– Стрррашная детективная история о потерянном наследнике? – Не совсем, – замялся Алекс. – Наследник и наследственное имущество известны. Но в завещании было оговорено условие, и вот о нём хотелось бы знать как можно больше. – Вот оно что! Ну, хорошо, диктуйте. Они проделали заново весь тот же самый путь, который он проходил часом ранее, и точно так же получили ответное «Не обнаружено». – Понятно, – кивнула Лиза. – А паспортных данных завещательницы у вас, случаем, нет? – Откуда? Прошло почти пятьдесят лет… – Поня-атно. Тогда… Давайте попробуем вот так, диктуйте данные ещё раз! И она набрала «Наталия». Компьютер замер на миг, и Верещагин замер с ним вместе. Потом на экране медленно выплыл текст документа. – Ну вот! – весело сказала девушка. – А вы говорили. – Вот так просто? – Алекс не верил своим глазам. – Одна буква в имени? – Одна буква – и это другой человек. Вы думаете, что компьтеры умные, а они просто работоспособные. И прямолинейные. – Лиза, вы меня спасли! – Да ладно… – Во сколько вы заканчиваете работу? – Сегодня допоздна, до девяти, – с сожалением ответила она. – И потом сразу бегу домой, у меня… мне надо, в общем. – А завтра? – А завтра до четырёх. – Вот и замечательно! Тогда завтра в десять минут пятого я жду вас у входа в этот корпус, и мы пойдём есть мороженое. Уже выйдя из библиотеки с текстом завещания в кармане (и всё время проверяя, не потерялся ли этот текст), Верещагин вспомнил о том. что коммуникатор он отключил. Нажав на кнопку, он обнаружил три пропущенных вызова от княгини Фейн, и аж застонал, так громко, что мимохожая бабулька покосилась с сомнением, а болонка у неё на поводке залилась лаем. – Агнесса Генриховна, прошу прощения, – начал он, дождавшись соединения. – Пустое, – прервала его дама. – Интересующая вас личность завтра утром с десяти будет проводить благотворительную ярмарку в фонд своей школы для сирот. Полагаю, приличный взнос в этот фонд даст вам возможность с ней поговорить. Прочее зависит от вас. Всего доброго, Алексей! – Большое спасибо, Агнесса Генриховна! – выговорил Верещагин уже в пустоту синего экрана. – Вот и думай теперь, то ли она обиделась, то ли просто спешит. Ах, как неловко получилось! Вернувшись домой, он достал свою добычу, положил напечатанные листы на стол и разгладил ладонью. – Значит, условие в завещании, – пробормотал себе под нос. – Поглядим, что же там такое… Глава 6 22 марта 2186 года, продолжение К обеду собрались не все: за столом не было Левинсонов, не пришла Алла Маркова и её мальчик, привычно уже отсутствовал Корнелий. «Да ест ли он, бедняга, вообще?» – задумалась Лена, решив, что это надо будет непременно проверить. Зато стол радовал душу: борщ в тарелках исходил ароматным паром, густая сметана плавала в нём айсбергом, а пирожки с зелёным луком и яйцом были тёплые и, казалось, дышали. Вадим, подмигнув мужчинам, извлёк из буфета графин с зеленоватой жидкостью и с гордостью его продемонстрировал. – Калганная! – сказал он. – По прадедушкиному рецепту. Будете? Никто компании его не поддержал, что нимало хозяина дома не смутило; он наполнил до краёв серебряную стопку и так смачно её опрокинул, что Елена даже пожалела смутно, что отказалась пробовать. От второго блюда её отвлёк засигналивший коммуникатор, звонил Алекс; извинившись перед сотрапезниками, она вышла и ответила. – Я добыл вам текст завещания! – выпалил тот, едва дождавшись ответа. – Ну, и что там? Какое условие? – Я тебе сейчас текст этот отправлю вестником, но ты вот на что обрати внимание: наследником был не только Виталий Снигирёв. Значительная сумма на банковском счету была завещана Николаю Сокольскому. И тоже оговорена условием. – Э-э-э… – замешкалась Лена. – Это какой Сокольский? – Тот самый, – нетерпеливо подтвердил Алекс. – Николай Валерианович. Знаменитый путешественник, гляциолог, исследователь Антарктиды и так далее. – Однако… И каким условием было оговорено получение им наследства? – Сокольский должен был стать исполнителем завещания, душеприказчиком. То есть, проследить, чтобы Снигирёв получил наследственное имущество только по выполении условий. – И что? – Лен! – рассердился Верещагин. – Не тупи! В каком году Сокольский отправился в последнюю экспедицию, и куда? – Понятия не имею, – чистосердечно призналась она. – А в каком? – В сорок шестом. А Наталья Константиновна Снигирёва умерла семью годами раньше, в две тысячи сто тридцать девятом, пятнадцатого июля. Скончалась скоропостижно, никто этого не ожидал. Потеряла сознание в той самой оранжерее, где росли розы, упала и ударилась головой, а искать её стали только к ужину. Ну, и уже не откачали. – Внезапная смерть здорового человека, хм… Отчего она потеряла сознание? – Судя по газетам – скакнуло давление. До медицинских архивов я не добрался, как ты понимаешь, времени не было. – Ладно, а дальше что? – А дальше жизнь пошла своим чередом. До какого-то момента. По прошествии полугода Сокольский принял наследство, а Виталий Снигирёв подписал обязательство выполнить условия завещания. Во-первых, продолжать селекционную работу, для чего нанять садовников, на это была оставлена отдельная сумма. Во-вторых, исследовать возможности культивирования плантации трюфелей в дубовой роще… – Ага, и один из недавних покупателей явно об этом знал! Как там его… Котов! Который проигрался в клубе «Грифон». – Именно. А ведь об этих перспективах во всеуслышание не объявлялось, Наталья Константиновна только предполагала, что это возможно, почему и говорила об исследованиях. Зато о другом свойстве тамошней земли она знала очень хорошо… – тут Алекс искушающе замолчал, заставляя собеседницу застонать от нетерпения. – Ну? – Луга. Принадлежащие Снигирёвым заливные луга. При соблюдении некоторых условий на них растёт совершенно особая трава, идеально подходящая скаковым лошадям. Дающая увеличение выносливости, скорости, продолжительности активной жизни примерно на двадцать процентов. Тут Лена присвистнула. – И лугами Котов тоже интересовался! Ой, какая интересная фигура получается! Так, погоди, а при чём тут Сокольский? – При том, что он честно проследил за тем, как Виталий Снигирёв выполняет обязательства по завещанию, решил, что всё прекрасно, и отправился в новый поход. Из которого не вернулся. А Виталий занимался лугами, ездил на ипподром… – И стал играть! – Именно! Где-то в промежутке между смертью тётушки в тридцать девятом и отъездом Сокольского он женился на девице из рода Низовцевых. Появился Вадим, матушка его умерла родами, а отец стал завсегдатаем ипподрома. К лошадкам добавились карты, так что к третьему совершеннолетию вашего заказчика, когда ему должны были рассказать подробности об имении и условиях завещания, Виталий уже стал запойным игроком и ничем, кроме зелёного сукна и беговой дорожки, не интересовался. – Да-а… История. Как ты всё это раздобыл? – Прочёл текст завещания, сопоставил даты, и полез читать газеты и изучать архивы. Вот встретить бы того, кто загрузил всё это в компьютеры – честное слово, руку бы пожал и до земли поклонился! За два часа по ключевым словам нашёл. Может и не всё, но главное! – Ты герой и гигант, – голос у Елены дрогнул. – Без тебя мы бы пропали, как булька на воде. – Да ладно! Оба помолчали – Лена от полноты чувств, Алекс оттого, что устал говорить. Наконец она произнесла задумчиво: – Вот было у меня предположение, что дело в земле… Поверишь, я даже пробы взяла! Как только отсюда вырвемся, съезжу в лабораторию и попрошу провести все мыслимые анализы. – Разумно, – одобрил Верещагин. – Когда вы сможете вернуться? – Думаю, завтра. Сегодня стража к нам пробралась, да и погода вроде налаживается. – Отлично. Что там эта подозрительная смерть, есть новости? Лена открыла было рот, чтобы поделиться некоторыми сомнениями, но тут в коридор вышли из столовой Марков и Наталья Петровна, со второго этажа спустилась супруга адвоката с подносом, и разговаривать стало решительно невозможно. – Я тебе попозже наберу, – сказала Лена и оборвала связь.