При моём появлении Ронан оглядывается через плечо и улыбается. — Камилла, это Борис, — говорит он. Мужчина хмурится. — Меня зовут Арнольд. Ронан поднимает руку. — Мне нравится Борис. Когда я заворачиваю за угол, то обнаруживаю тела Донована и Игоря, распростёртые на полу. Пулевые отверстия у них во лбу. — Какого черта, Ронан? — Скорее всего, крысой был один из них. Никто другой не знал кодов, так что, — он пожимает плечами, — нельзя полностью быть уверенным в том, что крыса скажет правду. К сожалению, для того, кто был невиновен. — Ты не подумал уточнить это? Или выяснить, кто именно это был? — я подношу свою кружку с кофе к губам, делаю глоток и смотрю на тела. — Это кажется… расточительством. — Моё время слишком ценно, чтобы тратить его на подобные пустяки. Я бросаю взгляд на Бориса или Арнольда, как бы там его ни звали. — Ты, должно быть, в восторге от своей новой должности, — говорю я с ухмылкой. Он с трудом сглатывает, прежде чем его взгляд опускается на мою грудь, задерживаясь на сосках, прижимающихся к тонкому материалу рубашки Ронана. Ронан щёлкает пальцами, и Борис быстро отводит от меня взгляд. — Больше не смотри на неё так, или я прикажу выколоть тебе глаза. Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку, прежде чем плюхнуться на диван рядом с Ронаном и положить свои голые ноги ему на колени. Его рубашка задирается мне на бёдра, но я притворяюсь, что не замечаю это. Бедный Борис выглядит так, словно вот-вот обосрётся. Ронан свирепо смотрит на меня. — Итак, — говорю я, — помимо преждевременной кончины Донована и Игоря, каков порядок дел на сегодня? Очевидно, мне нужно кое-что прибрать, — я приподнимаю бровь, глядя на Ронана, и подношу свой кофе к губам. Рука Ронана опускается на моё бедро, медленно поднимаясь вверх. Его глаза останавливаются на Борисе, пока он продолжает скользить ладонью вверх по моей ноге. Такой пещерный человек. Добравшись до верхней части моего бедра, Ронан скользит рукой по моей голой заднице, затем замирает, прежде чем бросить на меня взгляд. — И вот нецивилизованная дикарка возвращается. Борис поудобнее устраивается на своём сиденье, на лбу у него блестит пот, он смотрит прямо перед собой на стену. Я не могу удержаться от смеха. — Думаю, Борису нравится кое-что нецивилизованное. — Борис, — говорит Ронан и тот подпрыгивает, — принеси нам завтрак. Омлеты. Ржаной тост. Борис вскакивает и практически выбегает из комнаты. Смеясь, я ставлю свой кофе на боковой столик и откидываюсь на подлокотник дивана. — Вокруг нас горит мир, а ты заставляешь его готовить завтрак? — Это ещё не всё, что я делаю. Люди работают за меня, маленькая кошечка. Я просто сижу и жду. Я закатываю глаза и сажусь, беря его за подбородок и притягивая его лицо к своему. — Ты дал понять, что ищешь информацию о Всаднике? Он выдёргивает свой подбородок из моей хватки. — Это плохо для дела — дать врагу понять, что ты за ним охотишься. — Ты русский дьявол. Чертовски страшный, у тебя больше власти, чем у президентов. В буквальном смысле, — его губы подёргиваются. — Кто-то знает, кто он такой, и, если они были столь счастливы приобрести благосклонность могущественного человека… Так устроен мир за пределами твоей территории, Русский. Тебе лишь нужно прошептать нужные слова нужным людям, — я приподнимаю бровь. Он гладит меня по щеке, как будто я маленький ребёнок. — Это не картель. Здесь на карту поставлено гораздо большее. — Что ж, — я встаю, убедившись, что перед тем, как встать, я демонстрирую подходящее количество задницы, — когда поймёшь, что Всадник играет не по твоим грёбаным цивилизованным правилам, ты прибежишь ко мне, — я собираю волосы в конский хвост, и его взгляд останавливается на нижней части рубашки, которая теперь едва прикрывает мою киску. — В конце концов, я дикарка картеля, — я провожу пальцами по верхней пуговице своей рубашки и медленно расстёгиваю её, позволяя материалу сдвинуться, пока не обнажаются округлости моей груди. Ронан со стоном встаёт и шагает ко мне, хватая за талию и прижимая к дверному косяку. Его горячее дыхание овевает мою шею, и я наклоняю голову набок, чтобы предоставить ему лучший доступ, пока он прокладывает дорожку поцелуев вниз, к верхней части моей груди. Я просовываю руки ему под пиджак, провожу ими по его широкой груди. Улыбаюсь, когда ощущаю твёрдые очертания его телефона во внутреннем кармане. Запуская пальцы в его волосы, я оттягиваю его голову назад и прижимаюсь губами к его губам, постанывая ему в рот, пока он должным образом не отвлекается. А затем свободной рукой я вытаскиваю телефон из его кармана и засовываю его себе в рукав. Его руки скользят под рубашку, и моя кожа покрывается жаром, когда знакомое, опасное желание начинает овладевать мной. Так трудно отказать ему, но я заставляю себя слегка оттолкнуть его в ответ, и, о, его горящие глаза изучают меня. — Сейчас не время, Русский, — говорю я, изо всех сил стараясь не улыбнуться взгляду, который он бросает в мою сторону. — На карту поставлено гораздо большее, чем то, что ты засунешь свой член в какую-то дикарку. Выражение его лица говорит о том, что он вот-вот нагнёт меня над диваном и покажет, каким дикарём он может быть. Все идёт не по плану. К счастью, входная дверь распахивается, и входит Борис с завтраком. Ронан на секунду отвлекается. Я использую это время, чтобы поднырнуть под его руку и помчаться в спальню. Я хлопаю дверью спальни и иду в смежную ванную, запирая за собой дверь. Ставлю на то, что ему потребуется две минуты, прежде чем он поймёт, что его телефон пропал. Я беру телефон и набираю номер Гейба, с тревогой ожидая, когда он ответит. — Si? (прим. — Да?) — Гейб. Мне нужна твоя помощь, — быстро говорю я, не уверенная в том, в каких отношениях мы с братом находимся в данный момент. — Что? — он вздыхает. — Этот русский ублюдок тебя надул? — Нет, — если бы он только знал, как сильно я подставила Ронана. Он бы мной гордился. — Ты слышал о Всаднике? — О, нет… — ругается он себе под нос. — Нет! Скажи мне, что этот бледный придурок не работает с грёбаным Всадником? — Нет. — Чёрт, если я скажу Гейбу, что они враги, он, вероятно, откажется помогать, просто на случай, если Ронан проиграет. — Он пытался меня убить. — Ай, ай, ай. Видишь! Трах с этим русским не принёс тебе никакой пользы! — Гейб, прямо сейчас я попала в эпицентр дерьмовой бури, а Всадник, похоже, неприкосновенен. Мне нужно имя. Мне нужно, чтобы ты замолвил словечко. Ненавязчиво, — добавляю я, потому что речь идёт о Габриэле. — Миллион долларов тому, кто сможет привести Всадника к Ронану Коулу. — Маленькая кошечка, — ручка на двери ванной дребезжит, и я подпрыгиваю, прежде чем открыть краны. — И, конечно, благодарность русских, — говорю я, игнорируя Ронана. Гейб вздыхает. — Ты, блядь, издеваешься надо мной! — Габриэль, мне просто нужно, чтобы ты воспользовался контактами. Больше ничего, — говорю я тихо. Раздался громкий стук в дверь. — Камилла, открой дверь. — Я писаю! — кричу я. На другом конце провода тишина. — Габриэль, мне нужно, чтобы ты сделал это! — шиплю я. — Для меня, а не для него. — Ложь. Хотя технически Всадник, по-видимому, хочет и моей смерти тоже. — Хорошо. Дверь сотрясается. — Отдай мне мой телефон, Камилла. — Ч`рт. Мне нужно идти, — говорю я Гейбу. — Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты поклонишься `банному мужчине. — Ну, возможно, я просто соблазнила его, украла телефон и позвонила тебе, чтобы ты помог вопреки его желанию? — я вздыхаю. — После того, как я призналась, что продала его врагу, прежде чем перерезать ему горло, — торопливо говорю я. — Это сложно, — вешая трубку, я слышу смех Гейба. Собравшись с духом, я выключаю краны, прежде чем рывком открыть дрожащую дверь. Ронан похож на надвигающуюся бурю, тёмную и зловеще смертоносную. Я вкладываю телефон ему в руку и ныряю под его вытянутую руку. — Завтрак готов? — спросила я. Прежде чем я успеваю отойти на три фута, меня дёргают за волосы и прижимают к его груди. Его руки обхватывают меня за талию, крепко сжимая. — Действуй осторожно, — в его голосе слышится дрожь раздражения. Наступает момент тишины, момент, когда я не уверена, что он может со мной сделать, — и я наслаждаюсь этим. Выражение его лица нечитаемое, и именно тогда Ронан пугает меня. — Или что, Русский? — я дышу ему в губы, не в силах ничего с собой поделать. Я отчаянно хочу видеть, как он теряет контроль, как наркоман, жаждущий моей любимой, опасной дозы. Его ноздри раздуваются, а в холодных глазах загорается искра. — Не вмешивайся, блядь, в мой бизнес. — Это не просто бизнес, Ронан. Это личное, и ты это знаешь. И на случай, если ты забыл, этот парень охотится не только за тобой. Его тёплое дыхание овевает моё лицо, обещание и угроза в одном флаконе. — Не вмешивайся в мои дела, Камилла, — он отпускает меня, затем поворачивается, чтобы выйти из комнаты.