Мягкий свет стены озарял Легата, когда он подошел к ней. – Значит, это прощание. – Я не могу здесь оставаться, вы слишком хорошо это понимали с самого начала, – прошептала она, когда он остановился, а его ладонь прикоснулась к ее плечу. – Если останусь здесь, то погибну. – Я понимаю. – Золотые точки в его глазах вспыхнули ярче, он провел рукой по ее волосам. – Звезды одарили вас такими красивыми глазами, – пробормотал он. – Голубыми, как редкостный оттенок льда, они похожи на озера, в которых я бы охотно утонул. Она прикусила губу. Он опустил взгляд на ее рот, и у нее перехватило дыхание. – Я бы хотела, чтобы вы ушли вместе со мной. Покинули этот дворец и его жестокость. Мысль о том, что вы останетесь здесь и я не буду знать, что с вами случится, мучит меня. – Голос ее сорвался. Невозможно было осознать, что, когда она покинет Эвервуд, она больше ничего не будет знать о Легате. Он шагнул к ней, опустил ладони на ее плечи. – Вы не должны думать о таких вещах. Я необходим здесь, а вы не можете остаться. Даже если бы я отказался от руководства восстанием, куда бы я ушел? Вернулся бы вместе с вами в ваш мир? Там я бы никогда не смог построить свою жизнь. И я бы никогда не простил себя, если бы из-за меня вы не создали свою собственную. Когда я вижу ваш танец, то понимаю, что смотрю на нечто по-настоящему волшебное. Ваши мечты ярче, чем у всех, кого я знаю, Мариетта, они прекрасны. Обещайте мне, что не откажетесь от них ради чего бы то ни было или кого бы то ни было в любом из миров. – Он крепче сжал ее плечи. Притянул к себе. – Обещайте мне. – Обещаю. Некто мудрый однажды сказал мне, что это написано в звездах. – Она достала из кармана его дневник. – Ваши слова дали мне силы, когда я больше всего в этом нуждалась. Его улыбка согрела ее. – Скажите мне, какую звезду вы ищете, когда обращаете свой взор к небу? – тихо спросила она. Он взял у нее дневник. – Я больше всех люблю Хетел [26], писательницу, и ее армию. Их называют армией, потому что ничто не обладает такой силой, как слова. Правда – это меч, она сильнее всякого оружия. Мариетта подняла на него взгляд. – Я бы жила с вами в одном мире, если бы могла. – А я с вами. Он смотрел на нее горящим взглядом. Она стояла и ждала. Каждая секунда казалась ей вечностью. Он стоял так близко, что мог протянуть руку и уничтожить эту пропасть между ними. – Если король узнает, что я прикасался к вам… – Его голос охрип и сорвался, его слова были полны обещаний, пьянящих и прекрасных, как шоколад. – Он не узнает, – прошептала Мариетта. Дверь распахнулась. – Капитан, король требует вашего присутствия в… – Кларен остановился в дверях. Он смотрел на Легата и Мариетту так, словно это зрелище растает, если он хорошенько вглядится, потом опомнился и шагнул в комнату, быстро захлопнув за собой дверь. Легат стоял по стойке смирно и торопливо застегивал пуговицы на сорочке. – Вы так мало меня уважаете, что врываетесь сюда таким образом? Залившаяся краской Мариетта пригладила волосы, пытаясь вернуть утраченное самообладание. Кларен кашлянул. Прикрыл рот кулаком, но не сумел спрятать подергивающиеся уголки рта, потом достал из-за письменного стола форменный мундир капитана. – Думаю, вы это ищете? – лукаво спросил он. Капитан выдернул мундир из его руки и бросил на него сердитый взгляд. – Я провожу вас обратно, – обратился Кларен к Мариетте. Легат надел мундир. – В этом нет необходимости, – сразу же возразил он. Кларен посмотрел на него. – Сколько раз вас видели вместе? Все мы слышали дворцовые сплетни, которые обсуждали еще месяц после вашего танца. – Он поколебался. – Я на минуту оставлю вас наедине. – Прекрасно. – Легат до конца застегнул мундир и снова стоял перед Мариеттой в полной военной форме. Кларен закрыл за собой дверь. Легат неотрывно смотрел на нее. Она старалась сохранить в памяти его глаза, их золотисто-коричневый оттенок, то, какими нежными они становятся, когда он смотрит на нее, золотые искры на его радужке, которыми так любит играть свет. Он взял ее руку и сжал в своих ладонях. – Я никогда вас не забуду. – И я вас, – шепнула она, глядя на него снизу вверх, в ее горле стоял комок. – Прощайте, капитан Легат. Он ласково провел большим пальцем по ее кисти, глаза его горели. – Прощайте, моя странница, – пробормотал он. Она поднялась на цыпочки и прижалась ртом к его мягким, полным губам. Он вздрогнул, и она отступила назад, потрясенная собственной смелостью. – Простите меня, – сказала она. – У меня было впечатление… Легат заключил ее в объятия и поцеловал. Этот поцелуй совсем не походил на те нежные поцелуи, которые она представляла себе раньше. Он был необузданным, жгучим и страстным. Ее обдала волна страстного желания, она всем телом прильнула к нему, прижалась… Снова вошел Кларен. – Мне очень неприятно вас торопить, но у нас появилось срочное дело, капитан. Легат оторвался от Мариетты, взглянул на Кларена и внезапно нахмурился. Рывком распахнул дверь. На лестнице раздавались крики. Колечко из алой ленты медленно плыло вниз в пустоте центра дворца. Мариетта ахнула: – Неужели это?.. – Поступили сообщения из города, капитан. Кажется, ледяная тюрьма вот-вот рухнет. Красное восстание охватило жителей Эвервуда, и они разбирают ее, камень за камнем. Мариетта вслед за Легатом и Клареном вышла на лестницу. Второе алое колечко слетело сверху и пронеслось мимо лица Мариетты. Когда она посмотрела вверх, то увидела, что воздух полон падающими лентами. Улыбка Легата сулила освобождение. А Кларен казался неуверенным. – Капитан? Что вы прикажете? – Правда в том, что такой король, как Гелум, не обращает внимания на людей, которых считает ниже себя. Незначительными. Даже когда их гораздо больше, чем его солдат и стражников, вместе взятых. И это роковая ошибка, – сказал Легат. Его улыбка стала шире. А то, что начиналось как шепот, превратилось в рев толпы. «Красный – это кровь, которую мы прольем на улицах, красный – это восстание». Алые ленты сыпались сверху, как снегопад, толпы людей сбегали вниз по лестнице. Все слуги, еще недавно безмолвные и безымянные, всегда находившиеся где-то рядом, все пекари и кондитеры, создающие сладости, выпечку и шоколад, часами выполняющие прихоти короля, все безвестные горничные и уборщицы. Все, из кого состоял незаметный штат прислуги, кто обеспечивал функционирование дворца, все бежали вниз по винтовой лестнице. Они стучали кастрюлями, швабрами и подносами, громко кричали, их голоса сливались в оглушительную песнь революции. Легат оттащил Мариетту в сторону с их дороги. Кларен стиснул рукоять меча, его неуверенность росла. Внизу раздался боевой клич Безликих стражников. Первые ряды дворцовых слуг столкнулись с ними, и эхо столкновения разнеслось по льду. – Вы должны уходить сейчас, – сказал Легат Мариетте. – Кларен, доставьте ее благополучно в апартаменты. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Полагаю, у вас есть план, – прошептал он ей в ухо. – Не откладывайте, уходите сразу же. – Но вы… Глаза Легата горели огнем, прожигая тропу прямо к ее сердцу. – Не заботьтесь обо мне; это то, чего я ждал. Уходите, пока можете, и не оглядывайтесь. И, Мариетта… Мы встретимся снова, так говорят звезды. Мариетта смотрела вслед капитану с тяжелой болью в сердце. Кларен довел Мариетту до двери в ее апартаменты. На посту оставался только один Безликий стражник. – Пожалуйста, берегите себя, Кларен, – обратилась она к нему, удивив их обоих, и сжала его руку. – Только вы можете понять, что у вас на сердце. Сделайте разумный выбор. – Мариетта? – тихо спросила Пирлипата, когда дверь открылась. Мариетта вошла и сказала женщинам, стоящим перед ней: – Это началось. Красное восстание. Деллара была одета во все черное. Облегающие черные брюки в узкую полоску, черное бюстье и черная куртка военного образца. Рядом с ней Пирлипата сверкала подобно красочному закату в своей алой броне с широким мечом в руке. Они были похожи на двух ангелов мщения во плоти. – Переодевайся и возьми что хочешь, но только то, что сможешь унести, – сказала Деллара. – Мы должны уйти сейчас же. Мариетта нашла балетное платье, которое было на ней, когда она попала в Эвервуд. Теперь оно казалось ей более простым, более скромным, чем те экстравагантные произведения искусства, к которым она привыкла. Еще более странно было то, что оно пахло затхлостью. Напоминание о том времени, которое она провела вдали от своего мира. Мысль о возвращении казалась странной. Но не успела она подумать о причине этого, как рядом с ней возникла Деллара, сморщила носик при виде ее платья и настояла на том, чтобы она надела под него нижнюю юбку, пахнущую ванилью и марципаном и пропитанную магией. Мариетта прибавила к этому для тепла бархатную накидку темно-красного цвета в честь красного восстания. И еще маленькую остроконечную алую шляпку, похожую на фригийский колпак, на удачу. Под конец она завязала ленты на своих кремовых пуантах, сильно потрепанных после всех приключений во время танцев. – Выдержат ли они дорогу через Бескрайний лес? – усомнилась Пирлипата. – Их хватит ненадолго, но я хочу покинуть Эвервуд такой, какой вошла в него, – ответила Мариетта.