— Тогда начинай уже, Хасу. Не тяни демона за хвост. — Да уж, это чревато травмами, — вспомнила, как трепетно рогатые относятся к этому аксессуару своего тыла. — Это чревато неудом. Отвечай уже, — и эльф что-то чиркнул в журнале заметок. Мне это сразу не понравилось. Я еще ничего не успела сказать по вопросу, а он уже помечает. Ну ладно, хочешь узнать о магии тьмы? Будет тебе ответ. — Магия тьмы воздействует главным образом на души живых. Ее еще называют магией сердца. С ее помощью можно вырастить в душе любого существа темные желания, но так же можно и подавить их. — Ты о чем, Хасу? Это запретная магия. Все, что вы должны знать, это то, что владеющий тьмой подлежит немедленному уничтожению! — строго отчитал меня профессор, грозно сверкая глазами. — Тьма есть в каждом из нас. Будь то зависть или ненависть. Она рождается с душой, но она не есть чистое зло. Гордость. Чрезмерное чувство гордости является свидетельством неподчиненной тьмы внутри сердца, но если его вовсе нет, то существо ничтожно. Гордость должна присутствовать, как и тьма, что является ее источником. Самодостаточность… — Что ты несешь?! — заорал Шори в крайнем бешенстве. Еще бы, о таком даже думать нельзя. Это запретные знания. Но он задел меня, так что пусть слушает. — Это считается хорошей чертой характера, пусть она и порождена все той же тьмой. Ее обратная сторона: замкнутость, затворничество и… одиночество. — Заткнись сейчас же! — профессор выскочил из-за стола и явно намеревался заставить меня замолчать. — Эгоизм. Страшен в крайнем своем проявлении — пренебрежительное отношение к чужой жизни, но его полное отсутствие чревато разрушением личности. Эти все черты характера и еще многие другие являются тьмой, что родилась с душой. Без нее мы лишь оболочка. — Ненормальная! Статио! — в меня полетело заклинание стазиса. Отбиться возможности не было, да и не тягаться мне еще с магом первой ступени, поэтому я приняла удар с королевской невозмутимостью. — Пш-ш-ш, — это расплавилось заклинание. Похоже, не только магия смерти не действует на меня. Приятный сюрприз. Шори замер напротив меня и, кажется, боялся пошевелиться. — Кто ты? — шокировано произнес преподаватель. Что ж, закончим представление. — Тот, кто смог познать себя и жить в согласии со всей тьмой, становится обладателем особой магии. Таких существ крайне мало, и стать ими чрезвычайно сложно, — продолжила свой ответ я, пусть в нем и не было необходимости, — магия тьмы позволяет им управлять сердцами и душой живых. Усиливать их пороки или, наоборот, уменьшать. Так самовлюбленный ловелас может стать кротким семьянином, а убийца — заботливым альтруистом. Это самая страшная и самая чудесная магия во всех мирах. Понятно, почему ее так боятся. — Ты… — Забудьте, профессор, — я тяжело вздохнула, — большинство никогда не поймет, какой дар вы все получили от моего брата. Тема! Крик в пустоту. Тут же пространство треснуло с боку от меня, впуская на Алито бога, что владеет самой благостной и самой разрушительной силой во всех мирах и эфире. — Какой сюрприз, Ку. Ты ли это? — жгучий брюнет выступил из подпространства и первым делом заглянул мне в лицо, — неужели ты добровольно призвала меня? — Были на то причины, — оттолкнула близко наклонившегося брата, возвращая его в стоячее положение. Больше всего меня раздражала его легкая улыбка самодовольства. Всевышние, этот мужчина — порок во плоти. А плоть у него сейчас есть. Этому способствует моя магия, что дает ему такую привилегию. — Просто убери из памяти светлого последние пятнадцать минут, — и я указала на профессора Шори. — Ба! Да ты напортачила! Что? — он встал передо мной и схватил за плечи, — что ты сделала? Я обязан это знать! — Какое воодушевление, — я отстранила руки брата от себя. — Сам узнаю. Тьма тут же обратил все свое внимание на бледного эльфа, что уже готовился к атаке. — О, ты хочешь напасть на меня, — заговорил он, как с ребенком, — какой занятный смертный. Высокомерия многовато, гордости переизбыток. Тьма приложил палец к губам, продолжая читать душу Шори, как открытую книгу. — За-а-ависть, — сладко протянул само воплощение тьмы, наделенное роковой красотой, — к коллегам, кто имеет степень магистра. Она же мотивирует тебя, заставляет развиваться. Хм… — Может просто сотрешь ему память? — поторопила брата, — душу выпотрошишь после. — Хм… Так ты экзамен сдаешь, — он полуобернулся ко мне, — что, не могла сдержаться? — и широкая улыбка оголила клыки, делая образ темного божества законченным. Чего уж отпираться. Брат все уже прочел в памяти эльфа. — Вывел меня из себя, — буркнула и тут же отвернулась в сторону. — Моя сестренка всегда защищает меня, — ласково и с затаенной грустью произнес Тема. Я тут же посмотрела на него, но не успела увидеть лица. Бог вернул все свое внимание профессору. — Тебе "отлично" нужно? — будто между прочим спросил брюнет. — Да. Кивок, но я вижу только короткостриженый затылок. Он спрятал свое лицо. Только я могу увидеть его истинные эмоции за маской обворожительного мерзавца, и он это знает. Это больная тема для нас обоих. Особенно для Тёмы. Кто во всех мирах решил, что тьма — это зло? Кто сказал эту глупость и сравнил силу с проклятьем? Если бы я знала ответ, уничтожила бы этого идиота в момент. Не оставила бы и воспоминаний о нем. Живые слабы, не могут усмирить свою тьму и жить с ней в гармонии. Свои грехи и неудачи проще свалить на силу, которую они очернили. Никто и никогда не признает, что сам виноват в том, кем стал. Виновата тьма. Виноват мой брат. Так говорят все. Его именем проклинают, его силой пугают и угрожают. А те, кто смог принять тьму в своем сердце, подвергаются гонениям, ибо могут влиять на души других людей. И не важно, что эта сила может принести благо, важно лишь то, что она может принести разрушение. — Все, сестренка, ты сдала экзамен на "отлично". Можешь сменить гнев на милость, — и он обернулся, будучи полностью спокойным. — Буду должна, — и я встала, собираясь покинуть аудиторию, в которой разбередили старые раны. — Конечно, будешь. Вот же засранец! Так, следующий экзамен — зельеварение. К нему я особо не готовилась. Как оказалось, у меня неплохие способности в создании ядов, чему сильно радовалась профессор Ронг. А вот с лечебными микстурками дела обстоят печально. Если надо кого-то превратить в кисель с помощью зелья, так это пожалуйста, а вот из киселя обратно, это уже не ко мне. Так что если попалось бы на экзамене что-то лекарственное, провалилась бы. Именно поэтому я заранее попросила Нами принести рецепт нашего родового яда. Его ингредиенты известны только знатным представителям водных драконов. На экзамене я сразу отдала собственноручно сваренный яд профессору. — Неужели, это родовой яд? — с подозрением разглядывая абсолютно бесцветную и не пахнущую жидкость, уточнила оборотень. — Да, профессор. Я сварила его неделю назад. Сейчас он готов к использованию. Говоря это, я очень надеялась, что она не будет его использовать прямо сейчас, или вообще когда-нибудь, но фанатичный блеск в ее глазах убивал мои надежды. — Противоядие есть? — быстро протараторила профессор. — Есть, но я решила, что вам будет намного интереснее создать его самой. — Это да, — мечтательно протянула рыжая белка, — кого бы травануть ради эксперимента? Я отшатнулась от Ронг, как от погибели. По грохоту за пределами аудитории можно предположить, что самые любопытные студэо только что попытались сбежать от слегка неадекватной преподавательницы. А нечего подслушивать. — Может, Сальфо? Он мне премию урезал в прошлом месяце, — продолжила поиск жертвы Ронг. — Вы отравили студэо Катидио, — осторожно напомнила я, — декану пришлось применить к вам дисциплинарное взыскание. — Ой, да подумаешь, сердце остановилось, — отмахнулась профессор, — забилось же снова. Я почувствовала просто непреодолимое желание сбежать куда подальше от этой помешанной. И чем она только Ирту нравится? Хотя, если она его тоже траванет, то совет им да любовь. — Ладно, лаборантов помучаю, — нашла решение профессор, — они с прошлого месяца ядов не глотали. Правда, это будет сложно. Они же от меня больше ничего не принимают, — она задумчиво прикусила губу. — Точно! — ко мне резко обернулось лицо безумца, — давай, ты им тортик принесешь. От тебя они его возьмут, — и эта женщина вцепилась в мои ладони мертвой хваткой. — Нет! — в ужасе завопила я.