— Ты себя добить решил? — спросил я, и, пытаясь отдышаться, сел на пол. Между ладоней Доминика начал образовываться прозрачный на вид стеклянный шар, размером с футбольный мяч. Его руки дрожали, он колдовал последними силами. — Доминик, что ты делаешь? — я облокотился о стол Вишенки. Огляделся, в кабинете её не было. Только Марта внимательно смотрела на мага, поправляя очки. Бутафорские, конечно. Когда стеклянный шар сформировался и поблескивал в ладонях мага, Доминик подул на него и тот стал наполняться лилово-черным дымом. Он клубился небольшой воронкой. В центре медленно разгорался яркий свет. Доминик подтянул к себе этот шар, обнял его и вырубился. Я медленно поднялся, смахивая с себя паутину Марты. — Спас, значит, часть Мира… Маг меня уже не слышал. — Оно вкусное? — облизалась старушка, нарочито будто подслеповато щуря глаза. — Нет. Ты к этому не прикоснешься. Ни к магу, ни к шару. И прибери здесь, — холодно произнес я. Марта кивнула и с тяжелым вздохом принялась снимать туго натянутую липкую паутину. Подготовилась, паучиха, пообедать демонами. У этой в желудке перевариться всё, даже если она машину проглотит… Создание иного измерения, того же самого, которое породило и Счетовода. Проклятого собирателя ребер. Я присел рядом с Домиником и пощупал пульс на шее. Живой. Но когда придет в себя и придет ли я не знал. Не часто приходится иметь дело с людьми, связавшими себя в целым миром. Да и шрамы на его лице и шее не исчезали - значит, пока что Доминик уязвим. Оставлять его рядом с Мартой в офисе не хотелось, неизвестно сколько он проваляется в бессознанке. Больницам в Печи тоже доверять нельзя. Свет в шаре едва пульсировал. Словно сердце. Я попытался аккуратно высвободить его, но маг вцепился в шар мертвой хваткой. И будто мало я с ним таскался, но пришлось перенести Доминика на диван в приемной. Шар с остатками Мира он из рук не выпускал. И чего он ему сдался?Место, где он замкнулся в себе. На кой за это так цепляться, рискую жизнью? Он там прятался от другого, внешнего, большого мира. Который прожевал его и выплюнул, а Доминики ему за это жестоко отомстил. Но вот нарочно или нет, история и умалчивает. Поэтому в каких-то местах Доминика разыскивали за эту о-о-очень большую ошибку. Но сейчас в Печи ему было относительно безопасно. Сгрузив Доминика, я обернулся. — Где Ария? — Убежала! — развела руками старушка, ловко и быстро наматывая паутина на руку. Профессионально я бы сказал. — Куда убежала? — Выскочила из портала, — Марта сняла паутину с косяка и намотала на руку. — Потом дала мне указания и топ-топ-топ, сбежала. —Двумя сухими пальцами старушка сымитировала в воздухе ходьбу. — Рабочий день ещё не окончен. Я на сумму зарплаты для чего согласился? Чтобы она ноги делала при первой же… — я осекся и вспомнил, что вообще-то она не хотела сбегать от опасности в Мире. Наоборот. Тогда что заставило её уйти сейчас? От магии Зафириль в горле пересохло. Хотелось пить. Рога были горячущие, а тело всё ещё внутренне горело драконьим огнем. Как хорошо, что такие конфетки нельзя людям. А то мало ли, что они могли бы с ними натворить. Отодвинув Марту от дверного проема я порылся в дальнем углу кабинета. Недавно тут завалило газетами упаковку с бутылками воды. “Ура!” - кричали газеты наперебой. Я удивленно на них пялился. “Плохо! Хорошо! Плохо! Хорошо!” - в каждой строчке объявлений, между строк, поперек смятых фотографий. “Правильно! Неправильно! Верно! Неверно!”. Что происходит? Это кто с кем спорит? И что же в итоге? Правильно или неправильно? Спрашивать обычно в такие моменты бесполезно. Можно уточнить завтра, когда бумажные эмоции улягутся. Раздобыв воды я вернулся в приемную. Марта склонившись над Домиником с интересом его обнюхивала, осторожно сдвинув черную прядь с его лица. — Отошла. Тронешь Доминика - сообщу Счетоводу, где ты прячешься, — холодно произнес я. И, открыв бутылку, за секунду осушил её. — У нас договор, — буркнула Марта и отошла к своему столу, скинув на него моток собственной паутины. — В договоре прописано, что ты не трогаешь моих друзей, клиентов и потенциальных клиентов, — заметил я. — Ты спасена… — выдохнул Доминик в диванную подушку. Я застыл. Нехорошее предчувствие словно ломом по голове ударило. — Что он сказал? — я посмотрел на старушку. — Совершенно точно красавчик произнес “ты спасена”, — отрапортовала Марта, разбирая паутину. Прикрыв глаза я постарался не злиться и не делать поспешных выводов. Мало ли почему он это брякнул. Мало ли что ему сниться. С этим я разберусь позже. А пока мне надо было разобраться с другой проблемой. Моей сбежавшей помощницей. Это, как минимум, было проще, чем искать сейчас Асторио. И... почему-то это казалось безумно правильным и меня тянуло найти её. Просто как магнитом тянуло. Я посмотрел на Марту, на Доминика. — Про Счетовода ты помнишь, да? — сощурился я. — Да, босс, — кивнул старушка, поправив очки. Жуткое создание прикидывающееся слабым и беззащитным существом. Поэтому у нас в Печи мало карманников, насильников и прочей такой уличной швали - жертва может сожрать тебя раньше, чем ты залезешь к ней в карман или под юбку. Оставив Доминика по попечение паучихи, я вышел на улицу, поймал такси и направился к Арии Шторм домой. Попросту не знал, где ещё её можно искать. Но это я обязательно выясню. А пока можно пообщаться с соседями. В дверной глазок порой очень много видно. И только выйдя на улицу ощутил, как хорошо, что этот мир не убить. Не уничтожить. Но то, что Асторио сделал с Миром Доминика явно было лишь началом. Это будоражило и одновременно пугало. И в особенности пугал таинственный союзник демона и то, кого Асторио пытался вернуть в Печь. Глава 6 Дыши и иди, это всё что ты сейчас можешь. Дышать и идти. Главное не останавливаться и не погружаться в себя и собственные ощущения. Со временем можно научиться их игнорировать. Пусть это и тяжело. Ощущение, что ты мертв внутри. Истлел и высох. Ты ничто и это действительно так. Ты не имеешь смысла и всё не имеет смысла. Твои руки и ноги не хотят шевелиться, потому что твоему телу уже всё равно будешь ты жить или нет. И в смерти нет ничего страшного. Ты уже внутренне там. Звук каблуков об асфальт. Тук-тук-тук. Не задумывайся. Ты знаешь, что делать и куда идти. Вот и иди. Топай вперед. Пожалуйста, только быстрее. Инарра предупреждала, что душа тусклая. Плохая. А других у неё для меня нет. У меня уже давно было подозрение, что меня обманывают. Подозрение, что именно мне она отдает какие-то не такие души. Другие. Самые плохие? Но каждый раз она будто намекала, что другие. Но обычно, когда прихожу к ней, мне уже плевать. Мне надо душу, всё равно какую. Мне надо. Некоторые бездушные могут цедить кусочек чужой души месяц, ну пару тройку недель. А мне хватает всё меньше и меньше. Последняя иссякла за три дня. Кусочек был слишком мал? Или и правда душа была плохая? Или я плохая. Я иссякаю, а не те крохи душ, что воруют ночами феи у людей в барах и пабах. В клубах, под громкий звук музыки. Или днем на торговых улочках. На распродажах. В кино и театрах. Совсем кусочек, маленький и живой. Человек даже не заметит, его цельная душа восстановит утрату. А нам - тем, у кого даже целого нет, эта часть поможет жить дальше. Таксист высадил за квартал от места. Улица Вектора была широкой, длинной и жаркой. Примерно такой же как и центр Печи. Тут много магии. И плохой и хорошей. Тут много колдуют. Тут остатки заклинаний эхом слов отзываются в разуме. Тут убивают и создают. Половина улицы принадлежит Повелителям Змей. Вторая - демонам. Но подворотни принадлежали нечистым на руку феям. Укромные уголки, тупики и закоулки тут были всюду. Зачастую наколдованные искусственно. Стены там, где не должны быть, и проходы там, где должны быть стены. Проходы между зданиями были узкими и всегда надо точно знать, куда идешь - иначе провалиться можешь куда угодно, а миры фей крайне опасны. Узкий проход был между магазином зелий и посуды, блестящим в вечернем солнце всеми цветами разноцветного стекла, и небольшим излишне пафосным кафе, где раз в месяц проходила “Ночь ядов”. Повелители Змей любили такие развлечения, именно им это кафе и принадлежало. Участие в этом ужасе было платным, а победитель получал всё. Я знала об этом лишь то, что на этой ночи присутствовала отравленная еда и просто астрономические суммы ставок. Поворот был темный и в нем царила вечная ночь. Еда я завернула за угол как свет солнца сменился яркой белой луной в небе. Свет падал на старые темные кирпичи стен, подпирающих проход с двух сторон. Впереди была лишь тьма, которую даже луна осветить была не в силах. — Пароль, — прошелестел тихий голос. — Нам всем это по душе, — произнесла я и тьма медленно отползла назад, открывая небольшую комнатку без одной стены, прямо в переулке. Уютный свет дня сошелся с ночным светом луны. Это был лишь портал, сама Инарра сидела в совсем другом месте. Но деревянные полы с щелями намекали всё же в каком районе Печи находится эта комната. С большого стола уставленного всевозможными растениями лился мягкий яркий теплый свет от круглой лампы. Цветы и растения там были всюду. Плющи оплетали рамы старых картин, которые рисовала, как я думала предшественница Инарры. Из окна лился дневной свет, но крупные растения загораживали его своими листьями и поэтому в комнате царила полутьма. Для того и нужна была лампа. Сама хозяйка сидела на пурпурном диване, обложенная яркими подушками и читала книгу. Тонкий палец постукивал по мягкой обложке, настолько истертой, что казалось, будто половина района фей уже перечитало эту книгу. Названия было скрыто за худой ладонью. Она выглядела как излишне худая молодая девица, и была одета в клетчатые фиолетовые бесформенные штаны и белую футболку. Инарра не пользовалась истинной формой, предпочитая находиться в человеческой. Но крыльев никогда не скрывала и они тихо поблескивали ядовито розовым, словно сложенные из витражей крылья огромной бабочки. Средней длины бирюзовые волосы кудрями ниспадали на худые плечи. Она подняла на меня бирюзовые большие глаза и улыбнулась. Радости или доброты, которую обычно глупцы ждут от фей, в этой улыбке не было. — Кончилась твоя душа? — спросила она. — Есть для меня что-то? Я принюхалась. Едва уловимый знакомый запах. Не сразу поняла что это, пока не наткнулась взглядом на пепельницу на столе, небрежно придвинутую за горшок с геранью. Меня будто молнией ударило. Коричневый окурок с золотой каймой. От очень и очень дорогих сигарет, марку которых я знала слишком хорошо. На секунду из меня будто силы вынули и я переступила с ноги на ногу. Я всё ещё помню эту руку с крупным перстнем с огромным кровавым рубином. Помню как лениво, небрежно он выдыхал дым от этих сигарет и глядел на меня, пожирая взглядом. Асторио. — Ария, я говорю последняя, слышишь? — вид на стол загородила Инарра. И побулькала перед носом крохотным бутыльком с белой светящейся субстанцией. Я как завороженная наблюдала за частью души в стекле. Душа-душа-душа. В ту же секунду я забыла о пепельнице. Потянулась к ней бессознательно, меня разве что не трясло как последнюю наркоманку. — Это последняя для тебя, — проговорила Инарра одернув руку.