– Не, посылать тебя мне невыгодно, – резонно заметил Костян. – Три тыщи баксов щас – и мы сговорились. Идет? – Сейчас я могу дать только на одну дозу, – непреклонно ответил Стас. – Все остальное получишь в Москве. Да и денег таких при себе у меня нет. Парень, ты не с олигархом дело имеешь, а с обычным тружеником. Я деньги не печатаю. Константин задумался. Конечно, расчет получить с ходу три тысячи баксов, не ударив при этом палец о палец, был очень заманчив, но в действительности не принимался всерьез даже им самим – сказано это было просто так, авось прокатит, а ежели не прокатит, так и хрен с ним! Но все-таки где три тысячи зеленых и где одна доза? Разница весьма ощутимая. А с другой стороны: этот Стас, кажись, и правда собирается кого-то грохнуть. Причем чужими руками. Почему же тогда ему и не поспособствовать, если он хорошо заплатит? А для начала и доза не помешает. «Этого парня надо держать в узде, – подумалось Стасу. – Дам ему на дозу, чтобы он пришел в себя, отвезу в Москву и посажу на поводок. А когда он все сделает – решу, как быть с ним дальше». – Лады, – произнес наконец Костян. – Пошли. – Пошли, – согласился Стас. Стас Кулигин безучастно глянул на спящего Николая, осознавая, что этот персонаж ему более неинтересен. Вряд ли возникнет желание встретиться вновь. И быстро вышел из квартиры вместе с Костяном. Было воскресное утро. Светило солнце, уже не такое жаркое, как в июле. На улице было пустынно. Только в дальнем ее конце, где она пересекалась с Октябрьским проспектом, стояли несколько крепко озабоченных мужиков, стреляющих гроши у прохожих на опохмелку. – Нам туда, – указал Костян в сторону железной дороги и повернул с улицы Калинина налево. Стас молча кивнул. Пересекли переулок Зеленый и прошли дворами к железнодорожным путям. Перешли их, протопали еще метров триста и вышли на улицу Восьмое Марта. Затем свернули направо, оставив купола Наташинской церкви голубеть по левую руку, протопали еще полквартала и близ Конного двора, за которым начинался Наташинский парк, остановились. Костян сел на скамеечку, хлопнул ладонью подле себя: – Садись. Стас сел. Потом спросил: – И чего мы тут? – Щас, – отозвался Костян, поглядывая по сторонам. Через пару минут к ним подошел парень, заросший недельной щетиной, в клетчатой рубашке без рукавов и белой хлопчатобумажной летней кепке. Он недружелюбно посмотрел на Стаса, затем вопросительно уставился на Костяна. – Есть чего? – тихо спросил его Константин. – А чего надо? – вопросом на вопрос ответил парень в белой кепке. Костян покосился на Стаса: – Кокс нужен. – И добавил, будто оправдываясь: – Торопимся, брат… Не томи! Похоже, будь у Костяна деньги и не будь рядом Стаса, торчок[1] Костян определенно заказал бы герыча… – Сколько? – по-деловому спросил парень в кепке. – Большую вмазку[2], – коротко ответил Костян. – Покажь бабло… – Давай деньги, – повернулся Костян к Стасу. – Сколько? – Пятихатку[3] давай, – торопливо промолвил Костян, и когда Стас достал пятисотрублевую купюру, едва не вырвал ее из рук. – На, – отдал деньги барыге Костян. – Заборчик вон невдалеке видишь? – спрятал деньги в карман парень в белой кепке. – Ага, – ответил Костян. – В столбике забора, что у одинокой березки, сучок выпал, так книжка[4] твоя там лежит, – не глядя в сторону березки, произнес барыга. – Смотри не зачитайся, уж больно она интересная. – Если это экшен, так для меня в самый раз! – довольно заулыбался Костян и едва не бегом кинулся за дозой. Похоже, его начинало ломать уже по-серьезному… Пока шли к остановке электрички, Константин зашел в одну кафешку: – Ты это… погоди тут. А то меня подкумаривать[5] начинает. – Он прямиком прошел в туалет, заперся и через минуту вышел посветлевшим: – Ну вот теперь можно ехать, – шмыгнул Костян и потер кончик носа. Пока ехали до Москвы, разговорились. – Хороший кокс, – заговорщицки сообщил Стасу Костян. – Не шибко разбодяженный[6]. И вмазки у него по весу нормальные, без обмана. Так что догоняться[7] нет резона. Нет, он, может, кому другому разбодяженную беду[8] и впаривает[9]. Но мне – нет, – не без гордости добавил Костян. – Гуля – так того барыгу зовут, что мне кокс продал, – раньше базу[10] на «Пятаке» имел. Ну, на пересечении улиц Попова и Толстого. Потом точку накрыли. Вот он к Наташинскому парку и перебрался. Там, знаешь, спокойнее как-то… На Казанском вокзале, по обыкновению, народу было не протолкнуться. Стас и Костян вышли из электрички, спустились в подземку, сделали две пересадки и доехали до Кузьминского парка. Когда, побродив по парку, они присели на свободную скамейку недалеко от правого берега озера под названием «Шибаевский пруд» (как гласила табличка возле беседок и навесов над мангалами), Константин вопросительно посмотрел на Стаса: – И что теперь? – А теперь слушай… Внимательно! * * * Это было похоже на бред сумасшедшего… «Ходишь, наблюдаешь… Находишь одинокую девушку. Следишь за ней. Потом в безлюдном месте недалеко от пруда бьешь ее по голове кувалдой, насилуешь и добиваешь, чтобы она потом не стала свидетельницей обвинения против тебя. После всего этого забираешь себе ее деньги и украшения, рисуешь на ее лбу цифру шесть и сваливаешь по-быстрому из парка…» Костян внимательно смотрел на Стаса. Вникал. Похоже, что его новый знакомый не шутил, говорил вполне серьезно. На сумасшедшего тоже не похож, уж на этих-то он насмотрелся, когда работал санитаром в сумасшедшем доме. «Тогда кто же он на самом деле, мать его!..» Все это время его подмывало спросить: «Вот скажи мне откровенно, только без обид… А на хрена тебе нужен весь этот цирк?» Однако вместо этого он задал иной вопрос, прозвучало весьма заинтересованно: – А где я возьму кувалду? Стас кивнул, давая понять, что вопрос прозвучал уместно и по существу, отвечал со всей серьезностью: – По этому поводу ты не парься, кувалдой я тебя обеспечу. Знатная будет кувалда! Тяжелая… Меня прямо завидки берут! Можно так крепко ей по голове шарахнуть! – А обязательно мочить кувалдой? – осторожно поинтересовался Костян. – Может, просто прирезать, да и все. Чего тут особенно мудрить-то… Дело-то не особенно хитрое. Как-то и хлопот поменьше, что ли? А потом чего же это я буду по улицам с кувалдой под мышкой шарахаться? – Обязательно с кувалдой, – недовольно покосился на Костяна Стас. – А тебя что-то не устраивает? – Да нет, все путем, – быстро отозвался Костян и тотчас задал новый вопрос: – А краску где достать? – Не переживай, организационные вопросы я беру на себя. Краску тоже достану. Хорошая будет краска, не отмоешь! Обещаю! Сам увидишь, когда будешь покойника разрисовывать. – Ну тогда, конечно… А когда я все сделаю, как я найду тебя? – опять спросил Костян. – Я сам тебя найду, – ответил Стас и в упор посмотрел на Костяна: – Что-то много вопросов ты задаешь. Или ты передумал? – Не-е, не передумал, – протянул Костян и вскинул взор на Стаса: – Все ништяк! Так, значит, десять тонн баксов? – Десять, – кивнул Стас, продолжая сверлить Костяна взглядом. – За вычетом уже полученной тобой пятихатки… – А где гарантия, что я, сделав дело, получу бабло? – также не отводя взора, спросил Костян. – Я всегда буду рядом, – заверил его Стас и добавил: – Ты увидишь меня, когда закончишь дело. Надо же мне будет удостовериться, что ты все сделал как надо… Тогда и получишь свое сполна. Прямо у трупа и рассчитаемся. – Значит, у трупа? – Да. – Всю сумму сразу? – переспросил Костян. – Всю, – кивнул Стас. – Лады. Стас отвел взор от собеседника и поднялся со скамейки: – Завтра на этом месте в это же время я передам тебе кувалду и краску. И ты начнешь… Учти, мне надо, чтобы ты выполнил все мои условия: акция должна произойти на правом берегу пруда, недалеко от склона этого холма, – Стас указал рукой на близлежащую возвышенность, – и вон той плотины, – показал он вправо на плотину, похожую на арку с двумя водосбросами реки Чурилихи. – Иначе никаких тебе бабок… – Да понял я, понял, – буркнул Костян и, не удержавшись, все же спросил: – А зачем тебе это все надо? Как-то уж больно замысловато. – А зачем тебе это знать? – в тон ему произнес Стас.