— Нет, — отрезал он, шлепнув на стол какой-то сверток. — А что тогда? — не унималась я. — Почему он целует ее? Мужчина передернул плечами, словно не желал со мной разговаривать. — Не твое дело, принцессочка. Иди сюда и смотри. Я сжала губы и подошла ближе. Ничего, отомщу и василиску за обиженную киску. — Это карта Вешних поганочек, — проговорил он мрачно, а я не сдержала смешок. Так именовался один из небольших городов в паре десятков километров от Ихордаррина. Вполне себе неплохое местечко, несмотря на название. Но если произносить его с таким лицом, какое сейчас было у Тайрела, взрыва хохота не избежать. Не знаю, кто так знатно пошутил, но вообще-то на карте Туманной империи имелась масса городов с дурацкими названиями. И большая часть кучковалась вокруг огромной столицы. Имелись тут и Козьи Шишечки, и Братская Затрещина. И те же Вешние Поганочки. Когда-то это были маленькие деревни. Но со временем они превратились во вполне себе приличные города, названия которых до сих пор смешили приезжих. Тайрел не обратил внимания на мое веселье и продолжил: — Ты когда-нибудь была в Вешних Поганочках? — Нет, — покачала головой совершенно спокойно. Спокойно до того момента, как он сказал: — Ну так ты сейчас здесь. И ткнул пальцем в густой лес на окраине Поганочек. А затем, не обращая внимания на мою отвисшую челюсть, продолжил: — И теперь тебе нужно пройти вот сюда, на рынок. Пойдешь по этой дороге. Мужчина водил по карте пальцем, пока я, наклонившись, изучала очень детально прорисованный план местности. — Это близко, — протянул он и наклонился, обводя один из крупных домов. Я резко подняла голову и вдруг встретилась со взглядом его глаз. Они находились всего в нескольких сантиметрах от моих. Тайрел тоже повернулся и замер, вглядываясь в меня так, словно видел впервые. И снова его тонкий аромат… Проклятье… Мужчина резко выпрямился и отошел в сторону, оперся руками о комод и снова достал что-то оттуда. Я приложила руку к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Странно. Этот человек действовал на меня очень странно. Рядом с ним хотелось задержать дыхание и одновременно дышать глубже. Хотелось спрятаться, убежать, исчезнуть и в то же время подойти поближе и изучить пальцами каждый шрам на его теле. Спросить, откуда у него столько ран. И почему иногда на дне его глаз плещется такая холодная тоска, что можно замерзнуть и умереть. — Вот деньги, — мужчина развернул еще один сверток, уже не глядя на меня. И неожиданно бросил мне через половину комнаты увесистый кошелек с монетами. Я инстинктивно поймала и тут же раскрыла, не веря своим глазам. Столько мне даже тетя Берта никогда не доверяла, а уж незнакомый маньяк… — Да на эту сумму можно дворец на месяц снять! — ахнула я. Тайрел снова передернул плечами. Похоже, это его любимый жест, демонстрирующий безразличие. — Купи еды. Нормальной еды. Столько, сколько сможешь унести. Каждый день я тебя отпускать на базар не собираюсь, — проговорил мужчина. А потом вдруг опустил взгляд на мою юбку. Янтарные глаза успели потемнеть, но он отвернулся. — Можешь купить себе какие-нибудь платья, — почти прорычал он и махнул рукой, не глядя больше в мою сторону. — Мне плевать. Только не ходи больше в этом тряпье. Смотреть больно. — Тайрел! — позвала я звонко. Мужчина резко повернул голову, нахмурившись. Я бросила ему кошелек и сложила руки на груди. — Никуда я не пойду, — сказала в ответ. Огненно-карие глаза вспыхнули. — Что? — не понял он. Наверное, подумал, что послышалось. — Я никуда не пойду, — ответила максимально четко. И невозмутимо села на диван напротив камина. Честно говоря, мне казалось, что, пока дойду до этого дивана, ноги подломятся, и я упаду. Так дрожало все внутри. Однако я с честью выполнила эту нелегкую задачу. И даже по-хозяйски раскинула руки на велюровой спинке, вперив взгляд во все ту же удивительную картину. Сердце отбивало утекающие секунды — одну за другой. Пульс стучал в горле. Интересно, что будет, если потянуть василиска за хвост? Казалось, я скоро это узнаю. Тайрел стоял на месте, словно прирос к ковру. Я слышала, как резко он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Почти видела, как сжались кулаки. Что сделает василиск в ответ на провокацию? Тайрел сделал нечто совершенно неожиданное. Он вдруг медленно сдвинулся с места и молча сел на другой конец дивана. Краем глаза я видела, как он поставил локоть на подлокотник, подпер голову кулаком и взглянул на картину. Туда же, куда смотрела я. Теперь мы были словно два старых друга, которые слегка повздорили. Сидели рядом и рассматривали одно и то же произведение искусства. Странная ассоциация, ведь мы были не то чтобы не друзья. Мы были враги. Только почему-то это никак не укладывалось в голове. В ушах громко стучало. Он опять оказался так близко, что успокоиться не получалось. Протяни руку — и коснешься. Груди, плеча, черных волос, прикрывающих мощную шею. Полукруглой ямочки ключицы, которую так хотелось обвести пальцем… — Он ее лечит, — проговорил вдруг Тайрел, не поворачивая головы. — Что? — не поняла я, выныривая из своих фантазий. — На картине изображен друид, который лечит свою умирающую возлюбленную. Я снова посмотрела на парочку на стене и сдвинула брови. — Лечит? А разве друиды не руками это делают? Мужчина кивнул. — Руками. Но самый мощный поток света исходит из горла. Особенно сильные волшебники способны излечить таким образом даже смертельную рану. — Почему же тогда все друиды не делают это ртом? — спросила я и тут же покраснела. Тайрел повернул ко мне голову и еле заметно усмехнулся. — Потому что целовать всех подряд не будешь, правда? А руки тоже прекрасно справляются со среднестатистическими болезнями. Ты же почувствовала свет, после того как я поставил на тебе знак «Тур»? Взгляд упал на ладонь — посередине стояла круглая метка. Два концентрических круга, а внутри самого маленького — четырехлучевая звезда с точкой посередине. Определенным образом этот символ напоминал глаз. Глаз какого-то нечеловеческого существа. А потом я вспомнила, как этот знак на мне появился. Тайрел сказал неправду. Это было больно. Словно кто-то выжигал кольца раскаленным прутом. Но в следующую секунду боль исчезла, и я тут же забыла о ней, словно ее и не было. Потому что свет, который лился из рук друида, не просто лечил. Не просто легко стирал ожоги, как водную краску с камня. Каким-то удивительным образом он сводил меня с ума. Я испытывала не только мягкое тепло, о котором рассказывают те, кому довелось почувствовать на себе силу друидов. Я ощущала восторг. Удовольствие. Какое-то необъяснимое наслаждение. Словно во мне росло что-то большое и горячее, от чего становилось тяжело дышать. И я, как рыба, хватала воздух ртом. Хорошо, что это быстро прекратилось. Иначе страшно представить, чем все могло закончиться. — Да, я почувствовала, — кивнула, отводя взгляд. Хотелось надеяться, что он не заметил моей странной реакции. Иначе, клянусь, умерла бы на месте. Потому что мне понравилось… — Ну вот, — кивнул мужчина. — Вообще-то при должном умении руками тоже можно вылечить все что угодно. Просто на это требуется больше времени. А поцелуй… это возможность вдохнуть жизнь тогда, когда времени уже нет. В этот момент Тайрел внезапно помрачнел. На высоком лбу обозначилась глубокая складка. Золотисто-карие глаза потемнели, а в их глубине мне почудилась скрытая боль.