«А кто тогда? Полуночная ведьма? Рассветная? Кто?» Морриган мотнула головой. И об этом она думает сейчас, в шаге от жесточайшего ритуала? Их взгляды с Ведающей Матерью на мгновение пересеклись. Казалось, седовласая лесная ведьма слышала все ее мысли, будто Морриган нашептала их прямо в ухо. Из Неметона вышли несколько девушек – лесных ведьм – и несколько мужчин – или просто их помощников, как Дэмьен когда-то, или и вовсе друидов. По контрасту с буйством стилей и эпох Пропасти в их одеждах улавливалась некая согласованность. Ткани легкие, тонкие, светлые. Хлопок и лен, бахрома, мягкие складки и воланы, топленое молоко, алебастр и слоновая кость. На лицах – молчаливая сосредоточенность. Подойдя к Ведающей Матери, они выстроились за ее спиной. – Я стану проводником между тобой и богиней-матерью. Она заронит в твою душу зерно света. Когда оно пустит корни… – Ведающая Мать странно улыбнулась, – начнется обряд. – Но, если это делаете вы, зачем тут остальные ведьмы? – Чтобы попытаться исцелить твой разум, если обряд расколет его на крохотные кусочки. – Морриган? – жалобно протянула Клио. Развернувшись, она сжала хрупкое плечико младшей сестры. – Я никому не позволю измываться над моим разумом. Даже Дану, пусть она хоть десять раз верховная богиня. За спиной раздалось неодобрительное покашливание Ведающей Матери. Терпеливо вздохнув, точно смотритель зоопарка, уставший от причуд дикого зверька, она спросила: – Готова? – Да. Ведающая Мать встала на колени и жестом велела Морриган сделать то же самое. Когда та опустилась на траву, коснулась кончиками пальцев ее висков. Морриган ожидала услышать витиеватую, пылкую речь, произнесенную высоким слогом, но воззвание к богине-матери оказалось простым и лаконичным. – Дану, прошу, прими запятнавшую твой свет, запутавшуюся душу. Прими и озари ее своей силой. Почти сразу Морриган охватила странная слабость. Веки отяжелели и закрылись сами собой, тело стало ватным, голова – легкой и пустой. Или само воззвание, или чары лесной ведьмы медленно погружали ее в состояние летаргии. Очень скоро окружающий мир исчез, а на смену ему пришли призраки подсознания. Все еще помня, кто она и что ей предстоит, Морриган пыталась цепляться за светлый образ Клио. Его стремительно смыло волной из чужих лиц и образов. Сознание раздваивалось, расходилось в стороны, как десятки лучей или трещины разбитого зеркала. Голоса под кожей. Испуганные вскрики. Мольбы. «Защити», обращенные к Балору или даже… к Дану, к ней же – «пощади». Треск искрового разряда из плети-молнии. Крики боли и ужаса. Время закольцевалось, бесконечно повторяя то, что было минутой, часом, вечностью назад. Раз за разом Морриган проживала последние мгновения жизни тех, кого когда-то убила по заказу Трибунала. А еще… Лары Кэнни. Так много чужих чувств… Они прошили, пронизали все ее естество, разветвились, словно вены по телу. Ярость. Боль. Ненависть. Страх за оставленных детей, мужей и жен, родных и близких. Надежда, отчаянная надежда, превращенная в пепел ее чарами или молнией, пущенной прямо в сердце. Соленая горечь на губах – это ее или их слезы? Боль там же, под кожей, и одновременно – в голове. Набухает, словно туча, наливается кровью. А еще – целый океан страха. Снова и снова Морриган пропускала через себя их отчаяние, глухую ярость от того, как многого они не успели достичь. И безудержное нежелание умирать. Она рыдала навзрыд, билась в чьих-то объятиях – незнакомых, пахнущих лесом и травой. Прохладные пальцы коснулись висков, и наступил блаженный покой. Глава 30. Белая голубка Нога Клио отбивала нервный ритм по мягкой, пружинистой земле, пальцы судорожно вцепились в ткань платья. Дэмьен придерживал ее за плечо – скорее, чтобы показать, что он рядом. И Клио была безмерно благодарна ему, но ей так сейчас не хватало Морриган! Сестра все еще лежала в беспамятстве – одно из последствий ритуала, о котором их никто не предупредил. Однако Дэмьен заверил, что друиды принесли ее в Неметон одновременно с тем, как в рощу вошли они с Клио. Здесь, в средоточии рассветной силы, Морриган быстро придет в сознание. «Не привыкай к ней», – холодное предупреждение самой себе. Надолго она рядом с Клио все равно не останется. Глупо даже надеяться. Как только сестра поймает духа из зеркала (а она это сделает, это же Морриган!), она сумеет доказать невиновность перед Трибуналом и с радостью вернется к роли охотницы. Морриган порой казалась шквальным ветром. Ее не удержать. Дэмьен, все так же осторожно придерживая ее, провел Клио в шатер Ведающей Матери. – Не оставишь нас? Клио, ты не против? – Нет. – Простое слово потребовало чуть больше сил и решимости, чем она ожидала. – Прежде чем вы… я хотела спросить… – Да, дитя? Негромкий ласковый голос Ведающей Матери успокаивал. – Что-то странное происходит, когда я пытаюсь заснуть, – решившись, выпалила Клио. – Меня будто затягивает куда-то, как… в воронку. Это не то ощущение, которое испытываешь перед тем, как заснуть. Оно пугает меня. – Но чего ты боишься, дитя? Уж точно не самого ощущения, насколько бы непривычным оно для тебя ни было. – Того, что стоит за ним, да, – сглотнув, тихо призналась она. – Того, что меня ожидает… там. По ту сторону. Ведающая Мать не подталкивала ее, но, чувствуя молчаливую поддержку ведьмы, Клио понемногу преодолевала барьер из страхов, обличая их в слова. Высказанные вслух, потаенные страхи переставали казаться чем-то неизведанным, пугающе туманным. Становились чем-то осязаемым, чему уже можно было противостоять. С видимым врагом сражаться все же проще. – Я боюсь, что там меня ждет мир теней. Что то белое, что я вижу – лишь приманка, ловушка. Паутина, в которой я запуталась, лабиринт с белыми стенами, в котором я заблужусь. – А если я скажу, что не позволю тебе заблудиться в следующий раз, когда ты будешь спать? – Вы поможете мне? – с надеждой спросила Клио. – И с этим? Ведающая Мать рассмеялась хрустальным смехом. В воображении она представлялась чарующе хорошенькой и молодой. Однако Клио знала, что Ведающими Матерями молодые лесные ведьмы не становятся. – Ты думаешь, что у помощи лесных ведьм или попросту у людской помощи есть какие-то границы? Что, помогая тебе или кому-то другому, я в какой-то момент скажу: «На этом все, дальше справляйся сама»? Она смущенно потерла кончик носа. Что-то теплое, щекочущее на мгновение коснулось руки. – Сны – важная часть тебя, не отказывайся от них. Знак Дану на твоей коже приведет меня к тебе. И в следующий раз, когда будешь засыпать, помни: я рядом. Клио благодарно улыбнулась. – А теперь дай мне взглянуть на тебя. Долгое, долгое молчание. Клио чудилось, будто она стоит на краю пропасти. За спиной враги и единственный шанс спастись – прыгнуть в чернеющий провал перед ней. И вот она бросает камушек, чтобы узнать, насколько глубока пропасть. А он летит, летит, летит… И с каждым мгновением тишины, с каждым мгновением его беззвучного полета сердце в страхе сжимается все сильнее. – Мне жаль, Клио. Камушек ударился о землю. Слишком – недостижимо – глубоко. – Родные глаза тебе никогда уже не вернуть. Это правда, с которой тебе предстоит смириться. Черное нельзя закрасить белым. Магия Лоа, вернувшая тебя к жизни, выжгла часть тебя, и она потеряна безвозвратно. Глаза – твоя плата за возможность жить. – Я понимаю, – прошелестела она. – Но Дэмьен правильно сделал, что привел тебя к нам. Выход есть. Я не могу наградить тебя – или кого-то другого – своим даром, но могу оставить зерно лесной магии в тебе. Дарованной мне Дану силой я могу связать тебя с тем, кто станет для тебя фамильяром, а однажды, быть может, и другом. Клио ахнула, безотчетно подаваясь вперед. – Вы хотите связать меня с каким-то лесным животным? Чтобы я… – Чтобы ты могла видеть мир его глазами. Она прикрыла рот ладонью. – Но прежде ты должна знать две вещи. Связь между ведьмой и ее фамильяром появляется не всегда – не всех ведьм, не являющихся лесными, животные принимают. Ты будешь зависеть от их решения. Они свободны здесь, в Неметоне. Это их родина, их мир, их островок спокойствия. Должна быть важная причина покинуть его, чтобы до конца своих дней помогать человеку, быть привязанным к нему. И они должны найти эту причину в тебе. Ты ведь понимаешь, что однажды возникшую связь нельзя разорвать? Клио торопливо закивала. – И еще одно. Видеть мир как раньше ты не будешь уже никогда. Зрение животных и птиц отличается от человеческого. И тебе придется принять это. – Я… понимаю. – Тогда начнем. «Сейчас? Так быстро?» Клио хотела этого. До ужаса хотела. Мысль о том, что это ее последний шанс, заглушая все, билась в голове. И вместе с тем она боялась до дрожи.