– Токма теперича на ведьмачек работаем, а они наши труды за свои выдают, – пояснил рыжебородый мужичок. – Ведьмачки ваш труд за свой выдают? – охнула Майя и догадалась, что это значит. В этот момент пол наверху заскрипел, лючок открылся, и оттуда сбросили веревочную лестницу. – Поднимайся, фея, вижу, ты уже в себя пришла, – раздался знакомый голос. Домовые отошли от Майи подальше и прижались к стене, их лица выражали неприкрытый ужас. Майя же подошла к лестнице, но прежде решила повернуть кольцо на пальце и вскрикнула от боли. Кожа была содрана, будто кто-то пытался снять перстень вместе с пальцем, который теперь распух. Рана кровила, а металл впивался в плоть. И как же теперь вызывать Кайла? Малейшее касание причиняет боль. И по всему выходит, что в прошлый раз у нее с призывом не вышло, не успела она. Майя опустила руку в карман, вспомнив о пере ворона. Но, увы, его не оказалось. – Не тяни время, – поторопили ее. – Перед смертью не надышишься. – Отчего же, подышу еще, – возразила Майя и решительно вскарабкалась наверх. Ничего, осмотрится, вызнает, как это злодейство учинили, а затем Кайла как-нибудь призовет, боль перетерпит. Главное, чтобы ведьмачки ни о чем не догадались. Майя не без труда вылезла из подпола и поднялась на ноги. Она стояла посредине полуразвалившейся избы с почерневшими стенами, выбитыми окнами и сквозным дымоходом. На покосившихся полках притулились склянки с зельями и отварами, банки с заспиртованными червяками и какими-то многоножками. Майю замутило, и она приложила руку к горлу. – Что, водички тебе дать, милая? – раздался сердобольный голос. – Только вот беда, кругом одна болотная жижа. Майя обернулась и обнаружила хозяйку бюро магических услуг, сидящую у дальней стены в кресле-качалке. На миз Пруденз были надеты домашнее платье в цветочек и белый фартук. В руках она вертела черное перо ворона. – Уж прости, пришлось забрать, вдруг вещь магическая, – извиняющимся тоном произнесла она. Прошептала заклинание, и перо вспыхнуло синим пламенем, опав на пол пеплом. – И колечко пыталась снять, а оно как в кожу вросло. Но коли никто за тобой не пришел, в колечке твоем толку особого нет. Майя едва заметно кивнула, подтверждая догадки женщины. И отвлекая внимание от колечка, с вызовом бросила: – Вы, оказывается, не фея, а ведьмачка! Варлок-чернокнижница! Майя смотрела на седые, аккуратно собранные в пучок волосы, круглое доброе лицо и мягкую улыбку. Вот только теперь эта женщина доброй и милой уже не казалась. И как Майя раньше не замечала злого взгляда, костлявых, слишком длинных пальцев и тьмы, что исходила из души. Хотя души у таких, как миз Пруденз, наверняка давно не было. – Догадалась, – ахнула бывшая фея, театрально хлопнув в ладоши. – Оно и к лучшему, милая. Меньше разговоров у тебя перед смертью будет. – Это мы еще посмотрим! Майя рванула к двери, полагая, что опередит старушку. Но миз Пруденз неожиданно оказалась перед ней. – Ух ты, прыткая какая! – погрозила фее пальцем хозяйка бюро магических услуг. – И чего смотреть-то? Там моя нежить с феями расправляется. Надеешься, что лесные да озерные им помогут? Не бывать тому! Не для того я столько лет таилась, чтобы какие-то пришлые феи все разрушили! Миз Пруденз нетерпеливо топнула ногой, а Майя увидела ее истинное лицо: неприкрытую злобу и ненависть. – Значит, вы с сестрами ведьмачки, – произнесла Майя, а сама покосилась на окно, пытаясь понять, успеет ли добежать, а главное, выпрыгнуть, не поцарапавшись о разбитые стекла. – А зачем феями прикидывались? – Непростые вопросы задаешь. Это я тебе всю свою жизнь должна рассказать, чтобы ответить, – покачала головой миз Пруденз. Майя и не рассчитывала на подробный рассказ, лишь пыталась потянуть время, но бывшая фея удивила. Ее губы неожиданно тронула улыбка, а взгляд потеплел: – Жили мы в этом самом доме с матушкой нашей, ведой. Давно это было, две сотни лет прошло с тех пор. Жили не тужили, людям помогали, зверей привечали. Но сельчане стали просить ее то приворожить кого, то очернить, то со свету сжить. А троих деток растить одной ох как тяжело, вот она за вознаграждение немалое и соглашалась. И те же соседи ее потом в черном колдовстве обвинили и на костре сожгли, дом наш разрушили, а нас с сестрами по приютам раздали. Скажи, в чем мы были виноваты? Выживали как могли! Майя потупила взгляд. У каждого своя правда, и способы выживания у всех разные. Деток винить ни в чем нельзя. Но кем они станут во взрослой жизни, только их выбор. Увы, миз Пруденз свой выбор сделала, и имя ему ненависть. – То-то! Молчишь, фея! – зло выплюнула хозяйка бюро магических услуг и подошла к окну, в которое смотрела Майя, пытаясь хоть что-то услышать или разглядеть. Но ничего, кроме зеленоватого тумана да голоса хозяйки, не слышала и не видела. А та процедила: – Сестры-то мои дурехи. После приюта заныли: «Хотим в Дарквуд вернуться, времени много прошло, жители все забыли». – Женщина резко развернулась и ткнула в Майю когтистым пальцем: – Никто ничего не забыл! Нашу поляну, где мы росли и играли, прокляли и Ведьмачьими болотами прозвали, стороной обходили. Про нас дурные слухи распустили, что, дескать, яблоко от яблони недалеко падает и дети веды шабаши проводят, зло по-прежнему творят. А мы эти шабаши в глаза не видывали! И ведь могли без колдовства черного здесь жить – и зелья умели варить, и хвори заклинаниями заговаривать. Те феи, что прежде тут обитали, неумехи были. Но их чуть ли не на руках горожане носили, а нами детей пугали! – И вы решили, что можете стать феями, – подсказала Майя. – А почему нет? – развела руками миз Пруденз и вновь мило улыбнулась. – В лицо нас никто не помнил, уезжали мы девчонками, а вернулись взрослыми. Старшенькая, Сара, зелья мечтала варить, у нее это всегда хорошо получалось. Избавилась я от местной аптечной феи и Сарочке ее лавку отдала. А Винни нравилась бытовая магия. Ты-то вон нос воротишь, а сестрица моя младшенькая с радостью бы бытовой феей уродилась. Но ничего, я для нее бюро магических услуг открыла, пусть девочка развлекается… – Поэтому вы брауни к себе заклинаниями и привязали, – догадалась Майя. Она прикрыла пальцами кольцо, понимая, что не разговоры ее позвала разговаривать ведьмачка и что пора Кайла вызывать. – Домовые эти давно у меня под ногами мешались, пришлось хитростью выманить и здесь поселить, – ничуть не смущаясь, призналась миз Пруденз. – А моей Винни все подмога, одной-то тяжело весь город обслуживать. – Как только вам удалось обвести всех вокруг пальца? – удивилась Майя. – Ведь здесь и маги живут, и инспектор полиции оборотень, мог что-то учуять. – Так я ж ведьма сильная и хитрая. На того морок осторожненько наведу, этому зубы заговорю, третьему зельице подолью. Да и амулеты у нас заговоренные имеются, чтобы сущность нашу скрыть, – улыбнулась ведьмачка и дотронулась до той самой броши с розовыми крыльями, которые сразу Майе напомнили две скрещенные метелки. – А чем вам Академия фей помешала? – задавала все новые вопросы Майя, а сама, пока миз Пруденз отвернулась, попыталась повернуть кольцо на пальце. Боль скрутила такая, хоть вой, металл еще сильнее врезался в плоть, и Майя только чудом сдержала крик. – А если бы вы фейский алтарь нашли и пробудили? – резко обернулась к ней миз Пруденз, будто что-то почувствовав. – К вам бы и сила, и защита пришли. А нас он мог раскрыть и темные чары развеять. Нет, милая, я так рисковать не могла. И ведь по-хорошему хотела! Думала, задания вам, недоучкам, посложнее дам, сами разбежитесь. Да и горожане ворчать начнут, что пришлые феи только мешают. Но вы сумели как-то выкрутиться. Это ты все с подружками воду баламутить начала. Нужно было вас первыми убрать! Ведьмачка опять оказалась перед Майей, хотя не сделала ни шагу. Раз, и вот она уже перед ней, черным взглядом пожирает да думку думает, как избавиться. – Я только одного не понимаю, в чем ваш-то интерес? У старшей сестры аптечная лавка, младшая в бюро магических услуг работает, а вам эти забавы к чему? Вы же сильная ведьмачка, да и до власти жадная, – спросила Майя и сжала пальцами кольцо, почувствовав, что последние слова осталось произнести – и злодейка на нее нападет. – Да куда уж тебе умишком убогим понять, – усмехнулась миз Пруденз, сверля Майю взглядом. – Но что до власти я жадная, это ты права. Сама подумай: ну кто плохое увидит в скромной старушке? У меня почет и уважение среди жителей. В городском совете заседаю и судьбы решаю. Инспектор местный и судья под мою дудку пляшут, да и бургомистр тоже бы заплясал, дай только срок. Осталось мне эти земли и лес в свое владение получить. И стану я здесь хозяйкой единовластной! И справедливость восстановлю, будет на площади не дракон облезлый стоять, а матушка моя, веда, мученица. Я терпеливая, подождать могу, мы, ведьмачки, долго можем прожить, коли кровь чужую пить. – Говорите, чтобы хозяйкой здесь стать, осталось во владение лес и земли получить? Но они же городу принадлежат. И… теру Леону, – охнула Майя и догадалась: – Так это вы подговорили Флексиолу дракона отравить! – Э нет, милая. Сирин сама на отбор заявилась и сразу к моей сестрице шасть за зельем запретным. Внешность у Флексиолы подходящая, принципы и совесть отсутствовали. Вот я и сообразила, как этим можно воспользоваться. Актеришку нашла, чтобы столичного знахаря сыграл. Здесь он на болотах и сгинул, бедолага. А Флексиола должна была замуж выйти и дело до конца довести, а после мне за услуги земли с лесом отписать. На замок, серебрушки да золото я не претендую, это все тлен. Только и тут ты опять вмешалась! Ты!.. – зло зашипела миз Пруденз. Майя поняла, что после сказанного не оставит ее ведьмачка в живых. Она сжала кольцо, но… не успела повернуть. Хозяйка бюро, оскалившись, резко бросилась на нее, выпустив черные когти и обнажив острые зубы. И, сбивая с ног, повалила на пол. Чернокнижница пыталась дотянуться до девичьего горла, а фея отбивалась как могла – царапалась и кусалась. Тогда миз Пруденз выпустила тьму, а Майя отпустила свой свет. Силы столкнулись и отпрянули друг от друга, раскидав соперниц по разным углам. Ведьма оставила на шее Майи синяки, а та вырвала с куском ткани злосчастную брошь-амулет, да еще нечаянно расплавила светом. Лицо миз Пруденз подернулось дымкой, кожа из розовой превратилась в серую и дряблую и покрылась уродливыми бородавками. Нос вытянулся крючком, нижняя губа отвисла. Жидкие серые волосенки теперь торчали редкими клочками, а фигура ссохлась. Миз Пруденз напоминала уродливую мумию, а не милую пожилую фею, какой хотела казаться. – М-да, двести лет так просто не скроешь, да и питание у вас неправильное – чужая кровь плохо влияет на цвет лица, – поддела ведьмачку Майя, отбрасывая ногой оплавленный амулет. – И знаете что, сколько бы вы ни старались, ведьма никогда не сможет стать феей! Миз Пруденз оскалилась, встала на четвереньки и перебежала по стене на потолок, а затем закружилась над Майей. – Я не только твою кровь, но и душу выпью, – прошипела ведьмачка и вновь бросилась на фею, сверкая безумным взглядом. Противницы сцепились, тьма и свет вновь схлестнулись. Майя не устояла на ногах и упала, а миз Пруденз нависла над ней, пытаясь добраться когтями до сердца. Майя заметила какое-то движение, а в следующую секунду рыжебородый брауни со всей силы ударил железной крышкой от погреба ведьмачку по голове. Правда, сам он упал бездыханный на пол, видимо, нападение на хозяйку или выход наружу карались проклятием. Миз Пруденз пошатнулась, прижала ладонь к темечку и с удивлением заметила, как из-под пола выбираются домовые. Похоже, пленники наконец решили, что лучше смерть, чем такое существование. – Ах вы, гнусь мелкая! Обрекаю вас на вечные… – взвыла ведьмачка, а с губ уже черным дымком срывалось смертельное проклятие. Майя резко, со всей силы провернула на пальце кольцо и закричала от страшной боли, но все же успела произнести: «Кайларион, помоги!» – а затем направила всю магию, какая только осталась, на противницу. Миз Пруденз пошатнулась, отмахиваясь от белой дымки, жутко захохотала, из ее глаз заклубилась тьма: – Со мной тягаться вздумали?! Нет такой власти, чтобы меня останов… Раздался оглушительный грохот, пол заскрипел, стены покачнулись, крыша накренилась, и изба в одно мгновение осыпалась пеплом на землю. Сумеречный силуэт чудовища с красными глазами, возникший из тумана, грозно рыкнул и бросился на ведьму, вгрызаясь той в горло. Домовые сбились в кучу, дрожа и пытаясь понять, что происходит. А Майя с облегчением выдохнула: пришли, успели. Пространство вновь наполнили крики и шум сражения. Где-то рядом раздался звук охотничьего рога, послышался стук копыт, а вскоре появился и всадник на призрачно-вороном коне с перистыми крыльями. Зверь мчался, не касаясь земли. Из-под копыт летели искры, из ноздрей валил красноватый пар. Грозного вида воин с мечом в руке, с развевающимися белоснежными волосами и в черных, расшитых серебром одеждах показался Майе смутно знакомым. Его напряженное лицо с заострившимися чертами было одновременно прекрасно и ужасно в своей решимости покарать. Ведьма распласталась на земле и остекленевшим взглядом смотрела на всадника. – Дикая охота, – прохрипела она и накрыла рукой разодранное горло, из которого хлынула черная кровь. – Сумрачная гончая. Уго рыкнул на ведьмачку и кинулся к Майе, а она, обняв спасителя за шею, расплакалась. А затем наблюдала, как всадник приложил острие меча к груди ведьмы и произнес глухим голосом: – Мэрион, избравшая путь варлока-чернокнижницы и сгубившая несколько жизней. Твои преступления доказаны, душа твоя черна. Властью, данной мне эль-фатами, приговариваю тебя за твои злодеяния к смерти и расщеплению твоей души. В следующий миг меч засверкал и проткнул сердце ведьмачки, тело ее почернело, сжалось и превратилось в прах. Земля под ногами задрожала, трескаясь, а из разломов потекла зеленая вонючая жижа, заливая твердь и поглощая островок и то, что осталось от ведьмы и ее дома. С неба на таких же черных крылатых скакунах спустились еще два всадника и кинулись к брауни, которые плакали и дрожали. Всадники заключили и себя, и домовых в огненный круг, и исчезли, оставив, как напоминание о присутствии, легкую дымку. А тот первый воин из Дикой охоты направил коня к Майе. Он склонился и легко поднял фею на руки, посадил перед собой и прижал к груди. Майя всмотрелась в такое незнакомое и одновременно родное лицо и бросилась фейри на шею. – И почему герои приходят на помощь всегда так поздно, – всхлипнула она. Кайл гладил фею по спине, целовал ее волосы и шептал: – Потому что одна маленькая фея умудрилась забраться в самое пекло. Я искал тебя на поле битвы, среди болотной топи, а ты… – А я сражалась с самой главной злодейкой, – утирая слезы, хмыкнула Майя. – Это же закон жанра, Кайл. Кайларион последнюю фразу не понял, но больше не позволил своей фее произнести ни слова и горячо поцеловал. А верный конь стукнул копытом об уходящую под воду твердь, поднялся в небо и понес хозяина и его избранницу подальше от поля битвы. Верная призрачная гончая довольно рыкнула и последовала за карателем. Дикая охота подошла к концу, ибо злодеи были наказаны. Майя разорвала поцелуй, подняла на спасителя полные слез глаза и спросила: – Где остальные феи? Где Сыч Никодимыч? Что с пикси? – С ними все в порядке, никто серьезно не пострадал, – успокоил ее Кайл. – Битва с нечистью окончена. – А что с Аделин? Она же превратилась в камень, – занервничала Майя, пытаясь оглядеться, но, кроме плотного тумана, ничего не различала. – Твой свет снял заклятие, сейчас с ней целитель. Майя рассмеялась, затем вновь расплакалась. А потом что-то с жаром рассказывала Кайлу. Она всхлипывала, жалея себя, ругалась, что он спас ее слишком поздно. Потом с жаром целовала, шепча, как скучала по нему и что никогда больше не отпустит. И задремала на крепком и надежном плече фейри. Кайларион остановил коня возле белокаменного жилища, поднял на руки спящую и тревожно вскрикивающую во сне фею и понес в дом. А когда он опустил ее на широкую постель, Майя приоткрыла глаза, сжала его руку и с трудом произнесла: – Кайл, я должна… кое в чем признаться. На самом деле я… Я не Мэй. Кайларион подавил усмешку, выгнул бровь и серьезно спросил: – Кто же ты, прекрасная фея?