— Газета должна жить и умирать так же как человек, — сказал Эдриан и направился ко мне. Он прошел близко, опасно близко, прямо как специально. Но трогать меня нельзя, он это помнил. Но я этот момент поймала и положила рукуему на грудь. Эдриан резко остановился и искоса на меня взглянул. — Инарра, — сказала я тихо. — Зачем он убил её? — Он… это? — Асторио, конечно же, — я чуть сжала пальцы ощущая грубую шерстяную ткань жилета и в то же время мягкий хлопок белой рубашки. Под моей ладонью билось сердце демона и мне так нравилось об этом думать. Нравилось думать о том, что забилось это сердце быстрее, едва я прикоснулась. — Вы всё ещё думаете, что это Асторио? — с сомнением произнес Эдриан, аккуратно обхватил моё запястье и отодвинул мою руку от себя, осторожно положив её мне же на талию. Потом он обошел стол и сел в свое кресло. Я обернулась и оперлась о стол руками чуть нагнувшись, строго заглянув ему в глаза. Я откровенно провоцировала, но старалась при этом сохранять прежнюю холодность. У платья отличное декольте, туда смотри, демон, а не мне в глаза! Но зрительного контакта Эдриан усиленно не разрывал. О… вот она выдержка, когда не ждали. Мда.Эти красные демонические глаза, эти узкие зрачки как у хищной кошки - смотреть в них было тяжело. — Это сделал Асторио, зачем какому-то парню… — Ария, — оборвал Эдриан. Он задержал дыхание, моргнул, явно задел взглядом мою грудь, а потом мотнув головой прикрыл глаза рукой. — Вы мешаете личное и факты. Факты говорят о том, что убил другой человек. Личное заставляет вас выдумывать. Доказательств пока нет. — Значит надо найти связь Инарры и его. Эдриан отвернулся в кресле к окну и встал. — Только если это будет важно для текущего дела. Я не могу отвлекаться, Асторио уже достаточно меня отвлек. Сегодня мы едем на обед к мэру. — А? — Вы едете со мной. Мне надо с ним поговорить, надо рассказать всё, что сделал Асторио и о том, кого он собирается вернуть. С нами поедет лейтенант Натаниэль Ревар. — Эдриан говорил не оборачиваясь. — Нам надо выяснить замешал ли в этом мэр. И да… вы с ним знакомы? — Нет. Я видела его только по телевизору и в газетах, — я встала прямо, обиженно закусив губу. Да когда ты стал таким сдержанным? Записка. Надо забрать записку и выбросить. И я хочу знать, что там! Эта бумажка обо мне, я уверена. И там написано что-то такое, отчего он возвращает себе контроль. А моя цель, чтобы… — Я больше не способен творить зло… — пробормотал вдруг Эдриан. Это никак не вязалось с темой нашего разговора. — М? — протянула я. Демон так и стоял ко мне спиной. Утренний свет падающий на его короткие толстые рога чуть отливал красным. — Эдриан? Он не отзывался, так и стоял там большой фигурой напротив окна. Я осторожно обошла стол и позволила себе опять его коснуться. Искала в этом положительные моменты. Мне понравилось ощущать мышцы его плеча, когда я коснулась Эдриана. Была в этом внушительность, уверенность… Я собиралась его предать ради собственной души. Что же. Хорошо, что сейчас у меня её нет. Демон смотрел ровно перед собой, но потом закрыл глаза и опустил голову. На его лице появилась такая гримаса, будто ему больно. — Эдриан, вы больны? Вам плохо? Он расплылся в хищной улыбке и рассмеялся, открыв глаза. А потом посмотрел на меня. — Да. Я страдаю каждую минуту от того, что ты не в моей постели. Эдриан смотрел на меня выжидающе. Я знала, чувствовала, что если сейчас подойду, положу ладонь на шею, потом вверх по колючей щетинистой щеке, если дотронусь, пусть даже слегка, губами его скулы, то он не устоит. Договор не даст ему меня тронуть, но он уже на крючке. У меня нет души и мне плевать. Я пуста внутри, во мне что-то чужое, что забрали насильно. Во мне чужие отголоски жизни. Я сделала шаг вперед, глядя в красные глаза. Потянулась ближе, Эдриан не шевелился.Дотронулась губами до мочки его уха, отчего демон напрягся и шумно втянул носом воздух. Я медленно и тихо прошептала. — Прочитайте записку, Эдриан. Я тоже не способна творить зло. Глава 10 Эдриан С Арией было что-то не так. С газетами было что-то не так. Со мной тоже. Я глядел в текст записки под столом, пока Вишенка аккуратно разгребала завалы бумаги и не понимал, что со мной происходит. Кому я лгу. Я всё понимал. Наверное, единственное, что ускользало от меня - это вопрос “почему сейчас?”. Расследованием по делу смерти Инарры занимался другой офицер, но Рэвар меня с ним свел. Такое случалось порой у фей подобного рода деятельности. Инарра долго уходила от правосудия, её никак не могли взять. И вот… Печь сама решила эту проблему. Рэвар скептически отнесся к моим словам о Доминусе. Для людей это лишь слово. Это как ветер, он просто есть, но он не настоящий. Тем более офицер полиции в такое верить без веских доказательств не будет, а у меня не нашлось ровно ничего. Это было самое моё хреновое дело. Я чувствовал себя бессильный и бесполезным. Не знал за что хвататься и с чего начинать. Ходил по кабинету, заглядывал в газеты, но они молчали. Я чувствовал это молчание кожей. Чувствовал невысказанное, что витало в воздухе. О чем вы молчите? Им было что сказать, но они не говорили. Впервые в жизни не говорили со мной. Скрывали. И то что сказала вчера Ария в машине. Они никогда ни к кому не обращались по имени. Никогда. Ничего такого в Вишенке не было, чтобы мои газеты обратились к ней. Это было вранье, наглое вранье. Но то что я вижу в отражениях, вижу только я. Ария сводила меня с ума и это нельзя было отрицать. И эхо молчания, эхо невысказанного витало вокруг неё не хуже чем вокруг газет. Вдруг и меня, как и Доминика, настигло искупление? Вдруг я был на него зол, потому что и сам боялся того же? Но я его тайну не скажу вслух, это не по мне. Однажды он признается кому-то. Если Асторио убьет остатки Уны, то маг сознается. А я? Сознаюсь? Ария - зло, которое ко мне подослали. Женщина, способная пробудить во мне всё самое худшее. Первая за всю жизнь. Первая, кому даже пальцем не надо было шевелить для этого. Женщина, которую я могу представить только голой и только в моей постели. Ей кажется, что я шучу каждый раз, когда говорю это, но это не так. Она не понимает, насколько я серьезен. Не понимает настолько, что ей кажется, что приставать ко мне, когда я по договору не могу её трогать, это забавно. — Тут тысяча девятьсот семидесятый, — буркнул я и бросил пачку газет ей на стол. — Левее положите, стопка у стены, — проговорил этот сладкий голос. Я переложил газеты в стопку и завис у её стола. На Арию старался не смотреть. В ней было что-то и я не понимал что. Если бы я в тот день знал, как тяжело будет находиться с ней в одной комнате. С другой стороны, хорошо, что есть договор. Моя демоническая сущность принимает договор как непреложный закон. Главное… не искать в нем неточностей и способов сделать его недействительным. А то у демонов есть всякие юридические трюки. Что если Асторио что-то подселил ей, когда забирал душу? Она ведь соврет мне легко - бездушным это ничего не стоит. Её разглядывал Мир… Уна. А Мир тонко чувствовал иное. И я не придал этому значения. Всё больше я ощущал, что мне плевать на Асторио и всё больше понимал, что загадка, скрытая в Арии волнует куда больше. Она важнее. Интереснее. Вела к ней какая-то ниточка от этого демона. Я вдруг почувствовал, что если я разгадаю её - разгадаю и его. И газеты, которые обращаются по имени к той, что ничего не должна значить для Печи… И молчат, так громко, осязаемо молчат. Я обернулся, глядя как Ария, сидя на полу раскладывает газеты. Слишком нежно она трогает эту чертову бумагу. Эти газеты лишь мысли, они умрут, истлеют, забудутся. Не нужно быть с ними осторожными. Я хочу забрать что-то у неё. Из неё. Что? — Как там было у вас, у людей? Двое магов, которые основали Печь? Что конкретно у вас преподавали? Как их звали? Ария улыбнулась и подняла на меня взгляд. Мне хотелось ей сердце вырвать и оставить его себе. Я схожу с ума, у меня едет крыша. Я хочу вредить ей и защищать одновременно. Дело в ней или во мне? Я посмотрел в окно над её головой, лишь бы не глядеть ей в глаза. — Вы правда не знаете? — спросила Вишенка. — Я, признаться, мало интересовался людской историей прошлого. Моя работа истории настоящего, которые по большей части ведут к уголовному преследованию и тюрьме, — хмуро отозвался я. — Хотите правду? — рассмеялась вдруг Ария. — На уроках истории, когда мы это проходили я интересовалась одним мальчиком. Я сидела позади него и меня интересовал только его затылок, плечи, шея. Я скажу честно - я помню только имена Эрзагииль и… — Миэлли, женщина и мужчина. Точно, вспомнил.