Желтые глаза, взиравшие со страстью, наполняются слезами, в них — боль. Делаю шаг назад. Оборотень падает на колени и тянет ко мне дрожащую руку. — Поприседай, пройдет, — повторяю совет тренера мальчикам в подобной ситуации. Гордо, но быстро направляюсь к общежитию. Поверженный скулит. Сам виноват, нечего лапы распускать. Скуление сменяется неистовым рыком. Трещит разрываемая ткань, скрежещут когти… Ой. Оборачиваюсь, а там — оскалившийся волчище. Подхватив подол, срываюсь в общежитие. Задыхаясь от быстрого бега, проношусь по пустому холлу, лестнице. Никого нет! Налетаю на нашу дверь. Прикосновение браслета отворяет ее, я проваливаюсь внутрь, мешок застревает в проеме. В несколько судорожных рывков втягиваю его внутрь. Захлопываю дверь. Оглядываюсь, чем бы отбиться. Сердце стучит как сумасшедшее. В ушах гудит. Так. Стул? Хлипкий. Так… Мешок приземляется посредине комнаты. Так… Подскакиваю к тумбочке у окна, открываю. Сковородка Ники, огромная и тяжелая. Сжимаю ее, точно биту, и разворачиваюсь к двери, готовая защищать жизнь и честь. Живой не дамся! Страшно. Сердце выпрыгивает из груди. Все застилает красная пелена. Кровь будто вскипает в венах, пульсирует, бьется, концентрируется внизу живота. Внезапно меня накрывает холод. Сквозь грохот сердца слышится треск. Совсем рядом — от моей руки, от браслета. Сковорода вываливается из внезапно ослабевших пальцев, звонко ударяется об пол. По тонкой полоске браслета пробегает трещина, и он осыпается мелкими осколками. Почему? Из-за моего страха? Или Фабиус, когда схватил за руку, его повредил? Пульсация в животе нарастает. Паника играет какими-то новыми, яркими красками… или это у меня вспышки перед глазами? И голова кружится. Стою, жду… Странные ощущения не проходят — усиливаются, а оборотень не ломится в дверь. Надо выйти и попросить о помощи. Поднимаю сковороду. Рука дрожит от ее тяжести, пальцы разгибаются, и когда я отворяю дверь, сковорода выскальзывает, вновь звонко брякается. В коридоре никого нет. Стучу в соседнюю дверь, в следующую и следующую. — Помогите! На помощь! Никто не отзывается. Меня пробивает дрожь, и будто все внутренности вибрируют. Ускоряю шаг, продолжая стучать в двери: — Есть здесь кто-нибудь?! Помогите! Сбегаю по лестнице. В холле, увидев отражение в зеркалах, ужасаюсь своему бледному, перепуганному виду и густым теням под глазами. Краше в гроб кладут! Где больница? Где все? Может, Эзалон поможет? Вываливаюсь на улицу. На дорожке аллеи валяется разодранная одежда, но оборотня, этого защитника доморощенного, нет. Бегу — точнее, еле двигаюсь — в сторону администрации, к Эзалону. В животе пульсирует. Каждое следующее движение дается все труднее. — Помогите, — слабо-слабо зову я. Аллея плывет, идет кругом вместе с отяжелевшей головой. На ближайшую скамью почти падаю. Наклоняюсь, зажимая страшно пульсирующий живот. Там словно огонь разгорается. Что происходит? Почему именно со мной? Зачем я здесь? Не хочу. Магия, конечно, здорово, но так, как у меня… Так, как у меня, — это невыносимо! Тут плохо, смеются надо мной, и… — Что случилось? — в бархате чарующего голоса звенят нотки беспокойства. Только принца не хватало. Что у него за манера заставать меня в самых идиотских состояниях? Ладонь скользит по моей спине, запах сандала и меда обволакивает вместе с теплом склоняющегося принца. И этот тоже решил предложить защиту в обмен на согласие стать постельной грелкой? Отодвинувшись, поднимаюсь, и рука принца исчезает с моей спины. Без этого как-то холодно. И вокруг все кружится. Но слабо мерцающие золотом глаза вижу удивительно отчетливо. — Не подходи! Хватит с меня… — приступ головокружения заставляет меня умолкнуть. Да и приходит осознание, что он принц. И о помощи просить больше некого. — Скажи, пожалуйста, где больница, медпункт… что-нибудь. Его теплые пальцы скользят по моему запястью. — Где браслет? — Принц нависает надо мной, и от светящихся глаз по скулам и шее загорается витой узор. Сердце заходится. Пульсирующая вибрация внутри стихает. Слабость накатывает так резко, что я падаю. Арендар обхватывает за талию, прижимает к себе. Упираюсь рукой в будто стальную грудь, кончиками пальцев ощущаю быстрый стук его сердца. От мерцающих золотых глаз невозможно оторваться. Вокруг светлеет. Мелькают облака, словно проношусь сквозь них в нереальную высь. За моей спиной — мощные крылья. Ощущение полета прекрасно, я купаюсь в потоках воздуха, я живу! И магия — это прекрасно. Находиться в этом волшебном мире восхитительно! Облака расступаются, пропуская меня к замку на отвесной скале. Его шпили так высоки! Ныряю к нему, лавируя в потоках воздуха… Видение меркнет. Принц Арендар подхватывает меня, словно пушинку. Дыхание перехватывает. Никогда еще ко мне не прикасались так трепетно. Сердце бешено стучит. Вроде надо отказаться от такой помощи, но… ноги так слабы, немеют, я вряд ли доберусь куда-то сама. — Прости, я не сильно тебя сжал? — мягко уточняет Арендар. — Мне нужно контролировать силу, не хочу тебя покалечить. Мурашки пробегают по спине от его слов. — Нет, — зябко съеживаюсь. — Ты замерзла? — Есть немного. — Хоть и прохладно, но зябко мне от его слов. Кожа принца вдруг становится теплой, точно грелка. Везет ему, зимой явно не мерзнет… Он бережно несет меня куда-то, и я невольно расслабляюсь в теплых надежных руках, дарящих мне блаженное и такое нужное сейчас чувство защищенности. ГЛАВА 6 Принц бодро несет меня по аллее. Но блаженство расслабления длится недолго: когда мы оказываемся возле выхода на площадь с доской объявлений, сбоку раздаются девичьи голоса. — Если нас и дальше будут так вкусно кормить, я растолстею. — И все же повезло, что повар владеет древней кулинарной магией. — Но для талии вредно. Девчонки смеются, и в этот миг принц, даже не подумавший ретироваться, выходит на площадь. Передо мной встает картина маслом: стайка из десятка девушек в платьях, все улыбаются, но при нашем появлении глаза округляются, лица вытягиваются. Булочки, крендельки, учебники и сумки дружно падают из ослабевших рук хозяек. Принц проносит меня дальше. Вслед несутся недоуменные возгласы: — Ну ничего себе! — Мне привиделось, скажите, что мне это привиделось… — Что надо сделать, чтобы попасть к нему на ручки? — Пустить слюну! Ну… ну… капец! — Я готова вылить на него банку слюней! Утыкаюсь в каменную грудь принца. — Зачем? — выдавливаю стон. — Зачем ты снова меня подставляешь? Зачем подошел на инициации? Что, трудно было мимо пройти? И… извини, не думай, я благодарна сейчас за помощь, но… но… — У меня аж уши горят. — Прости, что подошел тогда, но у меня были на то причины. Не будем сейчас об этом. Хотя, боюсь, я действительно виноват в повышенном к тебе внимании. Ну ладно, хоть понимает… — Мог бы переместить меня прямо в больницу, — напоследок ворчу я.