– Ну, это нетрудно было предположить! – заметил развалившийся на стуле Пётр Шкуматов. – Девчонка-то хорошенькая, а этот самый Марков, как я понял, большой ценитель. – Но, помимо этого, – продолжил Никонов, – наш свидетель считает, что в последнее время отношения их прочно перешли на другой уровень, а именно – ты мне, я тебе. Лиховцева устраивала для доктора то, что умела лучше всего – алиби. В глазах жены, для коллег и начальства по работе в больнице… – И часто она это делала? – спросил Фарид Аббасов. – Редко. Слава засёк это трижды, но признаёт, что пару случаев мог и пропустить. – Трижды за… сколько, за три месяца? Можно вообще не принимать в расчёт, мы и так уже знаем, что Марков женщин любил, а вот верность жене не хранил вообще. А вот что девушка от него получала? – спросил Саша Сазонов. – Деньги. Как известно, с тех пор, как финикийцы придумали этот всеобщий эквивалент, все разумные любят деньги. – Не интересно, – подвёл итог Шкуматов. – Она придёт сегодня протокол подписывать? – Да, я её на одиннадцать вызвал. А Маковскую на двенадцать. – Давай, я попробую с Лиховцевой поговорить? – Лучше пусть Сашка. Он очень трогательный, когда смотрит этаким щенячьим взглядом, девушки от трёх до трёхсот лет тают. – Пусть Сашка, – пожал плечами Пётр. – Фарид, расскажи пока, что поведала вдова? – Вдова… – Аббасов словно попробовал это слово на вкус и скривился. – Госпожа Маркова разговаривала вяло и неохотно. О делах мужа ничего не знала, числилась его помощницей, но там не работала. Оставалась дома, чтобы заниматься ребенком. – Погоди, каким ребенком? Мальчик Коля восьми лет от роду учится в закрытом лицее с проживанием, и дома с матерью бывает только на каникулах, – Шкуматов ткнул пальцем в досье. – Ну, значит, она занималась своими делами! Я излагаю то, что говорила вдова, а не то, что я об этом думаю! – рассердился Фарид. – Извини, – Пётр примирительно поднял ладони. – Давай дальше. – А всё! – Всё? Ты там проторчал часа два, не меньше! – Сперва она плакала и сморкалась. Потом рассказывала вот всё то, что я перечислил, только в пять раз дольше: мекала, экала, повторялась, снова плакала. А потом вдруг сообщила, что ей нужно идти к больному ребёнку, и выпроводила меня в момент! – Она никуда не выходила после допроса? – Нет, – покачал головой Аббасов. – Я поставил наблюдателя, вчера до ночи Алла Маркова оставалась дома. В эту минуту затрезвонил коммуниктор, и старший инспектор увидел на экране осунувшееся лицо своего начальника, секунд-майора Бахтина. – Глеб, зайди ко мне, – сказал тот. Идти было недалеко – несколько шагов по коридору. Секунд-майор и в самом деле выглядел вымотанным до последней степени, что с ним бывало редко. Прямо скажем, очень редко! Глеб Никонов стал прикидывать, когда же он в последний раз видел начальника в таком виде, и решил, что года два назад. Из-за этих размышлений он пропустил первые слова Бахтина и услышал только: – …к пёсьей матери! Пришлось повиниться. – Простите, Сергей Иванович, задумался и не услышал! – А ты должен быть внимателен и почтителен, когда с тобой начальство говорить изволит! В центральном управлении я сегодня был, понятно тебе? Глеб кивнул: и в самом деле, всё было понятно, в частности, усталый вид секунд-майора. Бахтин получил свою порцию розог, теперь должен раздать своим подчинённым. – И чего они от нас хотят? – Они хотят результатов в расследовании смерти Маркова, и я, в общем-то, могу их понять. – Да, господин секунд-майор! – К тебе сегодня заедет коллега из Истры, он расследует смерть Гогнадзе. По вновь открвшимся обстоятельствам решено считать, что это было всё-таки убийство, и что оно, возможно, имеет прямую связь с убийством врача. Ты как, в курсе? – Более или менее, – поморщился Глеб. – Вы ж, наверное, знаете, что в ту историю по самые ушки влезли наши друзья из Бюро расставаний? – секунд-майор кивнул. – Ну вот, я вчера был у них, и похоже, что смерть доктора Маркова может быть напрямую завязана с делом, которое они расследуют… – Вот и хорошо. Они ребята сообразительные, может, что-то и принесут в клювике. А теперь иди. Дело Гогнадзе тебе привезёт инспектор Коваль из истринского управления. В ближайшее время будете работать вместе для ускорения, усиления и что там ещё бывает. И Бахтин махнул рукой, обозначая направление, куда старшему инспектору следует отправиться, а сам уткнулся в бумаги. – Сергей Иванович, приказ бы? – О чём? – О привлечении гражданских консультантов. Мало ли что… – туманно пояснил Никонов. – Ну так и иди к секретарю, через полчаса будет тебе приказ! Кабинет его освободился, поэтому Глеб сел за стол, просмотрел лежащий перед ним протокол беседы с госпожой Екатериной Лиховцевой, похмыкал над прочтённым и принялся печатать. Ему предстояло свести в единый документ всю информацию по расследованию, полученную к данному моменту. * * * – Нам нужен дом номер пять, строение два, – сказал Андрей. – Кажется, вот сюда, через арку… Двухэтажное здание, выкрашенное в приятный бледно-оливковый цвет, находилось в глубине двора, и от Успенского переулка его отделял длинный-длинный, в четырнадцать окон, особняк знаменитого коллекционера Щукина. Вход в доме номер пять был всего один, к нему вели шесть ступеней, по бокам от которых дремали львы со скучающими физиономиями. Справа и слева от двери размещались таблички, справа – «Журнал «Столица и усадьба», слева же сообщалось об агентстве недвижимости с таким же названием. – Красиво, – одобрила Елена. – Только как тут умещается целая редакция? Журнал я видела, солидное издание, а печать какая прекрасная! – А редакция тут и не сидит, – успокоил её напарник. – Они арендуют площади у «Северной пчелы», на Тверском бульваре, а здесь квартира главного редактора и владельца, Александра Владимировича Крымова. Впрочем, нам всё равно не туда… И он потянул на себя дверь. Несмотря на то, что частично дом был жилым, никакого швейцара или консьержки не было. Просто из просторного холла в лацийском стиле – с люстрой муранского стекла, мраморными статуями и полом, вымощенным шахматными квадратами – в две стороны вели двери. Андрей повернул к левой и распахнул её, пропуская Елену. Глава агентства недвижимости выглядел так колоритно, что Лене захотелось познакомить с ним Корнелия Васильева. С Платона Владимировича Крымова нужно было бы писать какого-нибудь легендарного богатыря, свирепого викинга или вооружённого топором галлогласа, огромного, мощного и бородатого. Голос у Крымова был под стать фигуре. – Прошу, присаживайтесь, – прогудел он. – Чаю, кофе, водки? – Спасибо, нет, – улыбнулась Елена. Андрей добавил: – Мы не будем отнимать у вас много времени. Я Андрей Беланович, это мой партнер Елена Асканова, мы представляем агентство расставаний. Вот наши визитные карточки, – на стол легли картонные прямоугольники с названием агентства. – Напомню, я звонил вам сегодня, и речь шла о поместье Снигири в Подмосковье. Продажей Снигирей вы начали заниматься, но что-то не сложилось. – Да-да, – кивнул Платон Владимирович, отчего-то внимательно глядя на Елену. – И вам поручили выяснить причины того, что отличное поместье с хорошим куском земли более полутора лет не удаётся продать, правильно? Хорошо… Занимался этой сделкой Саша Чернегов, и сорвалась она как-то совсем уж неожиданно. Тут вот документы, – ладонью, широкой, как лопата, он похлопал по нетолстой картонной папке. – Можете посмотреть, только смысла в этом нету, поскольку данных там никаких не имеется. Дело дошло до стадии составления договора, Чернегов отправился к покупателю согласовывать… По-моему, в ноябре прошлого года это было. – Запись в календаре, где упоминается название вашего агентства, сделана пятого ноября, – подтвердил Андрей. – Ну вот… А утром следующего дня Саша на работу не пришёл. Связался со мной по коммуникатору, сказал, что заболел, и что покупатель от сделки отказался. Еще через день прислал курьера с заявлением об увольнении, и даже деньги получить не приехал. – А контакты покупателя? – Контакты есть, только толку в них не будет, – хмыкнул Крымов. – Вы ж понимаете, я отдал документы другому агенту – хорошая девочка, на метр под землёй видит! – и велел проверить, что там за история с отказом от сделки. Так вот, фамилия в договоре оказалась фальшивой, и номер коммуникатора липовый, и по указанному адресу – клуб, а не жильё. – Клуб? – заинтересовалась Лена. – Какой именно? – М-м-м… По-моему, клуб «Грифон». – А Чернегов, что с ним произошло? – Да непонятно, – Платон Владимирович похмыкал и снова на неё покосился. – Он вообще не москвич был, родственников здесь никаких, квартиру снимал. Я поехал к нему, чтобы узнать, в чём дело, а там квартирная хозяйка с рабочими, ремонт затеяла, раз арендатор съехал. Хозяйку эту я давно знаю, лет двадцать к ней сотрудников селю, вот она и сказала, что Сашка сорвался с места в один момент. Вечером сообщил, что съезжает, она на следующий день приехала. а он уже с чемоданом в дверях… – И куда? – Сказал – на родину, а как там на самом деле, не скажу, – Крымов помялся. – Не то чтобы я был в обиде, вы ж понимаете, мы не барышни кисейные… н-да… Но ведь не по хорошему расстались, понимаете? Вообще у меня сотрудники подолгу работают, костяк агентства так с самого открытия, двадцать пять лет. Конечно, бывало, увольнялись, но всегда по-хорошему: предупредят заранее, дела закончат, а что не смогут – коллегам передадут. Опять же, проставятся… – «Грифон», ты понимаешь, Андрюш? «Грифон»! – восклицала Елена, пока напарник молча шёл с ней рядом по Страстному бульвару. – Мы ж на это название натыкаемся… как шашлык на шампур! Который раз уже! – Второй, – наконец откликнулся Андрей. – Второй раз. И купец Савва Ильич Котов, с которым был связан первый раз, никак не может быть заказчиком всей этой свистопляски, потому что он уже год грехи замаливает. А теперь дай мне подумать, пожалуйста. Лена затихла. Опять вылезло солнце, небо засияло невыносимой голубизной, отразилось в лужах, и понятно стало, что совсем скоро будут трава, цветы, июнь, земляника и всякая настоящая жизнь. Из какого-то маленького кафе вдруг пахнуло жареным мясом, да так, что рот наполнился слюной. Она вспомнила, что обеденное время кончилось давным-давно, а значит, приготовленные юной гномкой шедевры уже остыли, и горько вздохнула. – Сейчас придём и поедим, – правильно истолковал этот вздох напарник. – Тут идти-то осталось – один бульвар, и всё. Вот интересно, какие там новости у Никонова?