- Убежишь тут! Да ты не волнуйся, - успокаивающе похлопала подругу по плечу Таня, - пойдем, я тебе сейчас все расскажу! После обеда, наконец, занялись шопингом. Калину тянуло побродить по многоэтажным магазинам, а Татьяне хотелось спуститься в подземку, где все товары были дешевле и продавцы готовы были торговаться до последнего. Решили разделиться. Татьяна уже почти спустилась в подземку, как вдруг услышала крики Калины, которая отчаянно звала подругу. Взлетев назад по ступенькам, она увидела подругу, которая пыталась вырваться из оцепления. Нищие тянули руки к Калине и, мешая русские слова с китайскими, что-то просили. Некоторые предлагали свой товар, поднося его прямо к глазам впавшей в ступор женщины. Одна из китаянок водила по руке Калины массажером, другая предлагала продать сумку, сшить шторы, а заодно вылечить зубы. Таня вклинилась в толпу, как ледокол. Один из китайцев, едва достававший до пояса женщины, попытался что-то сказать, но осекся на полуслове, подняв глаза на выразительно глянувшую на него Татьяну. Толпа рассосалась. Заведя Калину в первую попавшуюся кафешку, Таня выяснила, что все началось с того, что Калину обуяло желание подать милостыню нищему. Бедный мужчина не имел ни рук, ни ног. Он сидел возле большой железной миски и бился головой об асфальт. - Калина, - серьезно посмотрев в глаза подруги, проговорила Таня, - это было твоей ошибкой! Нищим в этой стране не подают. Обрати внимание, соотечественники ни копейки им не дают. Ты думаешь, они такие жестокие? Нет, дело не в этом. Я не знаю, как остальные нищие, но вот этот мужчина был вором. Ему отрубили руки и ноги. Он отсидел в тюрьме. И государство не собирается каким-то образом поддерживать его. Увидев, что ты решила поделиться своими деньгами с нищим, другие, промышляющие похожим промыслом, решили, что они тоже достойны твоего внимания. - Тань, я все поняла! - вдруг абсолютно спокойно проговорила Калина, - пойдем, уже вечер скоро, а мы еще ничего не купили! Подивившись резкой смене настроения подружки, Таня хотела что-то сказать, но передумала. Решили так: с часик походят по подземке, а потом, остановят свое внимание на одном из крупных магазинов. Сумки наполнялись с похвальной быстротой. Три раза возвращались в гостиницу. Выгружали товар и снова шли по магазинам. Незаметно настал вечер. Во время бесконечных подъемов и опусканий на лифте Таня узнала всю подноготную лифтерши Тони, а Калина просто улыбалась и кивала. Настал вечер. До ужина еще оставался час, и Калина попросила подругу остановиться и полюбоваться красочным действием, которое развернулось на площади. На одной половине площади пожилые женщины и мужчины в красочных костюмах с веерами под национальную музыку выполняли упражнения. Было не совсем понятно, то ли это танец, то ли вечерняя гимнастика, но смотрелось все очень красиво. На другой стороне площади, на концертной площадке, пела молоденькая девочка, вокруг шумела и аплодировала молодежь. Музыка гремела с такой силой, что голосок китаяночки доносился еле-еле. А посредине площади танцевали пары. Пары были разного возраста. И музыка была разной: вальс, танго, фокстрот. И все это одновременно. Грохот стоял неимоверный. Много было детей, которые сновали между танцующими взрослыми, Таня улыбалась мамашам с грудными детьми, те улыбались в ответ и гордо поднимали детей над головой. Калина устала фотографировать Татьяну в обнимку с китайцами и их детьми. Вдруг Калина увидела красавицу в норковой шубке. В это время Татьяна рассказывала пожилой китаянке и столпившимся вокруг зевакам, что у нее во Владивостоке трое племянников. Калина бросилась вослед красавице, но, оглянувшись на море людей, колышущееся вокруг, испугалась, и бегом вернулась к Татьяне. Прошло лишь несколько секунд, но момент был упущен. - Пойдем, Таня, - тянула подругу Калина, - мы ее догоним! - Калинуша, - благодушно пробасила Таня, отцепляя руку подруги, - Сунька, конечно, город маленький, но в нем около шестидесяти гостиниц и вдвое больше кафе и ресторанов. Кстати, о ресторанах, - встрепенулась она, - нам с тобой пора на ужин. Подожди, покажу желающим фотографию моих племянников и пойдем! Путь к ресторану показался для Калины очень длинным, за ними шла большая компания общительных китайцев, вдруг воспылавших дружескими чувствами к богатырше с русой косой. Впрочем, возле ресторана "Максим" компания рассосалась. Это был один из ресторанов, куда китайцев не пускали. Ужин прошел очень быстро. Магазины работали до 23 ночи и, наскоро поужинав, туристы разбежались по своим делам. Ночь для Калины тянулась бесконечно. Несмотря на усталость и натруженные ноги, она не могла уснуть. Соотечественники никак не хотели успокаиваться. Кто-то кричал, кто-то матерился, потом началось выяснение, кто кого уважает, и закончилось действие хоровым пением русских народных песен. И все это под окнами гостиницы. Будто бы ночевала Калина не в китайской гостинице, а в деревне, где молодежь, возвращаясь с танцев в клубе, бурно обсуждала события прошедшего вечера. Орать и выяснять отношения закончили где-то к трем часам утра. Калина только начала засыпать, как кто-то постучал в дверь. На резонный вопрос Калины, кто там, за дверью помолчали, а потом робкий девичий голос на ломаном русском ответил, что это пришла куня - "б...". Растолкав Татьяну, Калина хотела уже идти открывать дверь, но не решилась, когда вдруг услышала в коридоре дружное мужское ржание. Наскоро одевшись, Татьяна вышла в коридор и выяснила у присмиревших вмиг мужичков, что это их розыгрыш. Мужички решили пошутить и заказали в соседний номер китайскую девушку легкого поведения. Героиня истории оказалась маленькой, щуплой, слегка рябой, с обесцвеченными, то ли рыжими, то ли пегими волосами, и в мужских подштанниках. Девушка стояла и тряслась, а Калине захотелось подойти и тряхнуть кого-нибудь из мужичков. У Калины возникло желание, а Татьяна осуществила его, но по-своему. Увидев, что мужчины отсмеявшись, собираются вернуться в номер, она сгребла за шиворот ближайшего из них и сказала: - Куда? А платить, кто будет? - За что? - удивился мужчина, - мы же только пошутили! - За то! За шутки надо платить! Стряхнув руку Татьяны, мужчина попытался юркнуть в номер, но не тут то было, наскоро сориентировавшись, женщина закричала дурным голосом: - Люди добрые, помогите! Да что же это делается? Оскорбили, скомпрометировали! Помогите, люди добрые! Куня, дежурная по этажу, услышав знакомый Танин голос, съежилась и спряталась за стойкой. Та же, которая, назвала себя куней "б...", только стояла и хлопала глазами. Мужики спрятались за дверью, а Таня продолжала кричать: - Неужели перевелись мужчины на свете? Бедную, одинокую, слабую женщину оскорбили, и никто не вступится и не защитит! Люди добрые, да что же это делается?!!! Захлопали двери номеров, послышались недовольные голоса, из дверей начали выглядывать встрепанные головы. - Паша, - вдруг закричала какая то женщина, - буди детей, собирай вещи, горим! Ей в ответ забубнил мужской голос, но женщина не успокаивалась: - Тебе лишь бы на боковую! Как же не горим, если женщина кричала? Я же слышала! Началась суета в соседних номерах. Наконец, из номера, где жили шутники, вышел мужчина. Недовольно покосившись на Таню, он подошел к щуплой китаяночке, сунул ей в руку несколько юаней и подтолкнул к выходу. Но не тут то было. Таню не устраивал такой исход дела. Заступив дорогу китаянке, она громко и отчетливо сказала мужчине: - Извинись! - Перед кем? - удивился тот. - Перед ней! Девчонка, как может, зарабатывает на жизнь, а ты издеваешься! - Да ты что, совсем рехнулась? Буду я перед китайкой извиняться! - А ты знаешь, как девчонкам в этой стране тяжело живется? А может она второй или третий ребенок в семье? У нее нет паспорта. Она не существует официально ни для кого! Ее всю жизнь прятали по сараям, чтобы власти не увидели, а когда она подросла, родители отделались от нее, сплавив сюда, в Суньку! Калина зарылась головой в одеяло, чтобы не слышать громовой голос подруги. А та продолжала свою речь, почерпнутую из долгих разговоров с лифтершами, продавцами, обслугой. - Ну и кем бедная девочка может устроиться, здесь, в Суньке? Без образования, без паспорта? А ты издеваться над ней собрался? Извиняйся, иначе сейчас всем расскажу! Люди добрые, - чуть повысив голос, обратилась она к собравшимся полусонным людям, - этот человек... - Хорошо, - испуганно согласился мужчина. - Я извиняюсь! И больше так не буду! - Ты поняла? - ласково обратилась Таня к девушке, - он извиняется! Ты ничего не разобрала, бедная! Эй, куня, - обратилась она к дежурной, - да не прячься ты, все равно вижу! Переведи ей и скажи, что, если кто еще так попытается пошутить над ней, пусть она обращается ко мне! Поняла? А вы что столпились, - обратилась возмутительница спокойствия к соседям по этажу, - спать идите! Ну перепутала девочка номер, с кем не бывает! Молодая совсем и русского языка не знает! Идите, идите спать! Через полчаса Татьяна уже спала. Было пять часов утра. От богатырского храпа женщины дрожали стены, а Калина лежала и плакала в подушку, боясь разбудить подругу. Но к шести часам утра заснула и она. Подруги спали и не слышали, как рано утром мужчины из соседнего номера тихонечко переговорили с куней и перебрались в номер на другом этаже. Утром, пока Калина спала, Таня пробежалась по магазинам. Утро было солнечным, но морозным. Вернувшись в гостиницу, она обнаружила, что Калина все еще спит. Позвонила Варвара, руководитель группы и сообщила, в каком ресторане будет завтрак. Время шло, а Калина все спала. Когда Таня попыталась растолкать подругу, то обнаружила, что у Калины температура. Вероятно, высокая. Когда Калина, наконец, проснулась, оказалось, что волнения вчерашнего вечера не прошли для нее даром. У женщины безумно болела голова. При упоминании о завтраке, который ждет в ресторане, Калину стало тошнить. Растерянная Таня присела на край постели и задумалась. Ни одна поездка с Калиной не обходилась без происшествий. Либо в середине поездки, либо в конце, но подруга обязательно заболевала. Что интересно, дома, во Владивостоке, Калина вообще не болела. Даже инфекционные заболевания обходили ее стороной, а вот тут... Время шло, а Калине лучше не становилось, хотя Татьяна дала подруге двойную дозу китайских таблеток от температуры. Снова позвонила Варвара и раздраженно осведомилась, будут они завтракать или нет. Переговорив с Калиной, Таня сказала, что на завтрак придет, но одна. Так и получилось, что весь день Калина пролежала в постели, а Татьяна бегала по магазинам одна, без товарки. Вечером Калине стало лучше. Температура спала, и она почувствовала жуткий голод. Ужинали в ресторанчике "У Иры и Нади". Пока группа собиралась, Калина нашла в себе силы зайти в магазинчик, который стоял через дорогу от ресторана. У магазинчика было смешное название "Бижутерия от Пугачевой", а продавались там изделия из жемчуга. В голове мутилось, коленки тряслись, но Калина двигалась от стенда к стенду, надеясь найти колье из жемчуга, похожее по описанию на то, которое хотела получить на день рождение мама. Но такого колье не было. Продавец, обрадовавшись, что заполучил покупательницу, выкладывал на прилавок все новые ожерелья, колье и просто нитки жемчуга. Черный, белый, розовый жемчуг мерцал и переливался, а Калина еле стояла на ногах. Двинувшись к выходу, женщина увидела, что продавец загородил собой дверной проход. Назревал скандал. Сил доказывать продавцу, что нужного колье здесь не имеется, не было. Непримиримое лицо китайца говорило все без слов. Вернувшись в торговый зал, Калина ткнула пальцем в колье из черного жемчуга. Стоило оно копейки, а смотрелось очень хорошо. Вернувшись в ресторан, Калина увидела, что ужин уже в разгаре. Татьяна похлопала по сиденью, которое берегла для подруги. Присев к столу, Калина задумалась, можно было заказать нужные блюда, но был еще и второй вариант - шведский стол. Повертев меню, Калина, не нашла ни одного вдохновившего ее блюда и решила взять тарелку и выбрать нужные блюда из шведского стола. Возвращаясь с полной тарелкой, она обратила внимание на группу, которая сидела вокруг круглого стола и упоительно крутила стеклянный круг с блюдами. Одна из женщин, видимо, сказала что-то смешное, потому что члены группы тут же поддержали ее дружным смехом. Вдруг сердце у Калины упало. Она увидела похитительницу сумки. Женщина смеялась вместе со всеми и накладывала в свою тарелку еду с гигантских блюд, еле помещающихся на стеклянном круге. Первым порывом Калины было желание подойти к женщине. Но, взглянув на свою тарелку, она решила отложить разговор. Группа сидела вокруг стола в такой тесноте, что Калина просто не смогла представить, как вклинится в тесный круг, и будет рассказывать историю о сумке при всех. Дав себе обещание не спускать глаз с женщины, Калина двинулась к своему столу. Но поесть спокойно ей так и не удалось. Только она расположилась за столом, как погас свет. Следом включили светомузыку и началась дискотека. Сполохи света больно били по глазам, музыка грохотала, визжала и не давала сосредоточиться. К тому же из-за лучей, создающих состояние тревоги, и дыма, окутавшего танцующих и немногих оставшихся за столами, блюда на столе стало трудно разглядеть. Татьяна пошла танцевать, а Калина осталась за столом и попыталась поужинать. Прошло минут десять. Одна визгливая мелодия сменяла другую, а конца-края дискотеки не было видно. Вдруг в гуще танцующих что-то произошло. Послышались глухие возгласы, кто-то стал расталкивать танцующих и требовать врача. Раздались крики: "Женщине плохо!", "Да включите же свет!". Но прошло еще минут пять, пока организаторы дискотеки сориентировались в происходящем. Свет включили, но музыка продолжала орать, потом выключили и ее. Кто-то находящийся в круге стал требовать, чтобы толпа разошлась. Кому-то стало плохо и ему потребовался приток свежего воздуха. Чуть погодя явились представители полиции и несколько человек в белых халатах. Толпа раздалась в разные стороны, и тогда стало ясно, что свежий воздух потерпевшей уже ничем не сможет помочь, потому что женщина, лежащая на полу, была мертва. Убита. Двери в ресторан тут же перекрыли. Неорганизованных туристов задержали, а тех, кто был в составе групп, отпустили, предварительно переписав названия тургрупп. Татьяна всю дорогу до гостиницы плакала, а Калина молчала, замкнувшись в себе. Было только двадцать часов по китайскому времени, но женщины решили сегодня больше из номера не выходить. Калина лежала, отвернувшись к стене, а Таня щелкала пультом от телевизора, пытаясь найти среди китайских каналов русские: ТНТ или НТВ, но, как назло, сегодня ни один из этих каналов не ловился. Наконец, ей это надоело, и она выключила телевизор. - Калина, - обратилась Таня к подруге, - а ты что себе купила-то? Мы же несколько шуб хотели купить, чтобы ты рассчиталась с долгами! А завтра с утра уже уезжать! Что делать будем? - Не знаю, - безучастно ответила Калина. - А я знаю, - решительно поднялась с кровати Таня, - собирайся, пойдем! - Нет. Пока не придет время уезжать, я из номера не выйду! - Калина, пойми, жизнь продолжается! На что ты будешь жить целый месяц? - Не знаю. Но из номера я сегодня не выйду! Таня знала, что если Калина закусит удила, то ее с места никакими силами, не сдвинешь. Прошло еще полчаса, воздух в номере сгустился настолько, что Тане стало нечем дышать. Тишина давила на уши. Таня хотела что-то сказать, но в дверь вдруг постучали. Калина отреагировала очень резко: - Не открывай, - прошептала она, - пусть решат, что нас нет. Но в дверь упрямо продолжали стучать. Наконец, терпение у Тани лопнуло, и она решительно двинулась к двери, несмотря на протест Калины. Резко открыв дверь, она с удивлением увидела вчерашнюю гостью. Только сегодня девушка была одета по погоде и превратилась в натуральную блондинку. Процесс осветления был завершен. В руках девушка держала пакет и большую корзину с фруктами. Прощебетав на ломаном русском слово "подарок", девушка повернулась и хотела уйти, и ушла бы, если бы ее не остановил зычный приказ Тани: - Стой! Это еще что такое? Какой подарок? За что? Девушка вздрогнула и остановилась. То ли у китаяночки кончился словарный запас, то ли она просто испугалась, но больше девушка не произнесла ни звука. Услышав голос Татьяны, прибежала куня. Приглядевшись, Таня увидела, что эта куня тоже блондинка, но на вчерашнюю все же не похожа. Лицо этой было ближе к европейскому, да и рост повыше. А говорила сегодняшняя куня на хорошем русском и почти без акцента. - Что случилось? Вы чем-то недовольны? - Пусть унесет свой подарок назад, - отрезала Таня. - Ей нельзя, - умоляюще прошептала куня, - ее хозяин с работы выгонит! - Выгонит, - повторила за куней Таня, - это, конечно, меняет дело. Но я все-таки кое-что не понимаю. За что подарок-то? - Вы не дали унизить эту девушку. Мы очень гордая нация, хотя не всегда показываем это. Хозяин этой девушки запомнил вас, и теперь, когда бы вы ни приехали, здесь, в нашем городе, вам будет оказано всяческое уважение. - Но, - попыталась возразить Таня, однако уставшая куня решила поставить точку в разговоре. - И, пожалуйста, возьмите подарок! Хозяина нельзя обижать отказом. Подарки были присланы от чистого сердца. Тане ничего больше не оставалось, как взять подарки из рук так больше ничего и не сказавшей девушки. Девушка ушла, а Таня немножко помедлила, прежде чем войти в номер. - Слушай, куня, - обратилась она к дежурной,- где ты так хорошо научилась говорить по-русски? - Я два года училась в русской школе, - с гордостью произнесла девушка.- И имя мне дала учительница по русскому языку. - А как тебя зовут? - спросила Таня - Таня! - ответила китаяночки - Тезка, значит, - обрадовалась Татьяна, - ну хорошо! Ты меня убедила, оставлю подарки себе! Пойду в номер, там у меня подруга больная лежит. Пока разглядывали подарки, Калина успокоилась, и Тане теперь не составило большого труда уговорить подругу выйти из гостиницы и пройтись по магазинам. Вернувшись в номер, подруги начали упаковывать покупки. Сумок не хватало. Таня сбегала на улицу и купила на последние деньги большущую сумку на колесиках. Но и теперь не удалось уместить все вещи. Денег у Калины и Татьяны не осталось совсем. Ну так получилось! Сделали несколько попыток переупаковать вещи по-другому. Но результат был все тот же. И тут Таня вспомнила о сумке, которую Калина прихватила с собой. Услышав о роковой сумке, Калина потеряла дар речи и начала от негодования махать руками. Потом речь вернулась к ней, но это ничего не изменило. Вещи надо было упаковывать, но Калина не хотела пользоваться сумкой убитой женщины. Татьяне понадобилось больше часа, прежде чем Калина пошла на попятный. Наконец сопротивление было сломлено, и Калина расправила сложенную вчетверо сумку и подала Тане. Несложное с виду усилие окончательно сломило Калину. Отдав сумку, она рухнула на кровать и замерла, уставившись глазами в потолок. Таня знала особенности нервной системы подруги, но то, что произошло дальше, удивило даже ее. Она успела только расправить сумку и сдвинуть молнию, как вдруг Калина подскочила на кровати и закричала, схватившись за горло. - Откуда...Откуда этот запах? Я не могу дышать! Ты открыла окно? - Нет, - испуганно ответила Таня. - Но он откуда-то появился! Что ты сейчас делала? - Я расправила сумку и хотела... - начала оправдываться Таня, но, увидев, что по лицу у Калины начали расползаться красные пятна, без лишних слов кинулась к аптечке. Обычно "Тавегил" действовал на Калину почти мгновенно, но на этот раз Тане пришлось ждать около получаса, пока подруга погрузится в сон. Тихонько открыв окно, Татьяна расправила на подоконнике злополучную сумку и потянула молнию, чтобы открыть на этот раз сумку до конца. Оглянулась на кровать. Все было тихо. Вздохнув с облегчением, двинулась, было, к другой сумке, чтобы закончить, наконец, укладывать вещи, но услышала стон Калины. Какой-то зловредный поток воздуха снова донес до больной запах из сумки, и Калина начала задыхаться. Начался второй виток истории под названием "Ах, как я ненавижу этот Китай!". На этот раз процесс утешения занял больше часа. Время шло. Еще несколько часов и ложиться спать уже будет бесполезно. Калина спала, а Таня стояла возле переполненных сумок и думала, что ей делать дальше. Это было сложно. Прислушавшись к тишине, царившей в коридоре, Таня тихонько двинулась к входной двери с пахучей сумкой под мышкой. Куни за стойкой не было. Не то что бы дежурная особенно помешала бы Тане в процессе укладки, но вещи, уложенные в нужном порядке, были апофеозом каждой поездки, и в этом торжественном акте не было места для посторонних. Бегая из номера в коридор с охапками вещей и сумками, Таня думала о Калине. Всякое случалось во время поездок, но запахи никогда не приводили подругу в такое состояние. Наконец сумка была наполнена, и скоро ее нельзя было отличить от других товарок. Все вещи заняли отведенные им места. Молнии были закрыты. Сумки перемотаны скотчем. Чтобы не повторить ошибку, к ручкам сумок были привязаны бантики из синих ленточек. Полюбовавшись на плоды своих трудов, Таня втащила сумки обратно в номер и с чувством выполненного долга легла спать. До отправления автобуса оставалось четыре часа. Утро началось с сюрприза. Татьяна проснулась оттого, что кто-то ее тряс. Открыв глаза, она увидела Калину. Подруга была уже готова к дальней дороге. Ничто в женщине не напоминало о событиях произошедших ночью. Но особенно удивительно было то, что обычно Таня будила Калину, а не наоборот. И процесс этот всегда проходил долго и мучительно. Сдача номера прошла без сучка и задоринки. Когда подруги спустились в холл, следом за ними прибежала куня-дежурная. Оказывается, Татьяна забыла вчерашний подарок. Как поставила его в тумбочку, так и забыла. Пока подтягивались зевающие члены группы, Калина болтала без умолку. Причем говорила она о чем угодно, только не о вчерашних событиях. У Тани трещала голова, и очень хотелось спать, но расслабляться было нельзя. Пока автобус не окажется на родной земле, от психики Калины можно было ждать любых сюрпризов. Вот и сейчас ее болтовня уже сильно напоминала истерику, грозящую вылиться смехом или слезами. Но до кульминации, слава богу, дело не дошло. После взвешивания сумок и погружения в автобус прошло больше получаса, а автобус все не трогался. Оказалось, что потерялся один из туристов. Прождали еще полчаса. Наконец, автобус тронулся. Китайскую таможню прошли быстро. В хорошем темпе пролетели нейтральную полосу, казалось до родной земли рукой подать, но, находясь в дороге, никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Тем более, если это дорога в Китай или из Китая. До русской таможни оставалось всего ничего, каких-нибудь несколько метров, когда автобус остановился. Оказалось, что впереди пробка из автобусов. Автобусов было одиннадцать. Всё, приехали! Периодически кто-то выскакивал из салона и приносил свежие новости. Постепенно картина сложилась. На русской таможне что-то произошло. То ли проверка приехала из Москвы, то ли сами таможенники кого-то усиленно проверяли, но поток автобусов застопорился. Грубо говоря, в час пропускали по три автобуса. Вскоре за автобусом, где ехали подруги, выстроился хвост из десяти автобусов. В довершение ко всему, с неба посыпалась какая-то гадость: то ли дождь, то ли снег. Время шло. Народ развлекался, как мог. Началось братание между автобусами. Калина безучастно смотрела в окно, Таня беспокойно ерзала на сиденье. Наконец, и ее терпение кончилось, накинув капюшон, она вышла из автобуса. На улице было мерзко, снег с дождем уже валил не переставая. Пройдя вдоль автобусов, измученная женщина попыталась узнать какие-нибудь новости, но пассажиры автобусов ничего не знали сами. Наконец один словоохотливый дяденька, из второго автобуса, поделился неожиданными новостями. Исходя из его слов, граница должна работать до двадцати одного часа. Те автобусы, до которых очередь не дойдет, останутся ночевать на ничейной полосе. Вернувшись в автобус, Таня поделилась свежими новостями с Варварой, руководителем группы. Раздраженная женщина зашипела на Таню и посоветовала не собирать сплетни и не сеять панику. Сев рядом с Калиной, Таня осторожно поделилась новостями с подругой. Но та лишь пожала плечами. Создавалось такое впечатление, что, пройдя китайскую границу, Калина стала совсем другим человеком. Вздохнув, Калина посоветовала подруге набраться терпения и смотреть на все философски. - Таня, ну что ты кипишь? Кому мы здесь нужны? Все равно уедем! Не будут они нас держать всю ночь! - Что это ты такой разумной вдруг стала? Всю ночь устраивала мне истерики, - Таня проглотила комок в горле, не в силах говорить дальше, - а потом заснула, а я легла спать только под утро...