Она проводила Олив в общежитие и постучалась в кабинет мисс Райленд. Заведующая подняла глаза от бумаг, которые читала, и явно растерялась при виде растрепанных и измученных девушек. – Почему вы не на лекции? В обычно спокойном и дружелюбном голосе звенели льдинки. Олив чихнула несколько раз подряд, почти заглушив объяснения Грейс. – Олив нездорова, мисс Райленд. Она все утро чихает, и ее бьет озноб. Так что я подумала, будет лучше привести ее назад и уложить в постель на целый день. Хорошо очерченные и зверски выщипанные брови мисс Райленд взлетели к самой линии волос. Почти вскочив, она сначала обвела глазами комнату, а потом девушек. Олив повесила голову. Но Грейс, хоть и напуганная так же, как в детстве, под строгим взглядом сестры, стояла на своем. – Кто, мисс Патерсон, дал вам власть решать, кому давать выходной, а кому не давать? – Она не берет выходной. Думаю, Олив больна. – Так вы доктор! Какая я глупая! Считала вас трудармейкой[2]. Вы же знаете, что идет война, и брать выходной без разрешения… кстати, вы попросили у лектора разрешения уйти? Олив заплакала. Ее трясло, но она все бормотала: – Прошу вас… это я виновата. Не Грейс. Я не надела жилет. Последовало потрясенное молчание, прерванное подругой. – Виновата не она. Олив слишком больна, чтобы принять разумное решение, и не думаю, что мистер Черчилл захочет, чтобы она… Договорить Грейс не успела. Мисс Райленд смотрела на нее с таким видом, словно глазам не верила… и ушам тоже. – Довольно, наглая девчонка! Как вы смеете считать себя вправе решать, чего захочет или не захочет мистер Черчилл! Она повернулась к Олив. – Что же до вас… Тернер, – немедленно вернитесь в аудиторию. Девушка молча выбежала из комнаты. Грейс ждала. По своему долгому опыту она знала: извиняться, пытаться объяснить хоть что-то – только ухудшит ситуацию. Мисс Райленд подошла ближе, глядя на стоявший на письменном столе телефон. Ожидала звонка или хотела позвонить сама, пожаловаться на Грейс Патерсон? – Никто из вас не имеет зимней одежды, – выговорила она наконец. – Мы еще не получили пальто. Я подумывала спросить вас насчет них. – Стоит ли напоминать, что сейчас недостает очень многого? Будь у нас ткань, мы немедленно отдали бы ее производителям шинелей для наших бравых солдат, у которых нет теплого уютного общежития, куда можно вернуться после рабочего дня. Пальто были заказаны давно и будут привезены в ближайшее время. Для того чтобы победить в этой войне, мы должны быть дисциплинированными и вооружиться высокими моральными принципами. Всем приходится приносить жертвы во имя победы, и, мисс Патерсон, нам всем нужно учиться подчиняться приказам, а не думать за старших. Повернувшись, она подошла к окну. Грейс гадала, отпустили ее или придется еще подождать. Ждать долго не пришлось. – Подойдите сюда… Грейс покорно поплелась к окну. – Видите вон то здание? – Да, мисс Райленд. – Это свинарник, вычистите его. К чаю я ожидаю увидеть пример хорошего ухода за животными. А теперь – вон! – Да, мисс, – пролепетала Грейс и вышла, очень тихо закрыв за собой дверь. Этим вечером после ужина Бетти Гуд дала Грейс конспекты лекции и стала изображать лектора, в надежде развеселить лежавшую в постели Олив. – Классная лекция. Все, что нужно знать о земледелии, – в одном простом уроке. Представьте его: не выше меня, а руки, как окорока, – помните окорока в витринах мясников? И ровно три волоска поперек самой блестящей лысины, которую вы только видели в жизни. Абсолютно безупречные рабочие брюки из хлопчатобумажной саржи и туфли такие начищенные, что в них можно смотреться. Не думаю, что он когда-то был на ферме, но, так или иначе, пальцы сунуты за помочи, а сам ходит взад-вперед по аудитории. «Выращивать зерно – очень просто, – вещал он. – Прежде всего вспашите поле на современном тракторе или великолепной британской лошади. Дальше забороните его. Что потом? Сев, конечно. В наше время для этого есть сеялки, или, в зависимости от размера фермы, можете разбрасывать зерно вручную. Далее следует прополка, – чертовы сорняки могут стать проклятием вашей жизни. После этого у вас есть право предоставить все матушке-природе. Поливать при необходимости. Ах, какое счастье наблюдать, как колышется на ветерке золотистая пшеница, как зреет на подпорках великолепный английский горошек! Прелестно. И что мы делаем в последнюю очередь? Жатва. Наслаждаемся плодами нашего труда. Итак, леди, что может быть легче?» Бетти Гуд даже не ждала от них ответа. «Да ничего, уверяю вас», – изобразив лектора, пробубнила девушка. – Прости, но разве он не сказал: «это чертовски кошмарная работа?» – не удержалась Грейс. – Вовсе нет, Грейс Патерсон. И будьте любезны больше не перебивать. Они с радостью увидели улыбку на бледном лице Олив. – Я продолжу, Олив, – пообещала Бетти и, набрав в грудь воздуха, снова вошла в роль. «Итак, если вас попросят пахать, даю небольшую подсказку. У леди весьма нежные «мадам сижу». Я всегда предлагаю толстую, хотя и шершавую соломенную подстилку, которую легче найти на многих фермах, чем лучшую подушку фермерской миссис. Трактора шумны, медлительны и имеют дурную привычку ломаться. Зато над вами не будут жужжать стаи оводов. О, и оводы, и осы, и пчелы по-прежнему будут летать над полем, но подальше от вас. Только подумайте о меде, который приносят пчелы, но не могу понять, почему добрый господь создал ос, хотя, возможно, они каким-то образом помогают удобрять землю. Видите, все на своем месте. Вопросы имеются?» – Конечно, он не дал никому возможности спросить о чем-то, – продолжала Бетти, – и под конец заявил: «Думаю, что нет. Итак, куда вы сейчас? Кто ухаживает за свиньями, кто за курами? В любом случае – доброго вам дня». Грейс рассмеялась. – Ты напоминаешь мне подругу, настоящую актрису. Бетти, ты так хороша. Верно, Олив? Девушка казалась слишком слабой, чтобы ответить. Ее трясло всю лекцию об уходе за свиньями и производстве яиц. В ее голове все звучали слова: курица кладет яйца, если ее правильно кормить, поить и содержать. Но вы не можете заставить ее нестись. Только если все сделано правильно, – а обязанность фермера заботиться о том, чтобы все условия были идеальными, – можно ожидать яиц от курицы. Олив пыталась прийти в себя, глотая чай на переменах, и вызвала некоторый переполох, свалившись в обморок в туалете. Мисс Райленд была вынуждена признать, что девушке следует дать две таблетки аспирина и бутылку с горячей водой и отослать в постель. Грейс, со своей стороны, провела остаток дня и большую часть вечера, убирая в свинарнике. Все подстилки и навоз полагалось поддевать на лопату и выбрасывать за дверь, а полы и стены мыть. Главный дояр Джордж, проходя мимо свинарника в полной темноте, услышал скребущие звуки, тихо вошел внутрь и увидел девушку, отмывавшую полы. – Какого черта вы тут делаете?! – заорал он. Грейс не понимала, что отвечать. Она устала, перемазалась и переживала, что от нее несет так же мерзко, как от свинарника до начала уборки. – Вижу, ты скребешь замаранные полы в полной темноте. Чьей блестящей идеей это было? На какой-то безумный момент Грейс захотелось бросить щетку и сбежать, но она постаралась остаться спокойной. – Мисс Райленд, – почти прошептала она. – Райленд? Господи боже мой! Несколько секунд они молча стояли во мраке, после чего Джордж, очевидно, принял волевое решение. – Иди и прими горячую ванну. Если не поторопишься, пропустишь чай, а я уверен, ей этого не захочется. Видя, как Грейс колеблется, он заорал: – Беги! И добавил уже мягче: – Иди, девочка. Вымойся. Я сам все объясню мисс Райленд. Грейс, залившись слезами, поплелась в общежитие под бледным светом луны. Позже, когда она выходила из столовой, мисс Райленд остановила ее. – Похоже, Патерсон, вы не так поняли меня. Вам следует очень внимательно слушать и безоговорочно выполнять мои приказы. А теперь мы оставим эту тему, и, пожалуй, на этот раз я не стану писать на вас рапорт. Грейс не смогла заставить себя сказать «Да, мисс» и, резко кивнув, побежала наверх, к подругам. Она все еще не написала друзьям в Дартфорд, но, сидя у постели Олив, думала о них. Сравнивала их с мисс Райленд и ругала себя за то, что так плохо разбирается в людях. – А я-то считала ее милой женщиной, хорошей и честной. Ну разве она может сравниться добротой с миссис Бруэр или миссис Петри. И я не ослышалась, а прекрасно поняла ее слова. Она мне солгала. И еще мне нужны нормальные жилеты и теплые носки, – пробормотала Грейс непривычно тихой комнате. – Я же обещала тебе, Олив, жилет. Думаю, что смогу одолжить еще и шерстяные носки, как только поправишься. Незаметно для Грейс соседки по комнате встали и принялись рыться в скудных пожитках. – Каждая старушка в нашей деревне связала мне теплые носки, и, бьюсь об заклад, без вязаного жилета тоже не обошлось, – сказала девушка из Йоркшира, немного постарше остальных. – Ненавижу прикосновение шерсти к голой коже, но что можно сказать пожилым леди?