– Почему она не оживает? – надтреснутым голосом выдавила Морриган. Она же сама ощущала переполняющую Ганджу сверхъестественную энергию. Сверхъестественную даже для нее! Не божественную, но… кто знает, быть может, для колдунов вуду их Лоа сродни богам. Ганджу опустился на колени перед Клио, положил на ее грудь широкие темные ладони. – Связь души и тела разорвана, Клио не под силу пробить возникшую между двумя мирами стену. – Разве это не ваша задача? – взъярилась Морриган. Слишком велико напряжение… и разочарование – оттого, что Клио не открыла глаза. Бокор ответил ей спокойным взглядом. – Я соединил тело и душу твоей сестры, черноглазая. Но что-то держит ее там, мешает душе по-настоящему вернуться. Какая-то часть твоей сестры находится в реальном мире, в ее теле, но часть по-прежнему застряла в теневом. Нужен тот, кто приведет ее сюда. Это могу быть я, но будет лучше, если проводник будет связан с ней кровными узами. – Я это сделаю. – Неразумно, дорогая, – небрежно, будто ничего страшного не происходило вовсе, протянула Бадб. – В мир теней отправлюсь я. – С тебя станется оставить ее там, – буркнула Морриган. – И сказать, что не нашла ее душу. Тогда в мире мертвых тебя ждала бы одна дочь, а в мире живом – другая. Ганджу тихо хмыкнул, отворачиваясь. Бадб ахнула, но потрясение ее было притворным. Она не могла не рассматривать подобный вариант. Иначе не звалась бы Леди Войной, не славилась бы умением повернуть любую ситуацию в свою пользу. – Я бы никогда… – Не надо, мама. – Морриган редко называла ее так и, как ни парадоксально, чаще всего в приступе гнева или раздражения. – Ты спишь и видишь, что твои дочери пойдут по твоим стопам и посвятят жизнь полуночной магии. Я уже в Пропасти, Клио и того хлеще – в мире теней. Удачно складывается, не так ли? Осталось только хорошенько напугать Клио ужасами, которые ее там ожидают, и сказать, что только полуночная магия сможет ее спасти. Кошачьи глаза Леди Ворон негодующе сузились. – Между прочим, к полуночной магии Клио пришла сама. И, надо сказать, весьма успешно ее практикует. Морриган задохнулась. Огни расставленных всюду свечей словно выжгли воздух в ее легких. Мало того, что все это время она была лишена возможности поговорить с сестрой – не учитывать же провальную попытку обратиться к спиритуалисту, когда она лишь кончиками пальцев прикоснулась к воспоминаниям Клио. Мало того, что Бадб могла видеть Клио, разговаривать с ней, будто та все еще оставалась здесь, в живом мире. Жизнь сестры – пусть для других именуемая посмертием – продолжала идти своим чередом. Морриган ничего не знала о ней и перестала быть ее частью. – Как ты могла не сказать мне об этом? – прошипела она, глядя на мать. Та утомленно взмахнула рукой. – Столько событий происходит, разве все упомнишь? – Ты просто забыла сказать мне, что твоя дочь, которая всю жизнь отвергала полуночную магию, вдруг решила изменить свое мнение? Она же не прическу, Балор тебя забери, сменила! Судя по их виду, Саманье и Аситу хотелось быть где угодно, но только не здесь, в наэлектризованном от напряжения подвале. Доминик и Ганджу остались безучастны, а вот Дэмьен откровенно развлекался, наблюдая за перепалкой двух Блэр. Ничего. С ним Морриган еще разберется. – Что могло заставить ее пойти на такой шаг? – сдавленно спросила она. Не верилось, что ее сестренка обратилась к полуночной магии. И, если верить Бадб (что избирательно, но Морриган все же делала), не мать убедила Клио. Леди Ворон вздохнула. С лица слетела маска кокетства. – Желание помочь другим. Что же еще? И правда. Усилием воли Морриган заставила себя вернуться к главной проблеме. Той, что все же казалось решаемой – в отличие от их вечных и незыблемых разногласий с Бадб. – Мы пойдем вместе, – припечатала она, прежде чем мать успела хоть что-то сказать. – Моя собственная дочь мне не доверяет, – сокрушенно покачала головой Леди Ворон. Ганджу закурил новую сигару. Глубоко затянувшись, взглянул на Морриган. – Это может быть слишком опасно для тебя. Засосет – навеки останешься там. – Знаю. Но мы идем вместе. Бокор, помедлив, кивнул. – Один ритуал – воссоединения души и тела. Другой – разъединения. Сегодня Лоа нашим вниманием не обделены. Перспектива, пусть и ненадолго, расстаться с собственным телом не слишком прельщала. Вот только у Морриган был выбор, а у Клио, с той самой поры, как ее душу забрали в зеркало – нет. Она должна вернуть сестру. Должна. – У меня есть свои способы попасть в мир теней, – мурлыкнула Бадб, покидая подвал под изумленные взгляды Доминика, Саманьи и Аситы. Не захотела лишний раз демонстрировать другим свою истинную сущность живого мертвеца. Однако усмешка Ганджу натолкнула на мысль, что для него подобные тайны – не тайны вовсе. Потушив сигару о каменную стену, что заставило Доминика едва заметно поморщиться, бокор перевел взгляд на Морриган. – Я могу дать тебе минут десять, не больше. Задержишься – насильно вырву из мира теней. Нельзя душам живых надолго отрываться от тела, могут не найти обратную дорогу. Она кивнула. Погасшие свечи снова вспыхнули, но пламенем неестественным, темным. Саманья запела воззвание, отворяя незримые врата. Морриган не видела, как падает, бездыханная, на разрисованный веве пол. Но надеялась, что это будет красиво. Глава 15. Свет души Охотница за головами в мире теней. Что может пойти не так? Например, окажется, что твоя аура, ведьминская кровь или Дану знает, что еще, для теней – что брошенная кость для собаки. И вот они уже стягиваются к кругу тусклого света, пока Морриган пытается понять, как в этом чернильном мареве отыскать сестру. Смотрят, зло и ненавидяще, смотрят… И Бадб, конечно же, рядом не оказалось. Происходящее напоминало дурную пародию на старинную русскую забаву – перетягивание каната. Только вместо каната Клио, а по обеим сторонам от нее Морриган и Бадб. – Я не стану мешать тебе вернуть сестру в мир живых, что бы ты там ни думала. Морриган, вздрогнув, ругнулась сквозь зубы. Леди Ворон возникла рядом с ней, словно призрак. – С чего тебе так легко отказываться от мечты сделать одну из нас своей преемницей? Что значило не просто передать знания о полуночной магии, но и иметь соратника в мире теней, не равного, но близкого по силе. Или, во всяком случае, обладающего схожими способностями. Леди Ворон отчаянно желала поделиться с дочерьми своим даром, но Морриган все никак не могла понять, почему. Не вязалось это с образом Бадб – надменной, самолюбивой и если не эгоистичной, то эгоцентричной, всегда, во все времена, в той или иной жизни, сфокусированной в первую очередь на себе. Могла ли Морриган попросту ошибиться в матери? Вернее, ошибаться в ней всю свою жизнь? – Я никогда не пойду против желания Клио, – отчеканила Бадб. Приподняв подбородок, посмотрела на дочь с неким вызовом, как будто знала, что Морриган берет под сомнение едва ли не каждое ее слово. – А она… Истинная полуночная магия, темная магия, как называли ее в старые времена, Клио ненавистна. – Но разве ты не говорила, что… Бадб досадливо поморщилась. – Ту магию, что призывает Клио, можно с легкостью спутать с рассветной. Ее чары безвредны, безобидны – как твой взгляд в мир теней через зеркала. Ох, не все согласились бы с Бадб – с тем, что назвала магию Морриган невинной. Для Трибунала, под пятой которого находился и Департамент полиции, и Гильдия охотников, чьей «выпускницей» стала Морриган, любой, даже самый крохотный шажок за грань считался непозволительным, а значит, достойным наказания. С плеч словно рухнула гранитная плита. Быть может, кому-то вроде Дэмьена, который и без того не стеснялся в выражениях в отношении нее, показалось бы лицемерием ее облегчение. Но по какой-то причине, которую сама Морриган не могла для себя объяснить, ей не хотелось, чтобы подросшая, но все еще милая и невинная Клио касалась полуночной магии – разрушительной, порочной. Той, что так легко увлечься… и в этой темной страсти потерять себя. Тени вокруг сплелись плотнее. Вытянутые лица, мертвые глаза, и исходящий от полупрозрачных тел холод. Не холод смерти, скорей, ледяной жар ненависти. – Напугали, – проворчала Морриган. Собралась было поинтересоваться у матери, где (и, главное, как) искать Клио, но тени вдруг пришли в движение. Их руки – неестественно длинные, тонкие – потянулись к лицу Морриган. Больно потянули за волосы, обоюдоострыми кинжалами вонзились в грудь, рождая обжигающе холодную, противоестественную боль. – А ну вон! – в ярости закричала она. Попыталась взмахнуть рукой (что бы ни последовало за этим импульсивным жестом), но ее крепко держали за запястья. Холод был уже всюду. Влился в горло, словно годами стоящее в студеном погребе вино, добрался до груди и желудка. Конечности и вовсе оледенели. «Бадб», – вертелось на губах, но заставить себя молить о помощи Морриган не смогла. Билась в теневых оковах, неуклюжая, беспомощная, словно угодившая в паучьи сети муха. «Kessem rue», – вместо имени матери шептала она. Да, печать Дэмьена не позволяла призвать полуночную магию, но печать все же не на душе, а на теле, оставшемся в мире живых. Так почему, черт возьми, заклинание не срабатывало?! – Моя милая, милая Морриган… – пропела Леди Ворон, подплывая ближе.