Перед траппером предстал баггейн Вадим, который с нечеловеческим ядовитым оскалом в одних только глазах глядел на охотника, считая его просьбу проявлением жалости и ничтожности. – Я не собираюсь помогать трапперам, – яростно отрезал он. – Я не за охотников прошу, а за Соню! – еле стоя на ногах, эмоционально говорил Артем. – Я знаю, что она небезразлична тебе. Ты можешь обманывать остальных сколько угодно, но не ври себе… – Ты тоже к ней неравнодушен. Так почему бы тебе не спасти ее самому? – сардонически ухмыльнулся монстр, продемонстрировав трапперу ряд острых зубов. – Ты посмотри на меня… я истекаю кровью, у меня сломаны ребра и кисть, порваны связки ноги, и я еле дышу. Благо успел достать свое оборудование для упрощенного дыхания под землей. Я не могу даже нормально двигаться… ты и сам все видишь, черт тебя дери, баггейн! Давление сказывается на мне даже в этом костюме! Представляешь, в каком состоянии сейчас Соня! Баггейн пристально посмотрел на беспомощного траппера, скрестил руки и лихорадочно заходил по комнате. – Я не могу. – Все, что он смог выдавить из себя, повернувшись спиной к охотнику. – Что?! – вскрикнул траппер, подскочив на ноги, но тут же сел обратно на пол, так как острая боль пронзила почти все его ослабшее тело. – Как ты можешь быть таким беспечным? Таким эгоистом после всего того, что ты сделал! Я не просил бы помощи, не будь эта ситуация критической… – Зачем вы вообще пришли сюда? – Вадим обернулся и резко посмотрел на Артема, выказывая свое решительное негодование. – Мы попали в ловушку нагов… я просчитался. Мы ввалились в один из змеиных проломов. Мне удалось принять на себя основной удар, так как Соня, по сути, была в отключке. Нас нашел один из нагов. Я не знаю, что он хочет и что уже успел сделать… но прошу, спустись туда. Если она будет уже мертва, то… просто дай мне знать. – С чего я вообще должен тебе помогать? – спросил злостно Вадим, подойдя вплотную к трапперу. – Ради нее. Я знаю, ты не хотел делать того, что сделал. Я ведьмак, и многое вижу, и я вижу, каковы твои истинные намерения. Ты не то зло, что воплощают наги и многие из твоих собратьев. Ты другой. И ты нужен ей сейчас, – многозначительно и трагично произнес Артем, из последних сил стараясь убедить баггейна. Он ощущал, что Соня еще жива, но он также понимал, что ее жизнь находится в большой опасности. Вадим серьезно задумался, поникнув головой. Сейчас все зависело от его решения. – Я и так рискнул многим из-за помешательства на ее запахе… на ней, – поправился Вадим, смягчив тон, – если меня поймают, то казнят. Меня и так ненавидят почти все мои сородичи из-за проступков, которые я совершил в последнее время. – Я уже вижу, что ты пойдешь за ней. Так чего ты медлишь? – слабо улыбнулся Артем. Вадим быстро глянул на дверь, а затем снова на охотника и тяжело вздохнул. Он подошел к исцарапанной помятой тумбочке, открыл верхний ящик и достал оттуда какую-то грязную упаковку с сухими бледно-красными корнями. Баггейн кинул ее под нос трапперу и настоятельно посоветовал: – Съешь, и боль пройдет. Мне помогало… Артем оглядел странную вещицу, но доверился баггейну и стал доставать из упаковки корни странного растения, поглощая их без особого желания. В секунду траппер услышал, как хлопнула дверь. Он молился про себя, чтобы Вадим успел и чтобы Соня вернулась домой к матери. Он больше не мог рисковать, не мог. На нем и без того теперь лежала большая ответственность за содеянный необдуманный поступок, который поставил под угрозу их с Соней жизни. День 4 Я сидела в роскошно обставленной комнате, которая не поддавалась никакому описанию, ибо ее интерьер был поразителен и неповторим. Все в этом месте казалось мне сказочным и нереальным, будто бы я попала в параллельную реальность. Мадуил закрыл меня тут на сутки, чтобы я отдохнула и пришла в себя. Сам он отбыл куда-то по «срочным» делам, поручив меня двум нагам-ох-ранникам. Странное существо на железных прутьях он так и оставил внутри меня. По словам Мадуила, это некий паразит, который помогает свободно дышать и чувствовать себя комфортно на большой глубине под водой или под землей. Чтобы он не проник в организм глубже, Мадуил придумал специальную систему механизма из хирургической стали, которая сдерживает этого уродца, не позволяя ему действовать в теле как заблагорассудится. Змей придумал эксплуатировать данное существо, дабы люди и другие мифические существа чувствовали себя на такой глубине лучше и не впадали в отчаяние раньше времени. Для экспериментов ему нужны были сильные и здоровые организмы, которые могли бы ощущать себя безвредно под земляным давлением. Честно говоря, я уже не чувствовала, что нахожусь под землей. Не было никакой тяжести в голове или грудной клетке. Скорей, тяжесть была в моих мыслях, ведь я постоянно думала о том, что мне предстоит. Но успокаивала себя тем, что благодаря моему решению никто сильно не пострадает. Больше всего меня беспокоила мама, которая могла бы не пережить моей потери, но я свято верила, что она справится без меня и сможет жить дальше, ведь я, по сути, спасу ей жизнь. На это и был сделан мой расчет. После двухчасового сна мне значительно полегчало, хотя мысли мои все еще блуждали в какой-то далекой неизвестности. Я дико боялась того, что для меня приготовит наг. Я даже предположить не могла, как все это будет происходить. Неужели посредством… секса? Боже, я ведь никогда даже не задумывалась об этом, и у меня не было опыта в подобных занятиях. Само собой, мне не хотелось делать этого с нагом, но если придется, то я лягу с ним в одну постель и сдержу свое слово. Все-таки оно того стоит. Внезапно я услышала щелчок замочной скважины. Я ожидала увидеть в комнате Мадуила, но вошел Вадим, и я окаменела, вмиг превратившись в статую. – Что?.. – вымолвила я пискляво. Вадим закрыл тихонько дверь и прошел вперед, но я судорожно стала отходить назад, пытаясь за чем-нибудь спрятаться. Боже… какой же ужасающий страх я испытала в этот момент. Ни слова не говоря, Вадим стал медленно приближаться, буравя меня своими голубыми глазами. Я начала хныкать и пищать, как беззащитная, загнанная в угол мышь, хватаясь руками за все подряд, чтобы найти хоть какую-нибудь поддержку. Когда места отступления закончились, я просто уперлась спиной в дальнюю стену рядом с кроватью и зажмурилась. Я почувствовала на своем лице обжигающее дыхание Вадима и тихо заплакала. Я думала, что он пришел завершить начатое. Или еще хуже – он в сговоре с нагами, и это все обман, что меня провели как маленькую и наивную девочку. На мое удивление, Вадим обнюхал меня, жадно насыщаясь моим запахом и получая от этого удовольствие, а затем рухнул на колени и прижался лицом к моим ногам, держась руками за верх моего костюма. Он терся лицом о мои ноги и гладил руками мой живот и мою талию. Меня затрясло от подобных прикосновений, и слезы полились с новой силой из глаз. Я не могла и пошевелиться, потому что элементарно не понимала, что происходит. – Знаешь, как трудно было проникнуть сюда незамеченным?.. Я промолчала, все еще плотно вжимаясь в стену. – Знаешь, как я сожалел о том, что сделал? – Вадим говорил тихо, с отчаянием в голосе. – Знаешь, сколько бы я отдал, чтобы исправить то, что случилось? Я снова ничего не ответила. Тогда баггейн поднял на меня голову, не вставая с колен. Он тоже плакал. Только его слезы были кровавыми. Вадим плакал кровью. Я взглянула на него сверху вниз, а затем протянула к его лицу свои дрожащие руки. Я не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подняла его, взяв лицо баггейна в свои ладони, стерла кровавые дорожки с его щек своими черными перчатками, а затем притянула к себе и поцеловала. Я наплевала на все свои страхи, на всю свою ненависть к монстру, который сидел внутри этого человека, наплевала на прошлое и на будущее. Сейчас было только настоящее, и в настоящем я просто хотела, чтобы он забрал меня отсюда и больше не делал мне больно. Поцелуй был горяч во всех смыслах. Обжигающие горькие губы Вадима припали к моим. Они были сухими и жесткими, но этот дискомфорт был ничем по сравнению с тем страхом, что я отпустила в этот момент. Я больше не хотела смотреть на свое отражение с отвращением и неприязнью к самой себе за тот глупый необдуманный поступок, что я совершила тогда… в том прошлом. Он просто стерся из моей памяти, и я больше не вспоминала о нем. Вадим даже не превратился в монстра, и когда я отстранилась, чтобы взглянуть на него, он смотрел на меня с не меньшим удивлением в глазах. – Я не думаю, что это хорошо, – обнимая меня, прошептал он. – Я могу причинить тебе вред. – Ты больше этого не сделаешь, – шмыгнув носом, кивнула ему я. – Иначе ты убьешь нас. – Прости меня, прости меня, Соня, прости, прости, я так сожалею, – баггейн мелкими поцелуями покрывал все мое лицо со шрамами, – мне так жаль, мне так было плохо оттого, что я сделал, я ведь животное, просто животное, я не могу больше так… Тут Вадим еще раз жадно впился в мои губы и стал целовать меня так, как никто никогда не смог бы. От этого сладкого трепета у меня вновь заслезились глаза, и я еле сдерживала нарастающий стон, который вот-вот должен был сорваться с моих разгоряченных губ. Железки, которые держали паразита, не мешались при поцелуе, чему я втайне порадовалась, как школьница с брекетами. Вадим еще сильнее вжал меня в стену, и наш поцелуй стал стирать все границы нравственности, какие только можно было провести между человеком и баггейном. Он сладострастно застонал, когда мой язык скользнул по его губам и острым зубам-лезвиям. Вдруг он резко остановился и отошел на два шага назад. – Нет, дальше я могу сделать что-то нехорошее. Ты же еще совсем девочка… да и не время сейчас, Соня. Надо убираться, – Вадим тяжело дышал, как и я, и мне было жаль, что он остановился во время такого страстного поцелуя. – Меня никто не заметил. Если уйдем сейчас, то все обойдется. Я уже последовала за ним, как вдруг вспомнила про обещание, которое теперь связывает меня и Мадуила. Я встала на полпути и взглянула на Вадима с сожалением в глазах. – В чем дело? – протягивая мне руку, спросил судорожно тот. – Я связана обещанием с нагом, – я отодвинула рукав и показала ему метку. Лицо Вадима тут же стало свирепым, и легкая трансформация затронула его тело. Однако он, на мое изумление, сдержался, но злость эмоциональную не унял. – Что это за дрянь?.. Что ты… Как ты могла ему пообещать это?.. – он как-то сразу понял, о чем это обещание. – Как ты понял? – Трудно не понять, о чем гласит эта метка! Это же египетский… черт! – Баггейн схватил меня за руку и притянул к себе ближе. Он еще раз бегло осмотрел ее, кажется, прочитав иероглифы, а затем взвыл, отбросив мою руку. Вадим как ненормальный схватился за голову и согнулся, будто бы в судорогах. – Нет, нет, нет! Ты моя! Моя! – кричал он. – Ты не можешь отдаться этому змею… – Вадим, – я подошла к нему и обняла за плечи. – Прости, но он сказал, что пощадит тебя, если я соглашусь. Ему нужен какой-то генетический эксперимент, и, чтобы спасти тебя, трапперов, свою семью, я согласилась. Он обещал молчать и уладить конфликт. Иначе тебя бы казнили за то, что ты позволил мне проникнуть в этот мир. Вадим ошарашенно посмотрел мне в глаза с явным шоком на лице. – Ты… ты хотела спасти меня? Ты не хотела, чтобы меня убили за провинность? – он говорил так, словно не верил в сказанное мною. – Да, – искренне подтвердила я. Когтистая рука баггейна скользнула по моей шее за волосами, и Вадим снова меня поцеловал, но на этот раз так нежно, так проникновенно, что я растаяла. Его горькие губы были так шероховаты, но мне было все равно. Это чувство было поистине непередаваемо. Вдруг он плавно повалил меня на пол, и я немного отрешилась от него, чтобы понять, чего он хочет, но это и без того было очевидно. – Ты же сказал, что нет времени… Надо идти. Вадим опять взял мою руку с метиной и еще раз пробежался по ней глазами. – Ты не нарушишь свое обещание. Змей сам глуп и не просчитал его до конца. Видимо, торопился с чем-то. Он получит свой «генетический эксперимент», но он не уточнил заранее, какой именно этот опыт должен быть и какой должен быть результат. Об этом нет ни слова на метке, которая у тебя на руке. Я не сразу поняла, о чем тот говорит, но позже до меня дошло, и я вновь испытала приступ пронзительного испуга. Я выдернула свою руку. – Я… я… не готова, Вадим… так сразу это не делается… так нельзя!.. – я уперлась ладонями в его грудь, но он даже не двинулся. Вновь злорадная саркастическая улыбка тронула его губы. – Прямо сейчас ты мне говоришь: либо ты спишь с этим змеем, либо ты делаешь это со мной. У тебя нет третьего варианта. Я впала в настоящий ступор. Все было прекрасно до этого момента. Как же так? Я не могу решить. Я не стану делать этого с нагом, но… тогда мне придется сейчас отдаться баггейну. Вот так первый раз! А я еще питала розовые фантазии насчет идеального первого секса в романтической обстановке. И получается… – Нет… я не стану с ним… но и так я тоже не могу, пойми. Это же такое важное решение. Это ведь повлечет за собой определенные последствия… чтобы не нарушить обещание… – Да, ты будешь беременна. Либо от этого змееныша, либо от меня, – обыденной интонацией умозаключил тот, сделав простецкое лицо. – Только не факт, что после беременности от нага ты выживешь… никто не выживал, насколько я понимаю. – Вадим… прошу, – я слезливо взглянула на него, не в состоянии больше дергаться и сопротивляться. Его тело мертвой хваткой придавило мое. Он был такой тяжелый и значительный, что мне совсем не хватало сил сдвинуть его хотя бы на миллиметр. – Нет, Соня. Ты сама виновата, что так все получилось. Надо было думать прежде. Теперь придется отвечать. У тебя два выхода, – жестко отрезал баггейн, пригвоздив мою руку с меткой к полу. – Я не умру, если… у нас будет ребенок? Вадим помрачнел. Он сам не знал, что из этого получится. – Я могу тебе гарантировать только то, что не оставлю тебя и что постараюсь помочь, насколько хватит моих сил. Я не знаком со случаями оплодотворения обычных женщин… баггейнами. Но слышал, что от плода нагов они умирали часто, когда те в былые времена развлекались. А теперь… они обозвали это «генетическим экспериментом», хотя это всего лишь бесплодные попытки вывести новый вид существ… – Вадим объяснялся с проникновенной и чувственной ненавистью в голосе. – Тогда… я не хочу умирать, – пара слезинок скатилась по моим вискам.