Клио мазнула взглядом по теням – терпеливым, выжидающим. – Тени-охотники, – доверительно поведал незнакомец. – Они тоже питаются страхом. Поглощают его, чтобы стать сильней. – Для чего? Любая сила не могла существовать сама по себе, без какой-либо на то цели. Даже темная, злая. – Чтобы прорубить себе путь в живой мир, – брезгливо поморщился незнакомец. Очевидно, мания теней его не коснулась. Клио закусила губу. Те призраки, что пугали людей, обитающих в домах, которые принадлежали умершим при жизни, те, что сбрасывали книги с полок, открывали дверцы шкафов, пугая малышню, что скрипели по ночам половицами… Быть может, силу они черпали отсюда? Поглощая эмоции душ, лишь недавно бывших живыми людьми? – А ты, пигалица, неглупа, – хмыкнул незнакомец. – Поумнее большинства представителей своего вида. – Моего… вида? Среди теней могло найтись немало тех, кто причислял себя к людям исключительно из упрямства. Клио попыталась понять, считает ли она, умершая, себя все еще человеком, но помешали вернувшиеся фантомные ощущения – подкатившая к горлу тошнота. Да и не похож незнакомец на тень. Невысокий ростом, почти тщедушный, но под тонкой кожей ключом билась знакомая энергия, которую Клио в минуты сосредоточения ощущала и в Бадб, и, в меньшей степени, в Морриган. Мощная полуночная энергия, которой недоставало кружащим вокруг Клио теням. Правда в том, что в мире теней обитали не только тени… Клио остановила на незнакомце взгляд расширившихся глаз. – Вы – фомор? – громко сглотнув, спросила она. Побледнела, когда тот, осклабившись, кивнул. Шагнула в сторону, заслоняя Эрика. При всей своей любви к истории Ирландии о фоморах Клио знала совсем немного. Ровно столько же, сколько любой среднестатистический ирландец. Когда-то фоморы обитали в мире живых и были слугами и подданными короля Балора, бессмертного правителя Ирландии. Вот только страна в те времена была иной. Мир был иным. Он утопал во мраке и хаосе, пока Дану не озарила его своим светом и своей магией. Богиня-мать создала Туата Де Даннан, которых Балор, как ни старался, покорить не сумел. Их с Дану война для будущего короля демонов закончилась бесславно – вместе с фоморами он был низвергнут в мир теней. Тогда – навеки, казалось, запечатанный, отделенный от мира живых непроницаемой, непреодолимой стеной. Из всех учебников и древних трактатов, что оказались в ее распоряжении, Клио так и не смогла понять, почему завеса между двумя мирами разорвалась. Почему однажды магия мира теней ворвалась в мир живых, породив полуночную магию. – Но я думала, вы… – Что? Одноногие? Однорукие? Одноглазые? «А еще отвратительные и жуткие, да», – поежившись, подумала Клио. Однако вслух ничего говорить не стала. Историки до сих пор спорили, всегда ли фоморы выглядели столь ужасно, как их привыкли изображать. Одноногость и однорукость объяснялась тем, что, одержимые желанием вырваться из мира теней, одной половиной тела они находились на теневых тропах, ведущих в мир живых, а второй были навсегда прикованы к миру мертвых. Уродство демонов Балора объяснить сложнее. Некоторые считали, что сам мир теней изувечил их, изуродовал. Что энергия мира мертвых неизбежно меняет тех, кто постоянно ее касается. Другие – что обезобразили фоморов преступления против людей, верней, человеческих душ. – Хочешь увидеть мою настоящую личину? – вкрадчиво поинтересовался демон. – Н-не х-хочу. Он радостно захохотал. Клио подавила желание развернуться и убежать. «Куда бежать, глупая?» – Я думала, вы обитаете в глубинах мира теней, – дрожащим голосом сказала она. – Здесь я охочусь. – Фомор широко повел рукой. – Столько душ, жаждущих освобождения! Этого я, конечно, не могу им дать. Но могу подарить им силу, которую они алчут не меньше. Ту самую, что в нем переливалась через край. Эрик переводил испуганный взгляд с одного незнакомца на другого. Желание забиться в уголок читалось на его лице куда отчетливее, чем спрятанные в темноте маяки. – А вы можете разогнать тени вокруг него? Фомор прищурился, с откровенным любопытством разглядывая Клио. – Зачем? – Мне кажется, они заслоняют от него маяки Дану. Я знаю, они где-то здесь. Он должен, просто обязан их видеть! – Какая отчаянная, жгучая вера. – Демон облизнулся, вызвав у Клио новый приступ тошноты. – Ну что ж, могу. Только не задаром. – Что вы хотите взамен? – тихо спросила она. Знала, что плата будет немалой. – Твою рассветную силу. Клио растерла ладонями плечи, безуспешно пытаясь прогнать озноб. – Не понимаю. Кем бы вы ни были раньше, сейчас вы – создания полуночного, мертвого мира. Полуночная магия – основа вашей сущности. Она питает вас, наполняет силой. Ведь так? Осклабившись, демон продемонстрировал неестественно белые зубы. – Кто-то увлекается фоморами? – Скорей, кельтской культурой в целом, – возразила Клио, чтобы демон, напугавший ее до чертиков, сильно не задавался. – Но вы не ответили. Зачем вам рассветная сила – сотворение, созидание, жизнь? Разве она не должна быть для вас отравой? Разве не поэтому вы заключаете сделки с веретниками и веретницами, чтобы в чужой, человеческой шкуре проникнуть в мир живых? В мир, чей воздух ядовит для вас и словно усеян шипами и осколками? Она замолчала, смущенная. Но кто из ее знакомых мог похвастаться тем, что говорил с настоящим фомором? Разве ей не простительна толика любопытства? Демон склонил голову набок, усмехаясь уголком рта. – А разве люди порой не пробуют яд, чтобы погрузиться в сладкую эйфорию? – Хотите сказать, рассветная сила для вас подобна наркотику? – скривилась Клио. Фомор пожал плечами. – Мир теней навеки стал нашей ловушкой – Дану позаботилась о том, чтобы не пустить нас в свой мир. В таком месте, как этот, рассветная сила – единственный способ для нас… убежать. А еще напоминание о том, что мы потеряли. «От себя не убежишь». Но не спорить же с демоном! Клио обернулась. Эрик сидел на земле, уткнувшись подбородком в колени. Сколько таких, как он, светлых душ бродят по миру теней в поисках спасения? – Как полуночная магия – твоя сущность, так и рассветная – часть меня. Помощь одной душе – недостаточно равноценная плата. – Она перевела на фомора твердый взгляд. – Научи меня разгонять теней, чтобы не заслоняли от душ знаки Дану. – Маленькая ведьма торгуется? – удивленно-восторженно протянул демон. – Тогда она должна знать, что чары, которым я научу ее – если, конечно, не передумаю – принадлежат миру теней. Кончики пальцев закололо. Клио отказалась изучать полуночную магию, отказала собственной матери, и притом уже дважды: в мире живых и мире мертвых. Однако она все равно настигла Клио. Неужели это и есть ее судьба? – Я не уничтожу теней? Фомор расхохотался. – Думаешь, я вложу тебе в руки такую силу? Чтобы потом стая демонов самого короля Балора разорвала меня на куски? Закономерно, наверное, что мир живых вторгался в мир мертвых, соседствуя с ним уже более четырех веков. И все же было странно узнать, что и в мире теней существовала своего рода иерархия: обычные, вероятно, слабые, низшие демоны и своеобразная элита – «демоны короля Балора». Клио так и подмывало расспросить поподробнее – дурацкая неуемная натура! Жаль, время совсем не подходящее, да и источник информации мог оказаться не слишком достоверным. – Вы неправильно поняли, я не собиралась уничтожать теней. Я хотела убедиться, что не причиню им зла, только… отпугну. Морриган наотрез отказалась бы ограничиться подобным – все-таки дело касалось теней-охотников, а не людей. Клио вздохнула. Стоило ли и после смерти продолжать гадать, к лучшему ли, что она совсем не похожа на сестру? Фомор, сощурившись, наблюдал за ней. – Интересная ты птица, маленькая ведьма. Уверена, что хочешь именно эти чары? Я ведь могу помочь тебе раз и навсегда избавиться от теней-охотников, идущих по твоему следу. Нет, не убить их. Породнить тебя с теми тенями, кто слаб и миролюбив, скрыть тебя среди них. Так ты сможешь незамеченной добраться до Юдоли Безмолвия, где тебя ждет покой. Все вы, души, этого хотите. Клио невидящим взглядом смотрела вдаль. – Что меня ждет, если я позволю теням-охотникам себя поглотить? – Уж точно не покой и безмолвие. Они разорвут твою душу на части, и части тебя будут жить в них. Твои воспоминания затеряются среди чужих. Ты забудешь всех, кого любишь. – Все равно бы забыла. Там, на глубине, – прошептала Клио. Она не останется здесь, бесплотной тенью рядом с матерью и сестрой цепляться за жалкие лохмотья жизни. Быть запертой в доме, где умерла, и одновременно – в Юдоли Печали. Поглощать другие тени в надежде, что однажды сумеет вывести на стекле свое имя, разбить чашку или распахнуть запертое окно. Нет, это не жизнь. Или жизнь, но для кого-то другого. – Там, на глубине, я расстанусь с прошлой жизнью, чтобы однажды обрести новую. – Если доберешься. Вскинув голову, Клио посмотрела на демона.