– О’кей, – ответил он. – Хотя я не пью кофе. У тебя найдется сок? – Молоко подойдет? Малина арктическая, Rubus Arcticus. – Еще как. С этого все и началось. * * * К презентации романа она подготовилась, внушая себе: говорить медленно, громко, четко. Часто она заикалась куда меньше, когда ее никто не слышал, – собственно, вообще не заикалась. Говорить или петь хором тоже прекрасно удавалось. Хуже всего было говорить по телефону, это полный ужас. Однако она не сдавалась, продолжала тренироваться – это единственный путь вперед. Когда она нервничала, все сильно ухудшалось, когда же она не задумывалась об этом, становилось куда лучше. Она знала: среди тех, кто страдает заиканием, большинство составляют мальчики и мужчины, а среди тех, кто перестает заикаться в подростковом возрасте, большинство девочек, но ее это не коснулось. Очень типично. Причины заикания до конца не изучены, однако есть наследственный фактор. В ее случае он явно не по материнской линии – подарок от ее неизвестного отца. – «Т-том Сойер» Марка Твена, – начала она, – стал одним из первых романов, отпечатанных на пишущей машинке – более ста лет назад. К-кроме того, это был первый полноценный роман Марка Твена или Сэмюэля Ленгхорна Клеменса, как его на самом деле звали. Это книга для подростков или, вернее, «воспитательный роман» – о том, как мальчик превращается в м-м-мужчину. Сусанна сидела и вертела в руках свою жвачку, София спрятала конфету на палочке и сосредоточенно записывала каждое слово Агнеты. Карина сидела, удобно откинувшись, на одной из подушек-кресел, скрестив руки, и смотрела на нее, слегка покачивая ногой. Ее окружала своего рода высокомерная аура. Не враждебность, а интерес – подобно тому, как ученый интересуется подопытным животным. Биргитта не приехала. Все лето она просидела в Питео, в квартире своей мамы. – Как я это понимаю, – продолжала Агнета, – это рассказ об аутсайдерстве. Том Сойер – сирота. Он живет у своей тетушки Полли, которая любит его, но не умеет с ним с-справляться. Его лучший друг Гекльберри Финн еще более одинок, его отец – известный в городе пьяница. Он вообще не ходит в школу. Марк Твен делает этих двух мальчиков своими г-героями, что тогда, сто лет назад, было воспринято весьма неоднозначно. Твен был журналистом и сатириком. Это заметно. Он не испытывает ни малейшего почтения к церкви, власти и обществу в ц-целом. Мальчики нарушают массу правил, но у них все складывается хорошо, и в конце они даже становятся богаты. Мне кажется, это выдающийся роман… Едва она замолчала, как Карина подалась вперед, опустив руки по бокам. – Я согласна, – сказала она. – Твен создал сложные и непредсказуемые характеры, которые бросают вызов судьбе и находятся в постоянном развитии. Глаза Карины сияли, участвовать в литературных дискуссиях – ее любимое занятие. Теперь она завела долгий разговор об образе рассказчика и происхождении воспитательного романа. Жонглировала понятиями, которых Агнета до конца не понимала: драматургические дуги и воплощение, однако приятно, что Карине понравилась книга, которую она выбрала. – Что тебя больше всего зацепило? – спросила Сусанна, когда она закончила. Карина ответила, не раздумывая. – То, что Том в конце все же выступил в пользу Маффа Поттера. Решился на этот шаг, хотя ему было чертовски страшно. Это пример потрясающего гражданского мужества. Кульминация всей книги, на мой взгляд. Она взяла «шейк», который протянула ей Сусанна. – А тебя? Сусанна довольно долго обдумывала ответ. – Там есть одна вещь, которую я до конца не поняла, – проговорила она, когда Карина начала проявлять нетерпение. – Что Гекльберри Финн не захотел жить в большом доме у заботливой вдовы. Он смог ходить в школу, носить хорошую одежду – и все же перебрался на свое старое место позади бойни. – Чего ты тут не понимаешь? – спросила Карина. Сусанна развела руками. – Как можно предпочесть грязь и бедность благополучию и заботе! – То есть лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, так? – уточнила Карина. – Да, примерно так. Карина застонала и снова откинулась на кресло-мешок. – Мне кажется, ты шутишь, – проговорила она. – Ты не поняла всей критики общества? Что Гек Финн не выносит норм и притворства? Что он бунтует против всеобщей лжи? Сусанна взглянула на Карину. В ее взгляде читалось нечто похожее на грусть. – Да, но мне кажется, что он поступает глупо и неблагодарно. Если есть возможность выбора между хорошей жизнью и плохой, стоит, наверное, выбрать хорошую? Ложь так или иначе есть везде. Карина пожала плечами. – София, а что думаешь ты? – спросила она. София дописала предложение в блокноте, потом подняла глаза. – Мне тоже очень понравилась книга. Веселая и увлекательная. Больше всего мне понравилось, как мальчики вошли в церковь, когда их собирались хоронить. Хотя мне кажется, что им следовало подождать и не признаваться, чтобы послушать, что о них скажут другие. Было бы потрясающе побывать на собственных похоронах. Услышать, что о тебе говорят люди после твоей смерти. И еще меня очень порадовало, что злой индеец умер. Так ему и надо. – Это, п-пожалуй, единственное, что вызывает у меня внутреннее сопротивление, – вставила Агнета. – Индеец Джо оп-писан очень стереотипно – про него говорится, что он плохой, потому что в его жилах индейская кровь. Р-расизм чистейшей воды. И черные тоже описаны с презрением… Карина снова выпрямилась с явным раздражением. – Послушай, нельзя же так, – возразила она. – Действие происходит в 1840-х годах. Так тогда и было, люди тогда так мыслили. – Я п-п-просто говорю, что это не очень с-симпатично написано… – Ну и что теперь делать? Переписать Тома Сойера? И все остальные книги, написанные в прежние времена? Может быть, еще и картины перерисовать? Сусанна закатила глаза, поднялась и бросила жвачку в корзину для бумаг у двери. – А на тебя что произвело самое сильное впечатление? – спросила она, глядя на Агнету. Агнета сделала глубокий вдох, чтобы снизить пульс, – эту фразу она заранее разучила. – Бекки с-случайно р-рвет книгу учителя, но Том берет вину на себя. Учитель устраивает ему порку и оставляет сидеть после уроков, но Том идет на это ради того, чтобы спасти Б-бекки. П-помочь другому человеку, принести себя в жертву ради другого – это п-произвело на меня самое сильное впечатление. – Я, по крайней мере, знаю, что больше всего понравилось бы Биргитте, – усмехнулась Сусанна и села на место. – То, что они нашли кучу денег и стали очень богаты! Она бы точно сказала, что теперь они свободны и могут сами распоряжаться своей судьбой! Карина засмеялась, и Агнета улыбнулась. Да, так и есть. Биргитте легко отстаивать свои принципы – ей не больно падать. На самом деле читательский клуб проходил куда веселее, когда ее не было с ними. Они начали разговаривать и смеяться, как прежде – обсуждать книги, фильмы, передачи по телевизору. В конце концов Сусанна взглянула на свои часы – совершенно новые. – Слушайте, девчонки, – сказала она. – Мне пора, есть одно дельце. Давайте закругляться? Все начали собираться, Агнета с Софией прибрались в комнате. – Пойдем выпьем кофе? – спросила София, когда они сдали ключ от библиотеки администратору полицейского участка. – М-мне надо работать, – ответила Агнета. – К сожалению. София пожала плечами. Всю дорогу до Бэкосена они прошли молча. В воздухе по-прежнему ощущался запах гари, но не так сильно, как утром. Последнее, что Агнета слышала по местному радио перед тем, как выйти из дома, – пожар взят под контроль, но работы по тушению будут продолжаться еще несколько дней. Причина пожара по-прежнему не выяснена, но нет оснований подозревать преступный умысел. – Я слышала, что твою маму положили в больницу, – внезапно проговорила София. Агнета покосилась на нее – от кого она могла это услышать? – Да, – ответила она. – П-получился перебор… Сзади приблизилась машина, они отступили к краю узкого тротуара. Машина сбавила скорость и остановилась – это был зеленый «гольф». Викинг опустил боковое стекло. – Привет! – крикнул он. – Как дела? Агнета улыбнулась, почувствовав, как внутри потеплело. – С-спасибо, хорошо, – ответила она. – У нас был ч-читательский клуб. – Ты поедешь к Кристеру? У него сегодня вечеринка, родителей нет. Она опустила глаза. – М-мне жаль, – проговорила она, – но мне надо на работу. – Бытовки? Сколько времени это займет? Был вечер пятницы, и в обычной ситуации она могла бы смухлевать – пойти и убраться в воскресенье. Но строительство не укладывалось в сроки, и работяги работали по семь дней неделю. Теперь, когда мама в больнице, Агнета, по крайней мере, может сделать все за один заход, и не вставать в чертову рань, чтобы убрать последний барак. – Ч-четыре часа. – Я могу поехать к Кристеру, – сказала София.