– По-моему, я видел велосипед почтальона. Значит, у тебя появился воздыхатель, юная Грейс. По-моему, он хотел бы, чтобы ты все съела сама и при этом думала о нем, кладя в рот каждый восхитительный кусочек. Молодой Джек читал вчера что-то насчет введения норм на сладости. Вроде ты говорил об этом? – закончил он, повернувшись к Джеку. Но тот не ответил. Зато заговорил Исо. – Никакого шоколада до чая. Джесси, ты, случайно, не вынимала оленью колбасу? Такое угощение нам было бы очень полезно, по крайней мере, так всегда говорила моя покойная жена. А дичь из Шотландии… Никогда раньше не ел что-то подобное? – спросил он Джека, но продолжил, не ожидая ответа: – У его светлости есть замок в Шотландии. Там олень и добыт. Миссис Лав заканчивала ставить тарелки перед мужчинами. Она и в обед это делала. И не ела вместе с ними, а оставалась у плиты, подбрасывала уголь в огонь и возилась с огромным почерневшим чайником, стоявшим на конфорке. – Завтра подам оленью колбасу. И да, Исо, ее привез друг его светлости. Целую коробку. Прошлогодняя добыча, конечно, но так даже лучше. Олени целый год щипали траву. Зимой они, как коровы и овцы, нуждаются в помощи фермеров. Возможно, короткая лекция об уходе за животными была чересчур обременительна для голодных работников, потому что с этой минуты тишину нарушали только скрип ножа о тарелку или случайное покашливание. Миссис Лав повернулась к Грейс и Джеку: – Не правда ли странно, что мы держим мясо в морозилке, а большая часть огромного поместья все еще не имеет электричества и не пользуется достижениями «Нэшнл Грид»?[6] У нас есть несколько устаревших генераторов, и, поверьте, графу не терпится от них избавиться. Он предложил принять в дом беженцев. Он и леди Элис, разумеется, знают, сколько комнат в этом великолепном старом доме пустует. Перемещенные лица из Европы найдут здесь приют, а если будут морозилки и холодильники, мы сможем сытно их кормить. – Остальные не едят с нами, миссис Лав? Голос Грейс прозвучал неестественно громко в огромной комнате и прервал рассуждения экономки. – Остальные идут по домам. Исо обедает здесь, но сам варит овсянку по утрам, верно, дорогой? – Я и ужин могу сготовить, не так вкусно, как у тебя, но сумею состряпать неплохую ячменную похлебку. Снова молчание. Наконец, когда атмосфера стала угнетающей, заговорил Гарри: – Видел тебя сегодня на кукурузном поле, Грейс. Прополка – работа без конца и без края. – Как и очистка канав, – улыбнулась она в ответ. – Мне это нравится больше, чем автобусы. Хороший свежий воздух, нет недовольных пассажиров, и молодой Джек любит все объяснять: нет того, чего бы он не знал. Джек явно смутился. – Ничего не знаю об автобусах. – Ты можешь водить машину? – спросила Грейс, вспомнив утренний разговор с леди Элис. Парень опять словно сжался, а девушка подумала: «Неужели можно стесняться очевидных преимуществ?» – Прости, Джек, не хотела совать нос в твои дела. Просто леди Элис нужна помощь, чтобы развозить молоко, – в итоге попыталась оправдаться она. – Если все поели, поставьте тарелки на край стола. Чай готов, и у меня есть коробка печенья «Джейкобс 1940», ассорти. Еще не открытая. По два печенья каждому. Вопрос об умении Джека водить машину остался открытым. Грейс допила чай и вынула из жестянки одно печенье. Миссис Лав оказалась права. Несмотря на то что лакомство некоторое время пролежало в коробке, оно все еще оставалось хрустящим. Исо выпил две чашки и быстро сгрыз свою норму печенья, после чего встал и вытер рот рукой. – Я домой. Увидимся завтра. Прополка кукурузы, Джесси? Миссис Лав кивнула и, встав, проводила его до двери. Грейс тоже поднялась, пожелала доброй ночи мужчинам, которые все еще пили чай. Мытья посуды от нее не ждали, поэтому она решила идти к себе, написать два письма и поскорее лечь. – Я положила «свинью» в твою кровать, Грейс, – заметила миссис Лав. Грейс недоуменно нахмурилась, но тут же сообразила и засмеялась. – Спасибо, миссис Лав. Сейчас не очень холодно, но вы так добры! – Не хотим же мы, чтобы ты простудилась в первый же день, – заявила кухарка, исчезая в буфетной. Грейс поспешила наверх и пробежала по крытому линолеумом коридору, туда, где начиналась дорожка, граница между помещениями для слуг и хозяйскими покоями. Это означало, что она, Грейс Патерсон, трудармейка, живет в комнатах для господ. Изменится ли это, когда приедут другие работники? Открывая незапертую дверь своей комнаты, она лениво гадала, где ночуют Джек и Гарри, но тут же выбросила глупые мысли из головы. И прежде всего поискала «свинью». Вот она, бугрится под одеялом. Миссис Лав воистину женщина контрастов: святая доброта в одну минуту и ворчливая придира – в другую. Грейс отыскала «свинью»: большую глиняную бутылку с горячей водой, при помощи которой греют простыни или ноги. «Меган не пользовалась «свиньями» и уж точно не делала этого ради меня. Я вообще не помню таких в доме». И снова ее одолело раздражающее ощущение чего-то упущенного. Она никак не могла вспомнить, чего именно… Кто клал ей «свинью» в постель? Немного помучившись, Грейс наскоро разделась, вынула набор для письма, купленный на станции, после чего легла в постель. Да, она правильно поступила, купив бумагу «Бэзилдон Бонд» и конверты. Написала новый адрес и дату и стала думать, о чем писать. Она может рассмешить миссис Петри, рассказав о «свинье» в постели. – Представьте, – почти слышала Грейс голос миссис Петри, – там, где сейчас Грейс, так холодно, что приходится класть в постель бутылку с горячей водой! Наконец Грейс приготовилась, и слова потекли на прекрасную голубую бумагу: Дорогая миссис Петри! Мне так жаль, что я не рассказала вам, что вступила в женскую Земледельческую армию. Я хотела больше сделать для фронта, а не только заниматься бумажной работой. Но было неправильно не сказать вам и миссис Бруэр, которая тоже была добра ко мне, об этом. Почему Земледельческая армия? Сама не могу сказать, но чувствую, что это место как раз для меня. Меган никогда не рассказывала о нашей семье, но иногда мне кажется, что я помню поле и ощущение счастья. Глупо, полагаю. Как видите, теперь я в Бедфордшире. Меня послали на учебную ферму в Кенте, не так уж далеко от вас… Она задумалась, гадая, стоит ли рассказывать о миссис Райленд и бедной Олив, но решила не писать о случившемся на учебной ферме. Четырехнедельный курс окончен, и вот я здесь, единственная трудармейка на ферме. Скоро приедут другие. Но тут есть и настоящие работники, и двое других мужчин. Кухарка – миссис Лав, и с нами трудится леди Элис, отец которой владеет поместьем. Не поверите, она помогает мне доить коров! И еще она водит грузовик с молоком, и даже Салли позавидует ее прекрасному маникюру. Пожалуйста, скажите Дейзи и Роуз, где я нахожусь. Надеюсь, обе здоровы, и мальчики тоже. Теперь я заканчиваю, чтобы написать миссис Бруэр. Спасибо за все. Она подписалась и положила письмо в конверт, словно боясь, что вообще никогда не отошлет его. Письмо миссис Бруэр было почти точной копией первого. Его она тоже быстро положила в конверт и заклеила. Утром надо будет позаботиться о марках. Чувствуя себя так, словно с плеч свалилась огромная тяжесть, Грейс выключила маленькую керосиновую лампу на тумбочке, очевидно принесенную кем-то днем, легла и тут же заснула. Глава 4 Грейс разбудил громкий звон. Она не сразу сообразила, где находится. Откинула одеяла и встала. При взгляде на будильник стало ясно, что лучше поспешить, или «поворачиваться», как говорил мистер Петри. Она засобиралась и менее чем через пятнадцать минут уже сбежала в кухню, надеясь на чашку горячего чая. Миссис Лав не было видно, но из буфетной появился Джек Уильямс. – Чай готов, и я сегодня еду вместе с тобой, развозить молоко. Нужно изучить маршрут. – Значит, ты все ж таки водишь машину. – Значит, все-таки вожу. Правда, нечасто. Она раздраженно отвернулась. Теперь он будет поправлять ее грамматику? Чванливый болван! – Я рассердил тебя, сам того не желая. Мой отец – преподаватель английского. И моя сестра тоже. Да и я одно время пытался обучать других. А у тебя не такая семья? – Нет, – коротко ответила она, пытаясь протиснуться мимо. – Мисс Патерсон, примите мои извинения и позвольте налить вам чая. Грейс повернулась к плите. – Спасибо, я сама. – Вряд ли это удастся. Прости, Грейс, я только сейчас заварил чай, и чайник очень тяжелый даже для меня. Она кивнула и пробормотала слова благодарности. Джек принес к столу тяжелый заварной чайник и наполнил две чашки. – Сегодня ожидается прекрасный весенний день. Гарри уверен, что через несколько дней зацветут яблони. – Коровы никого не ждут, – объявила вошедшая миссис Лав. – Слышала, Грейс, юный доктор сегодня развозит с тобой молоко. Ее светлость заедет за ним, а пока, надеюсь, он прочистит ту канаву, или весь боковой газон затопит. Джек залпом выпил чай и поставил чашку. – Спасибо, – сказал он миссис Лав, хотя сам заварил и разливал чай.