– Вот именно поэтому с ним поговорю я. А ты отправишься очаровывать Наталью Петровну, меня она с первой минуты невзлюбила. Кстати, ты не рассказывал, откуда в твоей жизни взялся господин Снигирёв, я о нём раньше не слышала? – А ты прямо всех моих знакомых знаешь? – хохотнул Андрей. – Ладно, прости. Вечером расскажу, а сейчас пойдём, в самом деле, работать. * * * Наталья Петровна и Вадим нашлись на кухне, шушукались о чём-то у плиты. Увидев Лену, экономка поджала губы в куриную гузку и отвернулась. Вадим механически заулыбался им навстречу, но вид у него был измотанный, будто он сам лично сперва убивал, а потом таскал труп по дому и прилегающим территориям в поисках самого выигрышного места. – Вы ко мне? – спросил он. – Да, хотелось бы поговорить. Может быть, перейдём куда-то? – спросила Елена самым нейтральным тоном. – Да… идём хотя бы в кабинет, там удобно. Андрей тем временем придвинулся с Наталье Петровне и забормотал что-то успокоительное. До кабинета они дошли молча. Там хозяин дома закрыл и тщательно запер дверь, мелкой трусцой пробежал до книжного шкафа, вытянул один из самых толстых томов и достал из-за него резной графин, в котором плескалось что-то тёмно-коричневое. – Настойка, – пояснил он. – По рецепту деда, а тот от своего деда получил, великий был химик. Ну, и про хозяйство не забывал. Настоечку эту делал на двадцати семи травах, рецепт велел никому и никогда не передавать, только в семье. Вот помру я, один Юрка останется, а с него толку немного. Болтая всё это, Вадим вытащил пробку. В кабинете запахло скошенной травой, анисом, мятой, нагретой под солнцем полынью – словом, летом и счастьем. Снигирёв сноровисто разлил загадочную жидкость по крохотным хрустальным рюмочкам и придвинул ближе к Елене. – Попробуйте! Выпейте из рюмки медленно, покатйте во рту и так же медленно проглотите. Будет горько, но сладко. А через пару секунд закусите вот этим… – он снова нырнул в ящик стола и извлёк небольшую деревянную коробочку, над которой Елена разглядела еле заметное радужное сияние стазиса. В коробке лежали тонкие полосочки почти досуха завяленного мяса с сильным и необычным запахом. – Это что? – спросила она, уже устав удивляться. – Медвежатина. Сам добыл, сам вялил. Ну, будем здоровы! Горячая волна пробежала по телу, словно маг-медик мимоходом исцелил все болезни разом. Выждав несколько мгновений, Лена сунула в рот кусочек мяса. – Ну, как? – с усмешкой спросил Вадим. Он уже не выглядел таким замученным, взбодрился и даже немного поигрывал взглядом. – Хорошо. – Понравилось? – Очень. Это не будет моим любимым напитком, но для катастрофических случаев надо иметь, – честно сказала Лена. – Подарю бутылку в дополнение к гонорару. – Договорились, – кивнула она. – А теперь поговорим. Для начала, что вы слышали ночью и под утро? Шум под окном, может, по коридору кто-то ходил? – Ничего не слышал, – помотал Вадим головой. – Ну, откровенно говоря, я вчера ещё слегка коньячком усугубил, так что спал без просыпу. Часов в шесть проснулся, сбегал кое-куда, и опять заснул. – Стеллу вы хорошо знали? – Ну-у… Постольку-поскольку. – Поясните, пожалуйста. Елена сунула руку в карман и там осторожно сжала записывающий кристалл. – Давно я знаком с Корнелием, лет двадцать точно, а то и побольше. Когда-то вместе с ним учился живописи, в студии у Емельяненко. Из меня художник не вышел, а из него – сами знаете, но дружба сохранилась. А поскольку последнее время с ним рядом всегда была Стелла, так и с ней… не то чтобы дружил, нет, но, что называется, приятельствовал. Знаете, Леночка, – тут он положил ногу на ногу и сел вальяжно, развалясь в кресле. – Знаете, я вот не понимаю этого её иммерсивного театра! Это не творчество никакое, нет, сплошная коммерция! Снигирёв разливался в жалобах на продажность современного искусства, Лена какое-то время терпеливо его слушала, кивая головой в нужных местах. Потом подняла ладонь: – Я поняла вас. А что об остальных гостях скажете? Вадим сморщился и подёргал себя за кончик носа. – Ну, Юра Тороканов – мой кузен. Троюродный брат, если точнее. Приехал он без приглашения, я, если честно, вообще его не слишком жалую. Он городской житель! Как приедет сюда, летом ли, зимой, сразу начинает ныть и жаловаться: дует, душно, холодно, комары… Ну, и чего тогда, спрашивается, заявился? – Вы задавали ему этот вопрос? – хозяин дома кивнул. – И каково объяснение? – Да каждый раз разное… И знаете что? – тут Вадим оживился. – Он ведь не так давно стал в Снигирях частым гостем, года два всего. Раньше было калачом не заманить! А тут заинтересовался продажей имения, то покупателя своего предлагал, то вдруг говорил, что и сам бы купил, да может только в рассрочку. В общем, вроде и родня, не прогонишь, но радости от его визитов нет. – Понятно. А что скажете о Марковых? Их-то вы звали? – Да-а, это постоянные гости. Володя супругу мою лечил, ну, и подружились давно уже. Хорошие люди, – твёрдо сказал Снигирёв. – Правильные. Конечно, характеры у обоих не сахар, ну, мне их в чай не класть! И он коротко хохотнул. – Значит, Марковы как раз были приглашены? – спросила Лена. – Да. Они у меня бывают часто, и в Москве, и здесь. Тем более, у Володи свой экипаж, можно не зависеть от поездов. Вот и сейчас тоже сами приехали, экипаж в каретном сарае стоит. – А Левинсоны? Разве у Льва Борисовича не было конфликта с Марковым? – Ой, да какой там конфликт? – Вадим махнул рукой. – Какой-то тип подал на Володю в суд, якобы, после лечения его жене стало хуже. Володя обратился к Льву Борисовичу, а у того был какой-то большой процесс в Самаре. Или в Саратове? Я, знаете, Саратов больше люблю, он душевнее… Почти зашипев от злости, Елена любезно улыбнулась и вернула хозяина дома к теме разговора. – Значит, Левинсонов вы тоже пригласили? – Да! Но они ведь ещё и по делу прибыли, как раз по вопросу покупки имения! Дело в том, что у Софьи Яковлевны грудная жаба, как она это называет, и она хочет жить за городом. Вот Лев Борисович и решил, что искать у кого-то чужого, если тут всё знакомо уже. Приехал посмотреть хозяйство… Ну, а заодно и процесс по роще обсудить, хотя какой там процесс, смех один, сущие «Воловьи лужки». И он с досадой махнул рукой. «Ничего себе смех, на сорок тысяч дукатов», – мелькнула у Елены мысль. * * * В свою комнату она вернулась с головной болью, от которой не помог ни обед, ни кофе, ни таблетка. Подумала было обратиться за помощью к Маркову, но вспомнила, что собственной жене он искал аспирин. Значит, справиться с головной болью не сможет… Выложив на стол три заполненных кристалла, она спросила у вошедшего Андрея: – Ну что, удалось тебе разговорить Наталью Петровну? – Более или менее, – покачал он головой. – Кремень тётка, лишний раз рта не раскроет. Даже о том, можно ли дойти пешком до ближайшей деревни и реально ли туда пробраться пешком, и то рассказала только после долгих уговоров. Но главное – она не ночует в этом доме. Вон там, в хозяйственном дворе, отдельный домик, там Наталья Петровна и живёт. Поэтому что именно происходило здесь ночью, не знает. Пришла она на кухню утром, в половине шестого, чтобы поставить хлеб. Шума никакого не было, вроде бы все спали. – А шла она через парадный вход? – Другого нет. На зиму дверь во двор они закрывают, для тепла. Так что если Стелла уже была убита и тело лежало там, где мы его нашли, она бы всё равно его не увидела. – Никто ничего не слышал и не видел, – покачала головой Лена. – Все мирно спали в своих кроватках, как дети малые. И это значит, что как минимум кто-то один нам врёт. – Думаю, что врут все, вопрос только в том, кто именно скрывает интересующие нас детали. – Гай не появлялся? – Да я давно уже здесь! – ответил ленивый голосок со стороны кровати. – Поел, поспал, готов к подвигам. – А, отлично! Что-нибудь удалось узнать? – обрадовался Андрей. – Ну-у… кое-что, – скромно ответил пикси, усевшись на край стола и болтая ногами. – Обсудим? Записи, сделанные компаньонами, Гай слушал внимательно, иногда кивал, а иной раз хихикал и отпускал язвительные замечания. Когда умолк последний голос, он спросил: – А что такое грудная жаба? Домашнее животное? – Болезнь. Стенокардия. – Ну, это не интересно. Значит, что я узнал… – тут он сделал театральную паузу, дождался, пока заинтересованные зрители начнут ёрзать, и заговорил. – Сперва по мелочи. У Аллы Марковой была ссора с убитой. Они давно знакомы, и Стелла что-то такое о ней знала, что могло Марковой испортить жизнь. – Она это с мужем обсуждала? – Нет, он не в курсе. Она говорила по коммуникатору с кем-то, причём закрылась в ванной комнате и воду пустила. – С подругой? – предположил Андрей. – Ну, если подругу зовут Артур… – хохотнул пикси. – Еще по коммуникатору разговаривал молодой родственник. С кем – не знаю, он собеседника называл на вы, имени не упоминал. Оправдывался, что пока ничего не получается сделать, мол, Вадик пока не поддаётся, как выразился молодой человек, «ни на ласку, ни на таску».