Глава 5 В семь утра позвонила Ирка. Отвратительно бодрым голосом она сообщила, что уже отправила своих мужиков на разграбление, ой, на осмотр фабрики мороженого, и готова ехать, куда я скажу. Я бы предложила ей один популярный маршрут, но он традиционно пеший, по нему не ездят, только ходят. Вернее, посылают. И отправлять туда добрую подругу было бы с моей стороны очень некрасиво. Поэтому я сдержалась и попросила дать мне хотя бы полчасика на составление предварительного плана дня. – Составляй, – разрешила Ирка. – А я пока пирожков нажарю. Тесто с вечера поставила, в начинку планирую пустить абрикосовое повидло. Наш мальчик ест такое? Матушка Ирина Иннокентьевна, как ей это свойственно, уже готова была взять шефство над молодой порослью. – Наш мальчик ест все, – успокоила я ее, сообразив, что речь о Даниле. – Что, собственно говоря, является типической чертой всех наших мальчиков, вне зависимости от возраста. – Коляну и Колюшке я тоже пирожков привезу, – Иннокентьевна правильно поняла намек. – Короче, расходимся: ты планы строить, я пироги печь, созвон в 07:35. – Угу. Продирая заспанные глаза свободной от мобильника рукой, я побрела в ванную. По пути кое-как проморгалась и обнаружила в телефоне новое сообщение. Оно пришло уже после того, как я себе объявила отбой. Видеоинженер Толик прислал мне картинку. Спросонья я приняла ее за открытку и несколько секунд усиленно вспоминала, какой сегодня праздник. День автомобилиста, что ли? А я тут при чем? Водитель я, надо признаться, такой, что поздравлять имеет смысл не меня, а все остальное прогрессивное человечество: с тем, что я крайне редко сажусь за руль. Это очень сильно снижает угрозы и риски для всех прочих участников дорожного движения. А также для фонарных столбов и деревьев, которые мне тоже случалось охватывать вниманием, если не бампером… Потом до меня дошло, что я смотрю на максимально улучшенный стоп-кадр видеозаписи с регистратора золотухинского авто. Я тут же передумала лезть под душ и решила потратить время на другую бодрящую процедуру – телефонный разговор с полковником Лазарчуком. – Ну что?! Что могло случиться в такую рань?! – плачущим голосом вопросил в трубку старый друг. Настоящий полковник, а хнычет, как девчонка! – Обижаешь ты меня, Сереженька, – упрекнула я его. – Можно подумать, я не могу позвонить тебе с утра пораньше просто так, по-дружески! – Теоретически можешь, – недоверчиво согласился Лазарчук, – но на практике я такого не припомню. Поэтому повторю свой вопрос: что случилось? – Эх, Сережа, Сережа, при таком подходе ты обречен получать звонки исключительно по случаю проблем. – То есть я не ошибся, – проницательно резюмировал настоящий полковник. – Ну, не тяни. Выкладывай, что у тебя на этот раз. Бездыханное тело дворника, о которое ты споткнулась во время предрассветной пробежки? Сосед, самоубившийся по сигналу твоего будильника? Угон семейной машины лунатиком? – Почти угадал! – я обрадовалась: приятно видеть, что у друга богатая фантазия, для полицейского чина это большая редкость. – Я сейчас тебе одну картинку перешлю, а ты пробей ее, пожалуйста, по вашим полицейским базам. Мне нужно узнать адрес владельца запечатленной на фото тачки. – Зачем? – с подозрением спросил бдительный полицейский чин. – Затем, что он украл у нас собаку! – А у вас появилась собака? В смысле, пропала… В смысле… – Лазарчук совсем запутался, чертыхнулся и выжидательно замолчал. Пришлось рассказать ему про Анжелу, четвероногого ангела-хранителя нашего двора. – А что ты будешь делать с адресом этого похитителя? И главное, что ты будешь делать с ним самим? По голосу чувствовалось, что полковник уже готов сдаться и ответить на мою скромную просьбу согласием, но не безоговорочным. Сто пудов, выкатит мне какие-то свои условия! Ну, точно! – Ты же не будешь незаконно проникать в чужое жилище, красть украденную собаку обратно и устраивать самосуд с мордобоем? – спросил Лазарчук. – Когда это я устраивала мордобой?! – выборочно возмутилась я. Об остальном говорить не стоило. Биография у меня бурная, если основательно порыться в ней, чего там только не найдешь… – Обещаешь? – нажал Серега. – Торжественно клянусь! Я перебросила мобильник в левую руку, а правую вскинула в пионерском салюте, и Лазарчук, хоть и не увидел этого, поверил: – Ладно, присылай свое фото. Но очень быстрого результата не обещаю, я никого не собираюсь озадачивать этим спозаранку. – И на том гранмерсище, моншерчик! Я закончила телефонный разговор, поставила чайник и пошла принимать водные процедуры в максимально усеченном варианте, потому что до назначенного созвона с Иркой оставалось меньше двадцати минут. Часом позже мы ждали на кухне: я у плиты, где закипал чайник, муж и сын за столом. На традиционный вопрос «А что у нас на завтрак?» я им пообещала приятный сюрприз. Дверь содрогнулась в затейливом ритме: – Тук! Тук-тук, тук-тук! Муж и сын – с ножами-вилками на изготовку – вопросительно посмотрели на меня, безмолвно интересуясь, это уже обещанный приятный сюрприз или какая-нибудь ерунда? Вроде газовика, с утра пораньше явившегося проверять дымоход. – Кто там? – покричала я. Мало ли, вдруг и впрямь газовик. Ему не открою, не хочу опять слушать лекцию о необходимости замены водонагревательной колонки на более новую и дорогую. – Это Красная Шапочка с пирожками! – донеслось из-за двери. – Ура, это наша тетя Ира приехала! Сын, узнав знакомый голос, обрадовался так, словно наша тетя приехала как минимум после десятилетнего отсутствия и откуда-то очень издалека. Например, из Бразилии, где в лесах очень много диких обезьян и совсем нет любителей домашних пирожков с абрикосами. Я прошла в прихожую, распахнула дверь для нашей тети и ее выпечки и остолбенела. Она действительно явилась в красной шапочке! Точнее, в шляпе. Из рисовой соломки малинового цвета. Размером с тележное колесо. – Исключительно для полноты образа, – вполголоса объяснила подруга, протискиваясь мимо изумленной меня в прихожую. Шляпу она сняла и ловко забросила на вешалку, туфли сбросила, прошлепала в кухню босиком, на ходу потроша свою бездонную сумку: – Это пирожки с абрикосовым повидлом, еще теплые, это сметанка к ним, а это я на всякий случай сала прихватила, вдруг кто-нибудь захочет чего-то несладкого. – Тетя Ира, ты лучшая! – убежденно сказал Колюшка и, положив нож и вилку, цапнул в каждую руку по пирожку. – Как тетя, разумеется, – уловив скользнувшую по моему лицу темную тень, поспешил уточнить Колян. – Как мать и жена у нас лучшая ты, Кысечка. А хлеб к салу есть? – У вас или у меня? – тоже уточнила Ирка. И, не дожидаясь ответа, выудила из сумки-самобранки половинку «Бородинского». – Горчицу доставать? Колян кивнул. Я закатила глаза и, оставив подругу хозяйничать, пошла переодеваться из домашнего в выходное. План на целый день я составить не успела, только на утро. Точнее, он сам сложился, потому что в мессенджер соцсети мне пришел ответ от Варвары Комаровой. Она была согласна встретиться, более того, не собиралась с этим затягивать. Написала мне: «С девяти до десяти утра буду на детской площадке вот здесь» – и номер дома и название улицы в спальном микрорайоне. Мы с Иркой заехали в студию, забрали нашего оператора с аппаратурой и отправились по названному адресу. Навигатор привел нас на пустырь, с двух сторон огороженный серыми стенами шестнадцатиэтажек. Место неприятно напоминало то, с которого мы с Иркой случайно углядели взрыв учебной машины на автодроме: несколько покосившихся лавочек, проржавевшие трубы рукохода и полосы препятствий, поломанная доска перекидной качели… На одной скамье сидела, картинно закинув ногу на ногу, девушка в зеленых джинсах и коротком широком свитшоте яично-желтого цвета. Наряд в сочетании с длинными лохматыми волосами, окрашенными в два цвета – рыжий и черный, делал ее похожей на початок кукурузы. Кукурузная девушка курила, отводя правую руку с сигаретой далеко в сторону. Левую она вытянула по спинке скамьи и барабанила по серому трухлявому брусу ярко-желтыми акриловыми когтями, сделанными довольно давно: под массивными накладками уже видны были широкие провалы отросших розовых ногтей. – Здрасьте, это вы Варвара? – спросила я, почти не сомневаясь в ответе. Других людей поблизости не было, только какие-то собачки возились в кустах, и возрастом девица как раз подходила: на вид ей было лет двадцать пять. Со скидкой на общую неухоженность – возможно, как раз двадцать. – Варвара я, Варвара… Здесь детский садик был когда-то, – заметив, как мы озираемся, сказала девушка с сигареткой. – Осторожней, там в траве бортик песочницы, не споткнитесь. – С-спасибо, – прошипел Данила, как раз споткнувшийся. Но свалился он удачно – успев в падении поставить камеру на лавку. – Что, в самом деле телевидение? – удивилась девушка, посмотрев на кофр с логотипом телеканала. – Надо же… А я думала, развод какой-то, – она пыхнула дымом и подвинулась, освобождая место на скамье. – И вы согласились с нами встретиться, думая, что имеете дело с мошенниками? – я не поняла этой логики.