– Им останется либо смириться с этим фактом, либо… сговориться друг с другом и убить его, чтобы освободить место для более подходящей кандидатуры. – Ого, – только и смогла сказать Морриган. – Хороши порядки. – Главный девиз Пропасти: «Выживает сильнейший», – пожимая плечами, отозвался Дэмьен. – На правителей и лордов Высоких Домов он распространяется в первую очередь. Знакомый девиз. – Пойду разузнаю, что творится в Пропасти, – мрачно сказал Дэмьен. – Сейчас как никогда нужно быть начеку. В одиночестве Морриган оставалась недолго. Послышался шелест крыльев, и мгновением спустя в открытое окно библиотеки впорхнула Бадб. На лету обернулась в красивую молодую женщину в экстравагантном платье с перьями. – Я тут поболтала немного с Оливией… – будто невзначай бросила она. Морриган хмыкнула. Так вот что так задержало Бадб. – Бедная девочка… она просто раздавлена произошедшим. Настороженная тоном матери, Морриган вернула книгу на стеллаж и снова опустилась в кресло. Леди Ворон устроилась напротив, положив ногу на ногу и лениво обмахиваясь рукой, словно веером. – Она рассказала тебе, что именно случилось в Тольдебраль? – Конечно, – фыркнула Бадб, словно откровения с незнакомцем – обычное дело для Оливии. – Ну хорошо, возможно, я и привлекла на помощь кое-какие невинные чары… – Что она сказала? – перебила Морриган. Меньше всего сейчас ее интересовало, как именно та добыла сведения. – Моя невероятно нетерпеливая дочь… ладно-ладно, не смотри на меня так! Когда все случилось, Агнес обучала дочерей веретничеству. Все шло как обычно, пока зеркало в учебной комнате не взорвалось… изнутри. Воздух в библиотеке словно заморозили. Морриган с силой откинулась на спинку кресла. Проклятие! Этого она и боялась. – Дух, который убил Клио… он в Пропасти. – Похоже на то, – кивнула Бадб. – И, как я и говорила, он силен. Настолько, что в какой-то момент Агнес – на которую, он, собственно, и обрушил свои чары – поняла, что не справляется с ним. – С чего ты это взяла? – недоуменно спросила Морриган. – Не я, Оливия. Агнес никогда не отступала и защите всегда предпочитала нападение. Но в этот раз вместо того, чтобы бросить все силы на уничтожение духа, она воспользовалась достаточно редким теневым заклинанием и заключила Оливию и Линн в некое подобие кокона, сплетенного из живых теней. Этим Агнес выжгла в себе всю полуночную магию. На то, чтобы защитить себя, сил у нее уже не хватило. Морриган помрачнела. Сущности мира теней, живущей в тандеме с веретником, требовалась постоянная подпитка. Если магический резерв колдуна истощался, демон искал себе новое пристанище. Опустошенная веретница не представляла никакой угрозы. Агнес Фитцджеральд, суровая королева Пропасти, «железная старуха», как назвал ее Дэмьен, отдала последние силы на то, чтобы защитить своих дочерей. – Вместо того чтобы тихо сидеть в теневом коконе и молиться Балору, как ее сестра, Линн, идиотка, вышла из него. Решила, что достаточно сильна, чтобы совладать с духом. И поплатилась за свою самонадеянность. – Или же Линн просто была готова на все, чтобы не позволить любимой матери погибнуть, – сухо сказала Морриган. Бадб пожала плечами, но отвечать не стала. И все же… зачем дух убил Агнес? И как он вообще попал в Пропасть? Морриган резко поднялась с кресла. А она все гадала, куда Итан исчез после убийства Лары Кэнни, если поблизости не было никаких зеркал. «Идиотка, какая же ты идиотка». Она бросилась в комнату, проигнорировав недоуменные вопросы матери. Схватив сумку, с которой прибыла когда-то в Пропасть, Морриган вытряхнула на кровать все ее содержимое. Один взгляд на ведьмовские атрибуты, и все встало на свои места. Осколок истины – верный союзник любой зеркалицы – украсила паутина трещин. А такого просто не могло произойти естественным путем – осколок был зачарован от обычных, немагических, ударов. Если даже Бадб не смогла проникнуть в Пропасть, пока связанная с ней магическими и родовыми узами Морриган не оказалась здесь, то и у убийцы был лишь один способ сюда попасть. Через осколок истины, который она постоянно носила с собой. Морриган заскрипела зубами от злости. Она собственноручно открыла Итану вход в Пропасть. И, оказавшись здесь, он направился прямиком в Тольдебраль. Глава 33. Кошмары в белой пустоте Бороться со сном становилось все тяжелее. Теперь, когда Клио видела мир глазами белой голубки – слишком быстрый, слишком яркий, но все же родной мир, прежде тонущий во мраке, словно в гуще тэны… дышать стало легче. Страх больше не бился в грудной клетке как второе сердце. Страх, что она навеки останется слепа. С плеч будто рухнула каменная плита – так велико было облегчение. Однако на смену ему пришла смертельная усталость. Клио ужасно хотела спать. «Ведающая Мать будет рядом, она обещала», – убеждала она себя, пока веки наливались свинцовой тяжестью. Правда, сама с трудом понимала, как предводительница лесных ведьм сможет преодолеть разделяющее их расстояние и быть рядом с ней. Но от самой этой мысли становилось легче. Поерзав на согретой постели, Клио сомкнула веки. Медленно выдохнула через приоткрытые губы и по памяти коснулась знака Дану, оставленного Ведающей Матерью. Мысленно воззвала к ней, и метка ответила теплом. Оно разливалось по телу, даря покой и умиротворение. Клио провалилась в сон, а вместе с ним – в протянувшуюся от края до края белую неизвестность. Она вскрикнула. Звук потонул в пространстве, будто набитом ватой. – В-ведающая М-мать? – дрожа, позвала Клио. – Вы здесь? Обернулась вокруг своей оси, но куда бы она ни смотрела, белизна оставалась нетронутой, неизменной. Сделала шаг, за ним другой, третий, сотый… но по однообразному пейзажу вокруг казалось, что и вовсе не тронулась с места. И пусть белая пустота лучше черной мглы мира теней, но и она пугала – своей незыблемостью, отсутствием даже проблеска жизни. Что, если Клио не зря так боялась засыпать и погружаться в это белое ничто? Что, если теперь она застряла здесь навсегда? Страх взорвался в груди, Клио закричала: – Морриган! Белая пустота разбилась и осыпалась осколками на землю. Словно по щелчку во всем мире выключили свет. «Я ничего не вижу!» Паника накрыла с головой, руки, взлетевшие к глазам, задрожали. Будто спасительный огонек маяка, далеко-далеко впереди замерцала искорка света. Клио бросилась вперед, едва не плача от облегчения. А подойдя ближе, увидела… себя. Нет, свою чудовищную, искаженную копию, отвратительную карикатуру, поглощенную в зеркале, навеки оттиснутую в ней. Провал раззявленного в крике рта, глаза, в которых плещется ужас – отражение того, что Клио чувствовала сейчас. Позади раздался сдавленный всхлип. Резко развернувшись, она налетела на Морриган. Все тот же наряд охотницы, то же выражение лица и тот же оттенок красной помады Клио уже видела однажды. Когда смотрела на старшую сестру через зеркала. – Морри? – неуверенно произнесла она. Сестра не отозвалась. Взглянув вниз, Клио с ужасом обнаружила, что ее руки… все ее тело прозрачно. Здесь она – не более чем дух. Зеркало за спиной с оглушительным звоном разбилось. – Нет! – Крик отчаянный, дикий. Изрезав руки до крови, Морриган собрала осколки, в каждом из которых застыла часть тела Клио или фрагмент ее лица. Неподалеку в круге слабого света появилось другое зеркало, но запертая в нем Клио улыбалась. Когда сестра бросилась к нему, разбилось и оно. Так повторялось десятки раз. Десятки зеркальных Клио меняли выражения лиц, но неизменно разбивались, стоило только Морриган подойти ближе. Клио понимала, что находится в царстве кошмаров, и больше всего на свете хотела уйти. Только чтобы не видеть, как страдает ее сестра. – Пожалуйста, – прошептала она, сама не зная, кого просит и о чем. Но то, что прежде было белой пустотой – или же ею притворялось – откликнулось на мольбу. В царстве зеркал появилась дверь в странной, зеркальной раме. Клио без раздумий вошла в нее. Вряд ли за порогом ее ждало что-то страшней. Это и впрямь оказался выход. И вход в очередной мучительный кошмар. Сон был рваный, путанный, склеенный из почти не связанных друг с другом осколков. Морриган то бежала по лесу, позволяя веткам хлестать себя по щекам, то пыталась скрыться в каких-то руинах, то судорожно запечатывала собственную дверь. Но они все равно ее находили. Окружив, лишали сил и… убивали. Много людей, много лиц… но всегда одни и те же. По чарам, по шлейфу тэны Клио без труда узнала в них полуночных колдунов. Отступники, за которыми когда-то охотилась Морриган. Жертва и хищник в ее кошмаре поменялись местами. Хотелось бы ей дотянуться до сестры, успокоить, подарить частицу своего тепла. Жаль, не получалось. Клио бросилась прочь, в появившуюся прямо посреди неумело склеенного пространства дверь. Новая комната, а с ней – новый кошмар. Хрупкая девушка, вместо оружия сжимая в руках зеркальный осколок, раз за разом вонзала его в тело Морриган. И повторяла: «За что ты меня убила, за что, за что, за что?» Сестра не сопротивлялась. Стояла неподвижно, словно кукла, покорно снося каждый удар, и только шептала с мольбой, виновато: «Лара» и «Прости». Клио бежала по лабиринту чужих кошмаров, всхлипывая от ужаса и жалости к старшей сестре. Почему Морриган не говорила, что ее мучают кошмары? Одиноко, наверное, быть такой, как она. Когда разделить свою боль ни с кем не можешь просто потому, что не желаешь ее делить. Как бы Клио хотелось, чтобы сестра чуть меньше оберегала ее… и чуть больше доверяла ей свои тайны. «Прости, Морриган, но, запертая в твоих кошмарах, я ничем не смогу тебе помочь». Замерев посреди хаоса, Клио закрыла не видящие в реальности глаза. «Ведающая Мать, вы нужны мне!» Осторожно разомкнув веки, увидела… ее. Лесная ведьма, сидя в тени исполинского дерева, гладила такого же седого волка. Глаза прикрыты, на губах блуждает умиротворенная улыбка. Мир сна Ведающей Матери казался таким настоящим, что Клио могла бы решить, будто неведомые чары перенесли ее в настоящий Неметон. Если бы только не была здесь зрячей без своей голубки. Даже странно, что Ведающей Матери снился такой обыденный сон – почти зеркальное отражение реальности. Но может, и не стоило пытаться понять логику… сна?