– Меня вызвали к Арчи, – продолжал доктор. Все недоуменно смотрели на него. – Это ваш лакей. Он заболел в тот вечер, когда умерла няня. Боюсь, он подхватил вирулентную респираторную инфекцию. – Семья смотрела на него пустыми взглядами. – Так называется болезнь, о которой пишут в газетах. – О боже! И не произнесешь, – заметила Констанция. – Действительно. Разве нельзя было как-то укоротить название? – спросила леди Джорджина. – Слово «испанка» прямо само скатывается с языка. – Некоторые согласно закивали. Доктор перевел дыхание, собираясь дать дальнейшие объяснения, но на мгновение замешкался. Их только это беспокоит? Трудное название? – Да, итак… Вашего лакея поместили на чердак вдовьего дома, чтобы он не заразил остальную прислугу здесь, в Лок-Дауне. Но, видимо, все-таки поздно, раз другие тоже заболели. – Доктор умолк, ожидая ответной реакции. Таковой не последовало. Белла только что подавила зевок? Ему не почудилось? – Есть и хорошая новость. Остальные слуги в этом доме здоровы. Но карантин придется выдержать полностью, только потом у вас снова будет полный штат прислуги. Иначе безопасность не гарантирована. – Он ждал, когда они осмыслят эту новость. – Что значит «полный штат»? – уточнил Ангус, морща лоб. – Я и не знал, что у нас кого-то не хватает. Врач недоверчиво посмотрел на него. – Вы потеряли пятнадцать человек! Почти половину. Большинство находятся на чердаке во вдовьем доме, но четверо или пятеро, полагаю, просто сбежали ночью. Неужели вы не заметили? – Ну и ну! Разве это возможно?! – Минутку, доктор, – вмешалась леди Джорджина. Смысл сказанного наконец-то начал доходить до нее, и она встревожилась. – Вы хотите сказать, мой дом используется в качестве лазарета? Без моего ведома, без моего позволения? Врач почувствовал, как надвигается буря. Скандал лучше предотвратить сразу. – Леди Джорджина, это было сделано по моей просьбе. Комнаты прислуги и детская находятся на одном этаже, и я хотел, чтобы заболевшие были как можно дальше от детей. Потому и попросил, чтобы больных изолировали в другом месте. Леди Джорджина на мгновение не нашлась что ответить, но быстро обрела дар речи. – Их нужно немедленно унести! В поместье ведь наверняка есть еще какой-то дом, где можно разместить больных? – Леди Джорджина взглянула на Ангуса, потом – на Фергюса. Те молчали. Ангус закуривал сигарету, а Фергюс пытался осмыслить слова врача. – Или отвезти их в больницу? – Боюсь, больница переполнена, миледи, – сказал доктор. – Вот уже несколько дней. – Может, стоит больных вернуть сюда, в комнаты для прислуги, а вход на этаж закрыть? – предложил Сесил, пытаясь рассуждать здраво. – А детей переселим на третий этаж восточного крыла. Так можно, доктор? – Да, больным лучше лежать в своих кроватях. Но я считаю, вас нужно полностью изолировать от заразившегося персонала. – То есть вы предлагаете, чтобы семья переселилась во вдовий дом? – изумилась Белла. – Я понимаю, это не идеальный вариант, но… – Доктор выставил перед собой ладони. – Не идеальный? Чтобы мы все жили во вдовьем доме? Да мы там не поместимся! – воскликнула леди Джорджина. – И даже если как-то устроимся, что маловероятно, как мы будем вызывать слуг? М-м-м? Колокольчиками из дома в дом не дозвонишься. По телефону звонить каждый раз, когда что-то понадобится? – Если прислугу держать в Драммонд-Хаусе, а маму перевезти сюда, – заговорила Элспет, надеясь найти разумное решение, – тогда они просто будут приходить в особняк по утрам в свое обычное время. – Нет, вы не понимаете, – возразил врач, изо всех сил стараясь скрыть свое раздражение. – Вы вообще не должны контактировать с ними, если хотите избежать заражения. Нам неизвестно, как распространяется эта болезнь, поэтому самый безопасный вариант – изолировать больных во вдовьем доме до их полного выздоровления. – Что?! И остаться без прислуги?! – возмутился Ангус. – Да, – нехотя подтвердил доктор. – Если придется. Как и ожидалось, это вызвало взрыв негодования. Огилви-Синклеры не могут жить без прислуги. Это оскорбление всех правил приличия и достоинства самого короля. И как вы это представляете? Каждое утро я должна сама себе готовить завтрак и затем с подносом подниматься в свою спальню? Я похожа на женщину, которая носит подносы с завтраком? Что толку принадлежать к аристократии, если у тебя нет прислуги? Я даже не знаю, где находится кухня. А вы знаете? Это была какофония тошнотворного снобизма. Но доктор дал им возможность немного выговориться, а сам мысленно перенесся в свой сад, решив, что в этом году посадит золотую свеклу. Потом в конце концов поднял руку, призывая к тишине. – Успокойтесь, прошу вас. С вами по-прежнему будет оставаться миссис Бернсайд, и она вполне здорова, уверяю вас. – Никто не отреагировал, и доктор закатил глаза. – Миссис Бернсайд – ваша кухарка. – О, ну хоть что-то, – произнесла леди Джорджина. – Кого еще можно оставить? В итоге было решено, что те из слуг, которых доктор считает здоровыми, останутся в Лок-Дауне, но на этажи, занимаемые господами, они будут подниматься в масках и перчатках. Эти средства индивидуальной защиты доктор пришлет сюда после обеда. При первых признаках заболевания они будут изолированы во вдовьем доме. Оставался еще один вопрос. – Принимая во внимание природу этой болезни, я должен попросить вас не покидать дом и до минимума ограничить круг людей, которые наносят вам визиты. Чем меньше, тем лучше. – Доктор приготовился выслушать очередную порцию ругани. Криков не последовало. Странная семейка, подумал он. – То есть мы вдвоем должны обслуживать девятнадцать человек? – уточнил Олли, единственный здоровый лакей. – Ну и ну! Как вы себе это представляете? – Никак! – миссис Бернсайд была в панике. – У меня на кухне не осталось помощниц, а в одиночку я никак не смогу готовить еду четыре раза в день на двадцать человек, а также для детей и прислуги. Господи, ведь у меня всего две руки! И я не дотягиваюсь до верхних полок в буфетной! Это делала Мейзи! – От этого никто не в восторге, – сказал Хадсон. – Какое-то время нам всем придется выполнять непривычную для нас работу. Мистер Локридж, будьте так любезны, помогайте миссис Бернсайд на кухне. Вы шофер, я знаю, но вдова теперь здесь, вам не нужно возить ее туда-сюда. И вы, осмелюсь предположить, спокойно дотягиваетесь до верхних полок. – С радостью помогу, мистер Хадсон, – с готовностью кивнул Локридж. – В детстве я много времени проводил на маминой кухне. Миссис Бернсайд явно сомневалась. Миссис Макбейн мерила шагами кухню, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Она пребывала в затруднении и бормотала себе под нос: – Одного лакея с дворецким недостаточно для обслуживания верхних этажей. Олли и Максвелл помогут по утрам затапливать камины. О! У нас же есть Максвелл! И Маккей на подхвате. Не так уж и плохо. Максвелл и миссис Макбейн после завтрака будут одевать леди. Придется побегать, но они справятся. Обед и чаепитие особых трудностей не представляют: этим всегда занимались Хадсон и один лакей. Но вот ужин… Ужин – большая проблема. Не говоря уже про стирку. И постели надо заправлять-расправлять. Да и кто будет разжигать камины по вечерам? Особенно в спальнях? Возможно, все-таки придется привлекать миссис Бернсайд к работе на верхних этажах. Белла уже на следующее утро выразила протест против масок и перчаток, которые прислал врач: – Что это на вас? Вы похожи на медсестру из пантомимы. – Это прислал нам доктор, миледи. – Миссис Макбейн поставила на стол поднос с завтраком и, как обычно, занялась шторами – раздвинула их и расправила. К перчаткам привыкнуть было нетрудно – она работала в них еще горничной, – но вот маска вызывала эффект клаустрофобии. Впрочем, лучше поберечься, чем кончить так, как няня. Когда она повернулась лицом к кровати, Белла, читавшая письмо, посмотрела на нее и скривилась. – Нет, так не пойдет. Если уж вы должны носить маски, то хотя бы пусть они выглядят как часть формы. И чтобы это было сделано к вечеру. Я не потерплю, чтобы за столом мне прислуживали чумные врачи. – Она снова уткнулась в письмо, откусывая тост. Миссис Макбейн глубоко вздохнула, хотя маска и без того затрудняла дыхание. Часть формы? Как будто у них мало работы. И как это можно сделать? Но она решила что-нибудь придумать. Впрочем, ношение масок имело свои преимущества: никто не видел, как у нее вытягивается лицо. Однако Маккея поставленная задача не испугала: как камердинеру, ему нередко приходилось что-нибудь шить. Он попросту изрезал на маски несколько ливрей, которых теперь имелось в избытке. Ловко с иголкой управляется, отметила миссис Макбейн, наблюдая, как тот шьет. При всей ее ненависти к ливреям – а их ненавидели все, поскольку от клетки рябило в глазах, – они послужили отличным материалом для масок. К концу дня Маккей для всех слуг сшил нарядные маски, которые надевались поверх хирургических. Даже украсил их серебряными плетеными басонами, взятыми с сюртуков. Это был настоящий триумф: кричащее яркими красками торжество тартана Инверкилленов. Вечером за ужином Хадсон, Олли и Маккей появились в тартановых масках. Белла лишь кивнула в знак одобрения, зато леди Джорджина не поскупилась на похвалу: – О, Хадсон, какая прелесть! Не скрою, у меня были сомнения по поводу масок, но у вас они прекрасно сочетаются с ливреей. Не понимаю, почему мы раньше до этого не додумались. Молодцы. – И она приподняла бокал, чествуя дворецкого. – Миледи, – только и сказал он в ответ. Фергюс не шел из головы миссис Макбейн. Она не могла придумать, как расспросить его про ссору с лордом Инверкилленом. Никто из прислуги не помнил, чтобы видел Фергюса после обеда, значит, алиби у него не было. Леди Элспет была права в одном: у Фергюса была добрая душа. Однако он много сил и времени вложил в свой бизнес-проект, а лорд Инверкиллен не стал бы сдерживаться, отвергая его предложения. К тому же Фергюс солгал Джарвису. Сказал, будто граф оставался с Ангусом в географическом зале, когда он оттуда уходил, а про рыбалку вообще ничего не знал. Экономке все это не нравилось. Она противоречила сама себе. Скажем так, рассуждала миссис Макбейн: Фергюс пошел на запруду, чтобы до конца выяснить отношения с отцом. Граф расположился с удочкой на берегу. Является Фергюс, они опять принимаются ругаться, и граф оказывается в реке. Однако у берега слишком мелко, течением его никак бы не унесло. Значит, Фергюс затаскивает отца на глубину и затем возвращается в дом. Но тогда одежда бы на нем вымокла, а об этом никто не упоминал. А что, если граф уже стоял на запруде, когда его там нашел Фергюс? Он падает в воду, а что Фергюс? Смотрит, как отец тонет? Нет, Фергюс непременно что-то предпринял бы. Попытался бы его спасти и, если б не получилось, побежал за помощью. Но опять: никто не видел его в мокрой одежде. Может, у запруды был вовсе не Фергюс. Леди Элспет лишь предположила, что это был он, но доказательств у нее нет. Это мог быть кто угодно, решила она. Но кто? Нужно выяснить местонахождение всех в тот день. Миссис Макбейн пошла искать Хадсона. Тот в буфетной начищал серебро, что-то бормоча себе под нос. Она тихо постучала и вошла в комнату, закрыв за собой дверь. – Чем могу служить, миссис Макбейн? – чопорно осведомился дворецкий. – Нужна ваша помощь, мистер Хадсон. – Экономка помедлила, затем спросила беспечным тоном: – В тот день, когда семья вернулась с бала, кто присутствовал на чаепитии после обеда? Мистер Хадсон остановился и озадаченно взглянул на женщину: – На чаепитии? Позвольте узнать, почему вы спрашиваете? Миссис Макбейн мысленно застонала. Она надеялась, что дворецкий не станет проявлять излишнее любопытство. Как ему ответить? «Я подозреваю, кто-то из членов семьи убил его светлость?» Не очень-то деликатно. – Что-то не дает мне покоя с того самого дня, и я просто хочу составить ясную картину. Только о том и думаю, сама не знаю почему. – Она надеялась, что ее объяснение прозвучало вполне нейтрально. Хадсон неторопливо положил на стол серебряный прибор, который начищал, и пытливо посмотрел на миссис Макбейн. Выдержав длинную паузу, он высказал догадку: – Вы думаете, его светлость кто-то столкнул в реку? Несколько секунд они напряженно смотрели друг на друга. Либо Хадсон был проницательнее, чем она думала, либо она хуже, чем ей хотелось бы, умеет скрывать свои мысли. Но раз уж дворецкий ее раскусил, лучше иметь его в союзниках, нежели во врагах.