду Софию? Не сказала ли София… Он прервал ее, подняв ладонь. – Нет, – сказал он. – Кто-нибудь из других девушек не сказал ли чего-нибудь необычного?