- А где эта ложка? Калина показала девочке ложку. Катя повертела ее в руках и отложила, ни искры узнавания не промелькнуло в ее глазах. Решили так: вечером, после школы, Катя зайдет за предметами первой необходимости домой, а потом вернется к Калине. За день Калина попытается навести справки о том, что же произошло с мамой Кати. О том, что была свидетельницей гибели тети девочки, Калина, естественно, Кате не сказала. Слишком свежа была рана у девочки. Катя ушла в школу, а Калина села к телефону. Звонки в милицию и по другим инстанциям не привели ни к какому результату. Никто не желал разговаривать с Калиной, так как она не являлась родственницей семьи Демидовых. Как ни оттягивала Калина этот момент, но пришлось позвать на помощь Таню. История, рассказанная Калиной, произвела на Таню такое впечатление, что некоторое время женщина не могла придти в себя, а когда пришла, бросилась к телефону. Таня звонила долго. У нее было очень много друзей и знакомых. На телефонные переговоры ушло много времени, почти три часа. Но результат был нулевой. Демидова Инга Владимировна как в воду канула. В момент гибели сестры ее не было в ресторане, но потом, вместе с руководителем группы она оформляла соответствующие документы, чтобы вывезти тело сестры во Владивосток. Автобус, увозивший ее на родину, ушел очень рано, и поэтому он без проблем миновал все границы и уже в восемнадцать часов проехал стелу и въехал в город. Руководитель группы вышла на Океанской. После этого следы Инги Демидовой потерялись. Опросить туристов, ехавших до конечной станции "Автовокзал" вместе с Ингой, Татьяна не могла. И никакое знакомство здесь помочь не могло. Этим имела право заниматься только милиция. Занятия у Кати должны были закончиться через сорок минут. Это Калина знала точно, потому что оказалось, что девочка учится в том же классе, что и сын Калины, Максим. Поиск Инги Демидовой не увенчался успехом, и обескураженные женщины пошли готовить ужин, чтобы хотя бы накормить девочку чем-нибудь вкусным. Но миновало сорок минут, потом еще сорок и еще час, а Кати все не было. Калина позвонила Оле Ерохиной. Девочка сказала, что они шли домой вместе. Катя собиралась заскочить ненадолго домой, а потом пойти к Калине. Но с момента расставания девочек прошло уже около двух часов. Встревоженная Калина заметалась по квартире, не зная, что предпринять. Здесь очень кстати оказалась помощь Татьяны, она накапала Калине успокоительных капель и велела лечь и успокоиться. А сама собралась и куда-то ушла. Через полтора часа она вернулась и рассказала подруге о результатах поиска. Минут пятнадцать Таня топталась возле двери подъезда. На двери был домофон, а из подъезда никто не торопился выходить. Наконец дверь приоткрылась, и из подъезда вышел дедок с собачкой. Подозрительно оглядел Таню, но, тем не менее, посторонился и дал ей пройти. Номер квартиры Таня знала, но на звонок никто не ответил. На всякий случай Таня еще и постучала в дверь, но результат был тот же. Дотянувшись до кнопки звонка, она снова хотела ее вдавить, но услышала сзади себя шаги. Вернулся дедок с собачкой, он был крайне раздражен и бурчал что-то себе под нос. Покосился на Таню и стал звонить в соседнюю дверь. Дверь распахнулась, и дед закричал прямо с порога: - Ну и что ты сидишь? Они вместо нашей растяжки для белья хотят качели поставить! - Не бывать этому, - донеслось из глубины квартиры, - я всех на ноги подниму! Я всех знакомых...Тебе плохо? Выпей лекарство и сиди дома. Теперь пойду я! И из двери выбежала старушка. Таня только успела посторониться, а старушка уже была на первом этаже. Придя к выводу, что возле двери пустой квартиры ловить нечего, Таня тоже спустилась вниз. Возле подъезда была детская площадка. А на площадке кипел стихийный митинг. Большая половина митингующих, а это были мамы и бабушки с детьми, были за то, чтобы на площадке появились горки, качели и карусели. Меньшая, в составе двух пожилых женщин и дамы среднего возраста с тонконогой собачкой на руках, были против каруселей. Обе стороны не скупились в выражениях. А рабочие, не обращая внимания на спорящих, делали свое дело. Крики слились в общий гул, но тут к одному из рабочих подскочила старушка из соседней с Катей квартиры и выхватила из рук изумленного рабочего лопату. - Прекращайте работу, - закричала она, обращаясь к рабочим, - прекращайте, я вам говорю! Гул стих и на площадке повисла тишина. - Верните нашу растяжку на место, - воинственно взмахнув лопатой, прокричала старушка, - нашему подъезду ваши качели без надобности! У нас детей нет, в подъезде живут только пожилые люди, им нужна растяжка для белья, а шум от детей, которые будут кататься на качелях, им не нужен. - Ну это ты, Макаровна, загнула. Что же ты за всех пожилых, которые живут в подъезде, расписываешься? - вступила в разговор пожилая женщина, держащая за руку мальчика лет пяти. - Я вот, например, очень люблю детские голоса. Так хорошо на душе, когда дети щебечут под окнами! А дети у нас в подъезде живут, это ты зря отрицаешь! - Да кто живет? Что ты сочиняешь? - А девочка, которая несколько недель назад переехала вместе с семьей? Таня навострила ушки и подошла ближе. Этот поворот разговора был для нее как подарок. - А, эта, - протянула Макаровна, - Ну, этой долго будет не до качелей! Сегодня приходила эта, как ее... Сестра милосердия. Я как раз вышла вынести мусор, а тут они. Девочка бледная вся и идет с неохотой. Я дорогу загородила и допросила по всей форме. А что вы думаете, вон по телевизору какие ужасы показывают! Детей крадут, убивают, продают в рабство! Нет, зря я так, конечно. Женщина оказалась правильной, даром что профессия у нее такая странная. Она мне все объяснила и обещала бесплатные лекарства нам с дедом принести. И увела девочку с собой. Сказала, что мама девочки лежит без сознания в какой-то больнице при церкви. А вообще, кто их знает, нынешних деток! Может и эта захочет кататься на качелях, в то время когда ее мама больна. - А где у нас больница при церкви? - Не знаю и тебе желаю того же - не знать! Так ты что, меня специально отвлекаешь? Пока я с тобой болтала, они уже бетоном качели укрепили! Ну держитесь! Чем закончится противостояние, Таня досматривать не стала. Она узнала, все что хотела. Уже заходя в подъезд, она увидела Макаровну, которая пыталась вырвать забетонированные качели и подоспевшего прораба, который уговаривал ее это не делать. Вернувшись к подруге, Татьяна попыталась рассмешить Калину, обрисовав в ярких красках то, что видела во дворе, но, поняв, что подруге не до шуток, обстоятельно повторила слова Макаровны. - Слава богу! Значит, Инга жива! А я уже чего только не передумала, пока тебя не было! А где эта больница? Я бы навестила ее! - Да кто же знает? Эти церкви растут сейчас как грибы после дождя. И мы не знаем при христианской ли церкви эта больница. А вдруг при каком-то костеле или кирхе. В общем, успокойся, все прояснится само собой! Глава 6. Предсказания старой китаянки На следующее утро Катя наконец уехала в Уссурийск. Мама была очень недовольна тем, что Калина так долго не приезжала за сыном и он пропустил школу. Калина попыталась что-то объяснить, но ее никто не хотел слушать. Всю дорогу домой сын тоже сидел надутый, и, только когда уже начался пригород Владивостока, разговорился. Особенно жаждал он поговорить на тему подарков, которые мама обещала привезти из Китая ко дню мужчин, двадцать третьему февраля. Тут настало время отмалчиваться Калине. Все встало на свои места. Калина несколько раз попыталась навестить Катю, но дома у девочки никого не было. Через неделю после возвращения Калина жестоко заболела. У женщины крутило и ломало все кости, поднялась высокая температура. Таня вызвала врача, но врач только недоуменно пожимала плечами: никаких признаков простуды у Калины не было. А температура, тем не менее, не желала снижаться. Две недели шла упорная борьба с неведомой болезнью, но только стало легче Калине - заболела Таня. Ослабевшая, Калина поплелась к подруге отдавать долг дружбы. Таня болела так же тяжело, но пришла в себя быстрее. Уже через неделю она потребовала, чтобы врач закрыла больничный. А на следующий день заболел сын Калины, Максим. Так в борьбе с болезнями пролетело полтора месяца. За всеми этими заботами Калина не забыла о Кате, напротив, она все время думала о странной судьбе, приведшей Катю к порогу ее дома. Цепочка совпадений была невероятной, но все это было, и Калина многое бы отдала, чтобы узнать, где сейчас девочка, что произошло с ее мамой и какую роль в произошедшей трагедии сыграла ложка. Мысли мыслями, но с долгами Калина до сих пор не рассчиталась. Кое-что она привезла из второй поездки, но долги так и остались не выплаченными до конца. Третьего апреля позвонила Варвара. Голос ее был сладким и приторным.5 апреля намечалась поездка в Суйфэньхэ. Калина сказала, что посоветуется с Таней и перезвонит. Варвара милостиво согласилась подождать, но она не была бы сама собой, если бы не подпустила шпильку. Голосом, в котором уже значительно уменьшилось сладости, она посоветовала Калине набрать в аптеке масок для лица, чтобы уважаемой Калине не стало снова в дороге плохо, и убедительно попросила не брать в дорогу краденую сумку. Подчеркнув слово "краденую", Варвара отсоединилась. У Тани были проблемы на работе, и она не могла поехать, у Калины же, наоборот, накопилось несколько отгулов, и ее охотно отпустили. Но была небольшая проблема: Калина еще ни разу не ездила никуда без подруги. Ей было страшно, но позвонившая вновь Варвара, узнав суть проблемы, обрадовалась, вдохновилась и уговорила-таки Калину ехать. Осталась одна проблема: Максим. Однако Таня пообещала приглядывать за мальчиком. В радужном настроении Таня села в автобус, но уже через несколько часов ее хорошее настроение как рукой сняло. Варвара объявила Калине, что они будут жить в одном номере. Калина попыталась что-то вякнуть, но Варвара тут же пресекла бунт тем, что предложила Калине доплатить, если она хочет жить одна. Остальные туристы ехали парами. Через границу проходили долго и мучительно. Выехали в одиннадцать утра, а приехали лишь в девять вечера. Магазины в Суйфэньхэ работают до одиннадцати вечера, но у Калины не было настроения ходить ночью по городу одной. На улице были толпы народу, тем не менее, без Тани Калина чувствовала себя очень одинокой. Слава богу, что, когда она вернулась в номер, Варвары там не было. Вероятно, она пришла поздно ночью. Калина спала крепко и поэтому не могла сказать, приходила ли Варвара вообще ночевать в номер, потому что утром ее уже там не было. Но кровать, кажется, расстилали. Следующий день Калина хотела посвятить покупкам, но уже к полудню все покупки были сделаны, а у нее осталось еще огромное количество времени, которое как-то надо было убить. Калина уже давно хотела сходить в буддийский храм "Гуаньинь", Таня раз за разом обещала, а в результате из-за беготни по подземкам и магазинам, у них всегда не хватало времени. Чувствуя себя свободной, как птица, и чуть комплексуя из-за этого, Калина остановила такси и попросила отвезти ее к храму. Таксист уточнил маршрут, русские туристы редко интересовались чем-то кроме шопинга, но Калина сложила перед собой ладони на буддийский манер, и таксист кивнул в знак того, что понял. Ворота храма охранял каменный воин. У него было такое свирепое лицо, что Калина заколебалась, стоит ли идти дальше, но таксист легонько подтолкнул ее к окошку кассы. Калина покосилась на него. И почему он не отстает? Показав рукой назад, на город, она намекнула таксисту, что бы он возвращался назад. Ему пора было везти новых пассажиров. Но таксист только скрестил руки перед собой и улыбнулся. Вход в храм стоил двадцать пять юаней. Таксист прошел бесплатно. Чтобы подбодрить неуверенную в себе Калину, таксист погладил по животу толстого Будду. И велел Калине сделать тоже. Калина отрицательно покачала головой. На глазах у нее выступили слезы досады. Вот до чего дошло. Китайские таксисты уже командуют ею. Таксист же продолжал настаивать на своем, но, наткнувшись на непонятное сопротивление Калины, сказал: - Гладишь Будду - появляются деньги! Чтобы отвязаться от настойчивого гида, Калина сделала то, что он просил, и двинулась дальше. - Не торопись, - весело прокричал ей вслед таксист, - надо еще поставить ему это, - и он показал рукой на палочку с благовониями,- тогда точно появятся деньги. Убедившись, что здесь ей ничего не угрожает, Калина успокоилась и даже спросила таксиста, как его зовут. Таксиста звали Ваней. Он был горд своим именем и никак не мог понять, что за странное имя у его сегодняшней пассажирки. Наконец сошлись на том, что он будет звать ее Линой. И двинулись дальше. Дорога вела в гору. Красивая белая лестница охранялась огромной статуей. Это была статуя богини, в честь которой был построен храм и имя которой носил. Гуаньинь была наряжена в одежду из красной ткани, ростом выше Калины раза в три-четыре, лицо у нее было угрожающим, а рук шесть. И все шесть рук были заняты. В каждой из них она что-то держала. Возле нее стоял сосуд для подношений. Вездесущий Ваня объяснил Калине, что мимо Гуаинь могут проходить только люди с хорошими мыслями. Но белая лестница вела все дальше и дальше. И вот пред Калиной оказалась высокая статуя Будды. Будда был огромен, по крайне мере, он был раза в два-три больше Гуаньинь, которая и так не могла пожаловаться на низкорослость. Будда был тоже одет, на нем было одето что-то белое, а сверху накинут красный плащ. Ваня объяснил, что именно возле Будды просят о самом сокровенном местные жители. У статуи стояли плоские табуреточки без ножек, но с мягким сиденьем, чтобы молитвы можно было возносить с большим комфортом, стол для пожертвований и, конечно, специальное приспособление, куда можно было вставить свечку-благовоние во славу Будды. Лестница была очень крутой, у Калины возникло желание опуститься на табуреточку и попросить о чем нибудь Будду, ну хотя бы о том, чтобы она, Калина, научилась говорить людям "нет", но женщина не решилась просить об этом. Двинулись выше. А выше, собственно, располагался храмовый комплекс. Здесь жили и несли свою нелегкую службу монахи. Почти все жили здесь с детства. Монахи оказались очень общительными людьми. Они с удовольствием показали женщине изображение злого Будды. Злой Будда, по рассказам монахов, это собиратель душ плохих людей, людей покончивших жизнь самоубийством, а также людей, за могилами которых не ухаживают родственники. Статуя Будды стояла за стеклом. Один из монахов через Ваню предупредил туристку, что здесь снимать запрещено. На что Калина ответила, что у нее и фотоаппарата-то нет, и показала пустые руки. Ваня терпеливо перевел и это. И тут вдруг, ни с того ни с сего, вокруг женщины началась суета. Калина испугалась и попробовала продолжить экскурсию, Ваня пытался ее удержать, предлагая присесть и отдохнуть. Монахи бегали вокруг и носили какие-то предметы. Одни вносили, другие уносили. Калина поинтересовалась, что происходит, но Ваня не смог ничего объяснить. Он пытался, но оказалось, что применительно к сегодняшней ситуации, у него вдруг иссяк словарный запас. Наконец послышалась тихая музыка и беготня прекратилась. Поддерживаемая с двух сторон молодыми монахами, в комнату вошла пожилая женщина. Как Калина позже узнала, старушка тоже была монахиней, но в храмовом комплексе у нее была особенная должность. Она была воплощенным голосом Гуаньинь. Раньше женщина не имела никакого отношения к монастырю. Она преподавала в школе. Случай с избранием ее "Фениксовым пером" или медиумом произошел после того, как она вышла на пенсию. Однажды, девять лет назад, она зашла по каким-то своим делам в храм, и Гуаньинь, вселившись в пишущий прут, велела ей попробовать себя в автоматическом письме. Пишущий прут также называется Феникс, пишет им женщина или на песке, или на бумаге. К Ване вдруг вернулся дар речи. Поощряемый добрыми улыбками пожилой женщины, он рассказал историю медиума Калине. - Ладно, хорошо, это очень интересная история, но причем здесь я? - Беседы с монахами через Мей Ло (так звали пожилую женщину) начались еще вчера. Но проблема в том, что не всегда легко истолковать то, что небесная мать хочет передать своим неразумным детям. Поэтому Гуаньинь приснилась ночью Мей Ло и еще раз попыталась объяснить то, что должно быть исполнено. Мей Ло запомнила этот сон и на утренней службе поведала его всем монахам. Было сказано, что храм посетит белая женщина, у которой не будет в руках ничего. Имя женщины будет звучать как имя индийской богини Кали, - Ваня прервал свой рассказ, вслушиваясь в мелодичную речь Мей Ло, - госпожа медиум спрашивает, как звучит твое имя? - Калина, - растерянно проговорила женщина, - но я не понимаю... Ваня прервал ее. - Когда говорят старшие, перебивать нельзя. Госпожа Мей Ло говорит, чтобы ты не волновалась раньше времени, тебе все объяснят. Калина загрустила и задумалась. Ладно, когда перекрывают входные двери в магазин и заставляют что-то купить, тут все понятно: сама зашла в магазин, сама и выпутывайся. Но чтобы брали в плен в храме - о таком Калина еще не слышала. Внезапно Калина очнулась, вокруг стояла тишина. Никто не говорил, все смотрели на Калину. - Что...Что еще случилось? - Госпожа Мей Ло попросила не беспокоить тебя, потому что твои мысли ушли далеко-далеко. - А можно, - Калина попыталась неловко пошутить, - я тоже пойду? Вслед за своими мыслями? Ваня перевел, госпожа Мей Ло засмеялась. - Благодеяние через терпение! - изрек Ваня. - Еще несколько минут, и ты пойдешь дальше. Тебя никто не собирается задерживать! Дослушай до конца и сама примешь решение. Судя по всему, словарный запас Вани пополнялся прямо на глазах. Из воздуха, что ли? - Ты видишь этого злого Будду? К нему попадают души нагрешивших при жизни людей, а так же людей погибших насильственной смертью. Ты вошла в храм в великий праздник. Сегодня праздник Цин-мин. День поминовения усопших. Праздник единения живых и мертвых. Он чем-то похож на ваш праздник - родительскую субботу. Сейчас в храме еще пустынно, но позже здесь будет много народа. После кладбища родственники усопших обычно идут в храм. Ты воплощение Кали: великая богиня кинула на тебя свой благосклонный взгляд и решила тебе помочь. Но сначала нам нужна твоя помощь. - Да кто такая Кали? - снова не выдержала Калина. - Я уже ничего не понимаю! Гуаньинь, Цин-мин, Кали, у меня все перемешалось в голове! Мей Ло поморщилась, но ничего не сказала. Зато сердито зачирикал что-то пожилой монах. Ваня тут же перевел. - Больно слышать, что дух твой прибывает в смятении, поэтому госпожа Мей Ло прощает твою невыдержанность еще раз и приглашает в свою комнату, чтобы угостить и закончить свой рассказ. Великое множество народа заполонило десять минут назад еще пустые дорожки храма. Все с любопытством взирали на странную процессию, состоящую из вереницы монахов, пожилой женщины, таксиста и Калины. Комната Мей Ло напоминала келью в монастырях, чем она собственно и была, но были там вещи, принадлежащие лично пожилой женщине. На одну из этих вещей - мягкое кресло - и усадили Калину. Выдержав паузу, Мей Ло заговорила, а Ваня снова принялся переводить. - Перед праздником Цин-мин случается всякое. Случилось так, что в одной из семей умер молодой мужчина. Все обряды были проведены. Пока были живы его родные, была жива и память о нем. Но страшное землетрясение унесло всех представителей его рода в загробный мир. Это произошло совсем недавно. Мужчина родом не отсюда, сюда он приезжал на заработки, здесь его и похоронили. Гуаньинь сказала, если могиле мужчины не будет оказано внимание, может произойти страшное и непоправимое. Душа мужчины превратиться в зловредный дух. Душа умершего превращается в зловредный дух, если ушедший в мир иной не получает должного внимания со стороны потомков. Духи эти связаны как с людьми, так и с богами, они могут гневаться и для того, чтобы успокоить их, нужно принести жертву. - Вы хотите принести в жертву меня? - испугалась Калина. Ваня недоуменно посмотрел на Калину. Прошло несколько минут, прежде чем до него дошла суть вопроса. - Нет. Нам не разрешено приносить в жертву даже животных. Сейчас я объясню. В жертву могут быть принесены бумажные деньги, но не настоящие, а копии. Так же, чтобы ушедшему в мир иной было комфортно, ему приносят сделанные из бумаги вещи. Еще сжигают домики. Ты понимаешь, о чем я говорю? - Нет. - Ты воплощение богини Кали. Она одновременно богиня добра и разрушения. Боги выбрали тебя и просят о помощи. - Что я должна сделать? - Сейчас мы отведем тебя в магазинчик, где можно купить все необходимое для жертвоприношения. Мы могли бы купить сами, а потом передать тебе. Но такую жертву боги не примут. - Но у меня только сто юаней. - Тебе хватит. После того, как будет куплено все нужное для жертвоприношения, тебя отвезут на кладбище. Тебе плохо? - Я не хочу на кладбище! - Богиня Гуаньинь отблагодарит тебя за жертву! Тебе нужно только прибрать могилу так, как будто ты убираешь место погребения близкого человека. - Я не хочу! - Мы не можем тебя заставить. Но если не сделать этого, погибнет маленькая девочка! Ей всего пять лет от роду. Она больна. И сейчас стоит перед той гранью, когда только боги могут решить, жить ей или нет.