Ла Бэйл пожал плечами. – Это был мгновенный портал. Пустяк. Коул сжал зубы так, что я услышал скрежет. – Да пошёл ты… – выдохнул он и, отпихнув меня в сторону, на что я обозвал его дебилом, прошествовал на свою половину комнаты, закрывая штору. Вышел уже одетый и так же молча удалился в коридор. Он не планировал захлопывать дверь, но сквозняк сделал это за него. Я посмотрел на ла Бэйла, который со странной улыбкой смотрел вслед Хэллебору. Он явно считал его идиотом в этот момент, но забавным идиотом. – Вот видите, – ответил он нам на незаданный вопрос, даже не глядя в нашу сторону. – Он справился. И ты справишься, Дрю… – его голос стал тише. Я встал между ними. – Нет. Олеан поднял на меня взгляд. Я чувствовал, что он очень хорошо скрывает ярость. Я практически принимал её за простой взгляд простых глаз простого друга со школы. Мне не потребовалось повторять. Брат вздохнул. Ла Бэйл молчал. – Хорошо, – он поджал губы и закивал, глядя в пустоту. – Конечно. Коулом я могу вертеть как хочу, но Дрю – нет. И как вы могли такое подумать? Он улыбнулся, и накаляющаяся атмосфера обрела более спокойные тона. Я отступил. Олеан двинулся к брату и попросил его показать рисунок. – О, конечно, – тот достал альбом и протянул его другу. Ла Бэйл улыбнулся и принялся задумчиво перелистывать страницы, бродя по комнате. А после достал из кармана зажигалку… И я тут же понял. – Дрю я не наврежу, но вот вещи… Вещи-то… – он зажёг огонь. Я выдохнул. Брат затаил дыхание. – Олеан. Прошу… – Силы. – Он разглядывал язычок пламени. Не нас. Я почувствовал холод. – Задействуй их. Дрю закусил губу и сжал кулаки. Он дрожал. – Пожалуйста, – едва слышно прошептал он. – Я не дорисовал рисунок… – У тебя будет возможность дорисовать его, боже! Я же просто пытаюсь помочь, – ла Бэйл смотрел на нас, и я больше не видел злости или презрения. Он смотрел… Умоляюще, потерянно. В его взгляде были печаль и страдание. Он смотрел с надеждой и искренним желанием… помочь. Помочь друзьям. Дрю опустил голову. Взгляд Олеана застыл. Он поднёс зажигалку к альбому. Я снова произнес то слово. «Нет». Вытянул руку и сильно напрягся, пытаясь притянуть холод, который всегда мне помогал. Комната промёрзла. На улице стояла зима, а окно давно было открыто. Я сосредоточился на энергии и крови, текущей по венам. Воздух обращался в лёд под моими пальцами. Плоть остывала, а кровь в жилах обжигала. Я ощутил пустоту и боль в руке, как будто ломались кости. Отпустил её, позволяя напасть на кого-то другого. Олеан скосил глаза на летящий в него стилет изо льда. Зажигалка и скетчбук выпали из его рук на пол. Он стоял в темноте, так что в неё смог и сбежать. Мы остались стоять с братом в пустой комнате, которая нам не принадлежала. У него тряслись руки. У меня замерзала кровь. Он присел на корточки у альбома и поднял его. А после поднял зажигалку и положил её на стол. Почему он делает это? Немая фраза, тающая на языках каждого. Хэллебора, брата. Может быть, даже у самого Олеана. Я чувствовал, что трясусь, и подавил дрожь. – Идём к себе, – заговорил я, разглядывая опустошённого брата. – Ты закончишь свой рисунок. Позже я узнаю, что он в тот вечер пририсовал Олеану корону над головой. Корону, на которой был изображен знак разрушения – руна Хагалаз. А пока что я просто потрепал старшего брата по плечу и вышел из комнаты, пропитавшейся замёрзшим сигаретным дымом. Дымом распадающейся души отчаянного парня, забывающего, где находится грань между дружбой и помешательством. Что пишет Волк, вместо того чтобы помнить Сегодня Олеан вынудил меня использовать свои силы. Аномальные силы. Способности, которые нам дала катастрофа. Этот чёртов мир. Он вынудил меня. Серьёзно. И я сомневаюсь, что такое забуду. Да ни за что. Как можно забыть, как твой сосед пытается выкинуть тебя из окна на высоте какой-нибудь Бродвейской башни. Тут даже не семнадцать метров, а двадцать. Или больше. Тридцать? Не уверен. Надо будет изучить. Но то чувство… Будто бы вся информация мира была моей. Будто бы я мог узнать всё, выведать любую тайну… Или не совсем тайну, а факт. Твёрдый отчёт. Узнать данные, выискать правильные решения. Я испытывал нечто похожее тогда, когда только появился в лицее, когда только всё начиналось, но забыл… Очень странно. Будто бы я окунулся в мир вычислений и чисел, в компьютерную вселенную, остров, где есть только вариации происходящего, объяснения, факты, ну и, собственно, сама информация. Это потрясающе. У меня ужасно болела голова после испытания, но оно того стоило. Я просто узнал, вычислил, что будет, если проникнуть в сознание другого человека. Это реально. Обладая информацией… Присваивая её. Вряд ли это правильно или вообще законно, но мне плевать. Я смог удержать Олеана от того, чтобы он скинул меня с высоты около двадцати метров, а потому к чёрту эти принципы. Но мне не даёт покоя одна вещь. Он вправду вышвырнул бы меня, если бы я не смог сосредоточиться? А если у меня вообще не оказалось бы сил? Подумаешь, бессмертный, какая разница, а память каждый терять может, старею. Он бы на самом деле скинул бы меня на лёд просто потому, что я негоден? Или разочаровал его? Я бы всё равно не умер, да и убивал он меня не один раз, но это было страшно. Это было что-то очень и очень… Чёрт, я забыл, что хотел написать. Пошло оно всё. Белый (?) Ворон Вернулся я только тогда, когда Хэллебор уснул. А это оказалось полпятого утра. Светлело. Оживающий день хотелось прикончить. Я курил, глотая дым, и ощущал, как у меня першит в горле от горечи никотина. Я курил, думая о том, как сигареты прекрасны в своей отвратности. Выкурить бы все свои эмоции – вот о чём я думал, затягиваясь. И услышал шорох за шторой. Это Коул сел на кровати. Я выдохнул дым. Сосед молчал. – Ждёшь извинений? Он не ответил. Просто лёг обратно и – чувствую, уставился в стену. Я знал, что он не сможет уснуть. Но уснёт, в конце концов. Окно было не на его стороне комнаты – свет наступающего утра ему не мешал. Я затянулся и снова выпустил дым через нос. Горечь обожгла. – Невозможно быть добрым и гениальным одновременно. Я услышал, как он тяжело выдыхает. Он хотел ответить, но ответить было нечего. Просто то, что я говорил, было правдой. Сильным тоже надо быть, и, если необходимо, можно казаться жестоким. Я думал не совсем так, но в последнее время пытался убедить себя в подобной политике. Коул, Дэмиан и Эндрю вряд ли были со мной согласны.