Очень жёстко – это наш стиль! Ненавидишь нас – ненавидим тебя, Очень просто, это наш стиль. Она рассмеялась в голос – отличная песня! Поднялась, уселась за письменный стол Викинга. Вращающийся стул, слева тумбочка с ящиками. Испугалась, трусливая дрянь, ты своих же детей? Она прокрутилась несколько раз, пока не закружилась голова. Потом выдвинула верхний ящик. Карандаши, стирательные резинки, линейки. Второй ящик. Школьные тетрадки – по математике и физике. Она полистала их. Те же задания, которые делала она сама. Он ответственный, надежный и собранный, дисциплинированный, этот Викинг. Умный и красивый. Очень ей подходит. Все у них будет хорошо. Она выдвинула третий ящик и замерла. Что такое? Красные буквы, отпечатанные на машинке. Агнетины, ошибиться невозможно. Целая пачка листков. София взяла ее в руки, перелистала. Диана мчалась на велосипеде домой, ощущая, как ее душат слезы. Генриетта не злая, не в этом дело, просто не думает о других. Жизнь не сводится к тому, чтобы выглядеть безупречно, как думает Генриетта. В ней есть еще так много всякого важного. Видимо, какой-то рассказ. Но что он делает здесь, в ящике стола у Викинга? Она прочла конец. – Ты любишь булочки с корицей? – спросила она. – Я испекла сегодня утром. – Обожаю булочки с корицей, – ответил он. От этих его слов она засмеялась, сама не понимая, почему. Они сидели друг напротив друга, ели булочки, запивая горячим шоколадом. Смеялись и разговаривали, но потом он вдруг стал серьезен. – У меня есть младший брат, – сказал он. – Не знаю, знаешь ли ты об этом. Нет, о брате она ничего не слышала. – Его зовут Хассе. Когда он родился, с ним что-то оказалось не так, но что именно, они не знают. Он не такой как все. Маттиас поднял на нее глаза. – Но я его очень люблю. Агнета обычно пекла булочки для своей мамы, София знала об этом. Не раз она ела булочки у них в кухне в Трэске. Как это понимать? На обратной стороне что-то было написано. Она перевернула листок, узнала почерк Викинга. Очень хороший рассказ. Прямо понимаешь чувства главной героини. К тому же, мне кажется, что она очень красивая. :) А этот Маттиас отличный парень. Кажется, я узнаю финал… И затем три сердечка. Она уставилась на них. Три сердечка? Три сердечка?! Ледяной холод хлынул изнутри, разливаясь по всему телу. Она скомкала идиотские красные листочки в тугой шарик, пошла в ванную и спустила их в туалет. Огляделась, заглянула в шкафчик. Под шкафчиком на полке в ряд стояли четыре стаканчика с зубными щетками. Один – с картинкой медвежонка Бамсе. Стало быть, младшего брата. Когда он родился, с ним что-то оказалось не так, но что именно, они не знают. Он не такой как все. Но я его очень люблю. Взяв стаканчик с медвежонком Бамсе, она пописала в него. Поставила обратно на полку. Вернулась в комнату Викинга, поставила стул, как тот стоял раньше, расправила покрывало. Выключила музыку прямо в разгар страстного гитарного соло. Вышла через террасу, закрыв за собой дверь, и направилась прямиком к Агнете. – Привет! – проговорила Агнета с удивлением в голосе. – Заходи. Кот пытался ускользнуть в подъезд, Агнета поймала его и взяла на руки. Тот тут же начал мурлыкать. – Ты не знаешь, где Викинг? – спросила София, зайдя и усевшись за кухонный стол. – Он в хоккейном лагере, где-то в Будене. Вернется во вторник. Я только что испекла бисквит – хочешь? Бисквит София обожала. – Спасибо, хочу. – Молока? – А какао у тебя есть? – Ну да. – Может быть, и булочки? Агнета рассмеялась. – Ну конечно же! Какая она сегодня веселая. Достала булочки, подогрела молоко, выставила на стол банку какао. Даже напевала себе под нос: I was made for loving you baby, you were made for loving me[53]. – Ты перестала заикаться? От этого вопроса она тут же снова начала заикаться. – Н-н-нет, просто н-немного лучше, когда все с-спокойно. – Почему все спокойно? – М-мама, – ответила она. – Они п-пока не планируют ее выписывать. Ах да, ведь ее сумасшедшую мамашу положили на принудительное лечение. – Хорошо тебе тут одной? Агнета кивнула, щеки у нее покраснели. – Угу, – ответила она и налила в чашку Софии дымящегося какао.