Повисает долгая пауза. — Ну и? — Они её не нашли, — говорит Игорь. — Это невозможно, — отвечаю я, глядя в окно на снежную бурю. — Она взяла машину. — Машину? — мой лоб морщится от любопытства. — Ясно. — Она потерпела крушение недалеко отсюда, и от обломков были следы, которые вели в лес, но потом они… прекратились. Внезапно. Потому что она упала замертво. — Она где-то там. — За окном проносится снежный вихрь. — Вероятно, похоронена под сугробом. Найди её, Игорь, — я поворачиваюсь и свирепо смотрю на него. — Я хочу её тело. На лице Игоря появляется гримаса, прежде чем он поворачивается и выходит из комнаты. Я знаю, она где-то там. Безжизненная и замороженная, и, хотя я, возможно, убил её, я безмерно любил её. И сейчас, в её отсутствие, это более очевидно, чем я мог себе представить. Как будто из меня высосали всю энергию. Я хочу, чтобы её похоронили, а не оставили на съедение диким зверям. Я погружаюсь в сон и выхожу из него с помощью морфия, и ровно в девять часов один из слуг приносит плоский экран и вешает его на стену. Я наблюдаю, как они все подключают, раздражённый тем, что меня заставили смотреть телевизор, лёжа в постели. Держать такие вещи в спальне неприлично, но, учитывая нынешние обстоятельства… Экран оживает, и мне вручают пульт, прежде чем слуги уходят. Из уст ведущего сыплются обыденные новости, и я почти снова засыпаю, пока… — «Сотни агентов и высших должностных лиц были отстранены от работы в ФБР в ожидании расследования их связей с членами русской мафии. Точный характер этих связей пока не разглашается. Температура падает из-за очередной снежной бури…» Мой пульс учащается, когда я смотрю на мелькающие на экране изображения холодной зимней бури, бушующей в Москве. Змеёй в траве была не Камилла. Я должен найти его и отрубить ему голову. Глава 21 КАМИЛЛА Тёплый, нежный ветерок ласкает моё лицо. Дикий аромат гибискуса окутывает меня. Медленно я открываю глаза и вижу белый тюлевый балдахин, развевающийся надо мной. Я опускаю взгляд на хлопчатобумажную ночную рубашку, которая на мне надета, как раз в тот момент, когда ещё одно дуновение пустынного воздуха врывается через открытые двери патио, поднимая занавески и заставляя их колыхаться в угасающем солнечном свете. Моё тело гудит от чего-то знакомого, от прикосновения горячего сухого воздуха к моей коже, от размеренного стрекотания цикад вдалеке. Дом. Я в своей комнате на вилле. — Мила, — я поворачиваюсь к двери и вижу своего брата, прислонившегося к косяку. — Гейб? Он медленно подходит к кровати и присаживается на краешек. — Что, чёрт возьми, произошло? — говорит он со страхом в голосе. — Я… — я качаю головой, хмурясь. — Как я сюда попала? — Хочешь сказать, что ёбанный Повелитель Нарнии не отправил тебя сюда через грёбаный гардероб? Мысль о Ронане пронзает мою грудь болью. У меня сжимается горло. — Он мёртв, — шепчу я. Гейб приподнимает обе брови. — Мёртв? — Я убила его и сбежала. Широкая улыбка появляется на лице Гейба, и он наклоняется, крепко обнимая меня. — Я так горжусь тобой, Мила. — Спасибо, — бормочу я. — Последнее, что помню, я была в лесу в Москве. Что-то было не так. Мне было плохо. Его лоб морщится. — Два дня назад охранники видели, как из чёрного внедорожника тебя выбросили в канаву перед домом, — пожимает он плечами. — Ты была не в себе, но в остальном всё в порядке, — он почёсывает подбородок. — Чертовски странно… — Что за хрень? — трещина беспокойства пронизывает меня насквозь. Зачем кому-то забирать меня из России и оставлять за воротами Гейба? В этом нет никакого смысла. У меня нет друзей в России, если только… Я прикусываю нижнюю губу. У меня и вправду был один друг. Однажды. Тогда у нас обоих был общий враг в лице Ронана Коула, и я была очень заинтересована в его кончине. — Ты уверена, что он мёртв? — Я перерезала ему горло, Габриэль. Даже дьявол не смог бы пережить этого. Он кивает. — Значит, всё это было для того, чтобы подобраться поближе к бледному ублюдку? — он подозрительно смотрит на меня. — Не потому, что у тебя была какая-то больная, извращённая форма Стокгольмского синдрома или ещё какая-нибудь хрень? Я с трудом сглатываю и беру себя в руки. — Я сделала то, что должна была сделать, Габриэль. — Да… — он сжимает мою ногу через простыню. — Ну что ж, — он встаёт с кровати и пересекает комнату. — Может быть, Дон перестанет быть придурком, раз ты дома, — он постукивает рукой по дверному косяку и уходит. Я откидываю одеяло и выскальзываю из кровати. — Позволь мне принять душ, и мы начнём, — говорю я, направляясь в свою ванную комнату. Мне это нужно, чтобы отвлечься. Работа. Мой картель. Я поворачиваю краны, позволяя воде нагреться, и снимаю ночную рубашку. Пар струится через стеклянную дверь, и я вхожу внутрь, наслаждаясь обжигающими струями. Когда мои пальцы касаются длинной царапины между грудей, я закрываю глаза и всё ещё вижу дикую похоть, которая плескалась в его глазах, когда он резал меня. Я чувствую первобытную тягу, желание, потребность смотреть, как Ронан режет меня и трахает так, как никогда не сможет ни один другой мужчина. Мои глаза щиплет от непролитых слёз, и я прижимаюсь лбом к холодной плитке, делая глубокий вдох. Он был моей собственной прекрасной формой безумия, и я убила его прежде, чем он бы поглотил меня. От рассуждений с самой собой боль не становится меньше, и идея о добре и зле не делает эту любовь менее реальной. Я подставляю лицо под воду, чтобы скрыть выступившие слёзы, когда позволяю себе несколько минут поплакать по мужчине, которого любила. Затем беру каждую крупицу слабых эмоций, которые у меня есть, и запихиваю их в коробку в самых тайных глубинах своей души. Я восстану из пепла Ронана Коула, его уроки власти прочно запечатлелись в моей памяти, а его потеря напоминает мне никогда больше не терять себя в могущественном человеке. Приняв душ и одевшись, я спускаюсь вниз. Габриэль вместе с несколькими моими людьми сидят за барной стойкой и пьют пиво, а по телевизору идёт футбольный матч. — Мальчики, — говорю я с ухмылкой, хватая пульт и выключая телевизор. Застонав, их внимание переключается на меня, и новенький медленно присвистывает. Габриэль сосунок бьёт его кулаком в живот. Я приподнимаю бровь и окидываю взглядом каждого из них. — Лос-Зета гадят на нашей территории, а вы хотите посмотреть игру? Габриэль свирепо смотрит на меня. — Ты достаточно долго позволял им иметь нас. Сейчас всё закончится. У меня есть план. — Меня больше беспокоит, собираются ли другие бледные русские отомстить за своего бледного Лорда. Лос-Зеты не представляют угрозы. А Русские да, — говорит Гейб. Я пожимаю одним плечом. — Они узнают, что это я перерезала ему горло. Кто знает, придут они или нет. Но нам нужно покончить с этим дерьмом с Доном. Я не могу вести войну на два фронта. Я беру пиво Гейба и делаю глоток. Он забирает его обратно и вытирает горлышко своей рубашкой. — Думаешь, что можешь вернуться и разбрасываться грёбаными приказами, Господи… — говорит Гейб. — А я не могу? Я создала этот картель… — Мы создали этот картель, — произносит Гейб, свирепо глядя на меня. — Ну, та маленькая сделка, которую ты заключил с русскими, чтобы приобрести дополнительную территорию, — я заплатила за неё. И теперь я та, кто должен предпринять шаги, чтобы гарантировать, что мы сохраним её. Всё, что ты здесь видишь, — я широко раскинула руки, обводя комнату жестом, — я сделала так, чтобы это случилось, пока ты всё ещё оплакивал наших мёртвых грёбаных родителей, — я тычу пальцем ему в грудь. — Не забывай об этом, —я отворачиваюсь, направляясь к двери кабинета. — Грёбаный ПМС… — ворчит Гейб себе под нос, прежде чем я захлопываю дверь в офис. В комнате тихо. Я вдыхаю знакомый запах дешёвых сигарет, проводя пальцами по столу из вишнёвого дерева, мои мышцы мгновенно расслабляются, когда я сажусь за него. По столу были разбросаны различные бумажки, большая часть которых была написана кодом, расшифровка которого мне не требовалась. В конце концов, это внутренняя работа моего бизнеса. Я и забыла, как сильно скучала по этому. Чувство силы и независимости разрастается в моей груди, отчасти заполняя образовавшуюся там пустоту. Благодаря Ронану у меня появилось больше территории, и теперь я собираюсь использовать её для расширения своего бизнеса. Я поднимаю трубку и набираю номер Дона. — Hola (прим. Ало), — здоровается он. — Дон, — говорю я, понизив голос на октаву, — я слышала, ты доставляешь мне неприятности. — Камилла, — повисает пауза. — Ходят слухи, что ты мертва. — Не будь смешным, — я фыркаю. — Меня не было дома, но теперь я вернулась, так что тебе придётся иметь дело со мной, а не с моим братом. — Хорошо, — я слышу улыбку в его голосе. — Самое время поговорить с тем, у кого яйца побольше. — Давай встретимся, окей? — Да. Давай. Дон пожалеет, что пересёк дорогу картелю Хуарес… в своё время. Пусть это будет моим первым уроком от Ронана, который я применю на практике. Ярость — это слабость, простое отсутствие контроля, а сила коренится в контроле. Я буду бороться с желанием убить его и всех, кого он знает. Я буду манипулировать им и использовать его в своих интересах, прежде чем прикончу его. ***