Этот ласковый тон и мягкое покачивание головы воскресило в памяти картины далекого детства. Ей семь, и полуночная магия никак не дается. Не дается, к слову, и рассветная зеркальная магия. Именно с нее, скрепя сердце, пришлось начать Бадб, чтобы развить в дочери способности зеркалицы. Перенос отражения представлял собой простейший магический трюк, бесполезный, призванный лишь позабавить публику или отточить навыки колдовства. Нужно было поднять зеркало, чтобы в нем отразился какой-то предмет, человек или часть комнаты, а затем повернуть зеркало и заставить изображение в нем остаться прежним. Но сколько бы Морриган ни шептала заклятье, отражение упрямо менялось, как и предначертано зеркалу, послушно отражая реальность. Был тогда и этот взгляд, и покачивание головы, и затаившееся на дне черных глаз разочарование. Морриган, которая унаследовала от матери не только дар, но и неумение проигрывать, с пылающими от стыда и гнева щеками выкрикнула: «Sera mortale». Она подслушала это заклинание у Бадб и никогда прежде его не тренировала. Однако ярость в ней зажгла невидимый фитиль, и проклятое зеркало разлетелось на осколки. Наградой ей стала довольная, как у сытой кошки, улыбка матери. Сегодня придется обойтись без награды. Леди Ворон взмахнула руками, словно крыльями – скрестила на груди на мгновение и резко развела. Что она шептала в этот миг, Морриган ни услышать, ни прочитать по губам не сумела. Теней разметало по разным сторонам мира мертвых, смело штормовым ветром. Будто их сила для Бадб ничего не значила. Освобожденная, Морриган потерла запястья, прогоняя когтями вцепившийся в кожу холод. А с ним досаду, будто с детства оставшуюся в ней, прочно пустившую корни. Даже столько лет спустя она все еще была слабее, все еще проигрывала матери во всем. Пожалуй, кроме того, что осталась живой. Однако если учесть силу Бадб, казалось, только возросшую со времени ее смерти… Сомнительное преимущество. Морриган представляла, что года спустя историки скажут о ее матери. «Великая Бадб Блэр… ей не составило труда подчинить себе даже мир мертвых». Выпрямившись, она с вызовом взглянула на мать. Странно, но Бадб ничего говорить не стала. Успела вдоволь насытиться ее унижением и, одновременно, своим превосходством? – Идем, я проведу тебя к Клио. Ну конечно. Не подчеркнуть свою значимость она не могла. Все чувства смыло волной, когда Морриган увидела сестру. От нахлынувшего облегчения закружилась голова. По телу, которое в мире теней было всего лишь иллюзией, разлилась слабость. «Мы нашли ее. Клио будет жить». Сестра застыла в океане тьмы, очерченная исходящим из ниоткуда светом. Куда более ярким, чем тот, что освещал путь Морриган и, уж тем более, Бадб. «Свет души»? – мелькнуло в голове насмешливое, недоверчивое. Только подойдя ближе, Морриган разглядела позади Клио другую душу. – Уходи, – почему-то с улыбкой сказала сестра. Душа затерялась в темноте, на прощание сверкнув ослепительной вспышкой. Клио обернулась. Родное до боли лицо сердечком, нежная улыбка на тонких губах и неразличимые в темноте глаза цвета океана. – Морри, что слу?.. – Все в порядке, я жива, – поспешно заверила она. Обняла сестру, чего не делала… сама уже не помнила, сколько. Мир теней не сохранил запах Клио – аромат шампуня и легкий шлейф цветочных духов. Не сохранил ее тепла, гладкости юной кожи. И все же это была ее Клио. – Ты… пришла за мной? Бадб скромно, что совсем на нее не похоже, стояла в стороне. Они снова вместе. Даром что в мире теней. – Да. Пора возвращаться. Вздох облегчения и заблестевшие от набежавших слез глаза. И тут же, миг спустя – отразившееся в них сомнение. – Но я могу помочь душам… – Поможешь, обязательно поможешь. Просто не сейчас. Твое время еще не пришло. Клио посмотрела вверх, словно пытаясь разглядеть в этой угольно-черной толщи голубое небо мира живых. – Может, если у меня будет больше времени, я сумею ее убедить? – тихо произнесла она. Слова предназначались не Морриган, и Клио казалась сейчас так глубоко погруженной в себя, что она не решилась расспрашивать. Если сестра захочет, расскажет все сама – за чашкой горячего чая, под вкусное пирожное. Но не здесь, не в чуждом для нее пока, мертвом, мире. Морриган протянула сестре ладонь, и Клио горячо ее сжала. Взглянула на Бадб, которая за весь разговор не произнесла ни слова. Та кивнула и обратилась вороном. В полете она словно пронзила клювом завесу между мирами, распорола скрепляющие их швы. В этот миг особенно отчетливо проявилась глубокая пропасть между их с матерью полуночными силами. Однако именно сейчас меньше всего Морриган завидовала ее способностям. Возможно, после смерти она иначе посмотрит на возможность так легко, почти играючи, переходить из одного мира в другой. Но чего не было у Бадб, так это выбора. Живой мир воспринимал ее исключительно как гостью, и при всей силе Леди Ворон этого уже не изменить. Ганджу вскоре получил весть о том, что они отыскали Клио. Все это время Морриган крепко держала за руку сестру. Ей передалась дрожь Клио, которая почувствовала то же, что и она – разверзшуюся где-то в животе засасывающую воронку. Магия вуду или сами Лоа гнали их прочь, чему обе они были несказанно рады. Спустя мучительные секунды перехода, когда всю ее душу, казалось, перемололи меж жерновов, Морриган пришла себя на полу подвала. Лицо застывшей рядом с Домиником Бадб излучало холодное, сдержанное самодовольство. Впрочем, стоило признать: без ее магии, без ее власти в мире теней Морриган вряд ли сумела бы отыскать сестру. Во всяком случае, поиски заняли бы куда больше времени. Резко выпрямившись, Клио закашлялась и открыла глаза. Морриган первая бросилась к ней. Упала на колени рядом, схватила за руку. Знала, что может напугать, но желание почувствовать тепло сестры оказалось сильнее. Вот только ладонь Клио все еще оставалась холодной – горячая кровь только заструилась по венам и не успела согреть тело. И что-то странное было с ее взглядом – мертвым, остановившимся. Невероятно долгие, страшные секунды Морриган думала, что ничего не вышло. Что ритуал провели неверно, и сестра стала ходячим мертвецом, потеряв и рассудок, и человечность. Клио выкрикнула ее имя, но прежде, чем с губ Морриган сорвался вздох облегчения, в панике вскрикнула: – Мои глаза! Я не вижу… Я ничего не вижу! Часть III Глава 16. Сосуд полуночной магии В особняке Доминика О`Флаэрти царила гнетущая атмосфера. Морриган сидела у кровати сестры. Саманья насильно погрузила Клио в сон, потому что та вырывалась и кричала, не понимая, где находится и что случилось с ее глазами. Бледная, как никогда, Бадб стояла у окна, обхватив себя руками за плечи. Доминик тихим голосом заверял ее, что они могут оставаться в его доме столько, сколько потребуется, но, кажется, Леди Ворон его не слышала. Даже Дэмьен был тут – подпирал плечом стену, со странным выражением глядя на Клио. Ганджу повесил на шею спящей – живой, слава Дану, просто спящей – Клио только что сделанный гри-гри, который, по его словам, должен был ниспослать ей успокоение и защитить от злых духов. У бокоров существовало поверье: только что поднятый из мертвых человек может стать легкой добычей для темных сил, которые повсюду преследуют воскрешенного, прячась в его тени. Злые духи волновали Морриган в последнюю очередь. От духов она сестру защитит, а вот вернуть ей зрение не сможет. Мамбо, помимо магии вуду, изучали и искусство врачевания, поэтому вердикта Саманьи она ждала с замиранием сердца. Но жрица, напоив Клио отваром каких-то трав, который не возымел эффекта, с сильным акцентом произнесла: – Простите, мисс, я ничем не могу помочь. Видя отчаяние Бадб и Морриган, Доминик пригласил в особняк адгерента Дома – рассветную ведьму-целительницу Орлу, то ли по какой-то причине обитающую в Пропасти, то ли вызванную из самого Кенгьюбери. Тонкокостная женщина со светло-русыми волосами и узким лицом часами колдовала над Клио. Вытягивая энергию из окружающего мира, Орла оплетала ею хрупкую фигурку. Глаза младшей сестры, словно золотистая ленточка, теперь покрывала сверкающая паутинка чар. Через рассветный осколок Морриган видела и чары Орлы, и нити жизни Клио. А толку? Да, для целителей магия истины необходима: как сращивать сломанные кости, сшивать порванные связки и заживлять раны, не видя их? Целители обладали способностью обнаруживать тайное благодаря особому видению, подаренному им Дану, тогда как Морриган и ей подобные искали истину через зеркала. Но одного этого дара оказалось недостаточно. Она видела чужие нити жизни, но не могла касаться их, а значит, не умела и исцелять. Единственным человеком, чьи раны Морриган могла излечить, была она сама – лишь потому, что чувствовала собственные жизненные нити. До рези в глазах вглядываясь в тело сестры, она раз за разом видела одно и то же. Одна из нитей порвана и, что бы ни делала Орла, восстановиться не могла. Клио оставалась слепа. Теперь правду от нее не скроешь. Не объяснишь ее блуждание в мире теней клинической смертью или комой, на что Морриган надеялась до последнего. Иначе как оправдать внезапно возникшую слепоту? Хуже всего, что потеря зрения стала не единственным побочным эффектом воскрешения. – Клио не сможет вернуться в Кенгьюбери, – глухо проговорила Морриган, опуская полуночный осколок. Упавшая рука повисла вдоль тела безвольно, как плеть. – Может, когда-нибудь, но… не сейчас. Дэмьен непонимающе вскинул голову. – Ты о чем? – Тэна, окружающая ее тело… Я думала, она развеется, как только закончится ритуал. Но она не исчезает. – Клио сейчас – сосуд полуночной магии, и только полуночная магия, магия вуду, позволяет ей жить, – сказал Ганджу. – В тот миг, когда рассеются чары, перестанет существовать и она. Морриган вонзила ногти в ладонь. Почему она не подумала об этом раньше? Как могла так сильно ошибиться в том, что касалось Клио? Не зря же ее собственная мать, обитательница мира мертвых, всегда появлялась в гуще тэны, словно фокусник в туманно-дымном облаке. Значит, сейчас в Верхний город, как здесь называли Кенгьюбери, для Клио вход закрыт. Первый же попавшийся на пути агент Трибунала или Департамента, первый же охотник распознает в ней источник тэны. И тогда Трибунал навсегда ее заберет. Как и ту зомби. Куда? А кто его знает? Клио придется остаться в Пропасти. Возможно, навсегда, если Морриган не найдет способ все исправить. Придется забыть о друзьях и школе, о поступлении в институт и карьере врача. «Она никогда меня не простит», – обожгла едкая, словно кислота, мысль. – Я могу постоянно накладывать чары, которые будут развеивать окружающую ее тэну, – с жаром произнесла Морриган, ни к кому конкретно не обращаясь. Дэмьен смерил ее скептическим взглядом. – Ты хоть представляешь, сколько энергии на это потребуется? – Кажется, не так давно ты не хотел пускать меня в Пропасть. Говорил, что я опасна. А опасна – значит, сильна, – парировала она. – Ты же понимаешь, что тебе придется оставить в прошлом кочевую жизнь охотницы и постоянно находиться рядом с сестрой? – подала голос Бадб.