— Я бесполезна, — повторяет она. — Осторожнее, Русский, иначе я больше вообще не принесу тебе никакой пользы. Я беру со стойки бинокль. — Каждое моё движение просчитано. Каждое действие служит своей цели, — я улыбаюсь. — Ты доказала, что твоя цель здесь, — я киваю в сторону ребёнка. — С ней. — Ты что, думаешь, я нянька? Я не хочу, чтобы она шла, и чтобы успокоить её эго, я должен создать впечатление, что у неё есть цель. — Маленькая кошечка, ты нужна мне здесь, чтобы защитить её. Если люди Всадника придут за ней… — я бросаю взгляд на Ральфа, сидящего в углу комнаты. — Они не смогут превзойти его, но ты… — я делаю глубокий вдох. — Ты устроишь кровопролитный дождь, — я не сказал всерьёз ни единого слова. — Хватит пиздеть, — ворчит она, прежде чем тяжело вздохнуть. — Думаешь, я тебя не знаю, Ронан Коул… Манипулятивный… сомнительный, — она откидывает голову назад и закрывает глаза. — Отлично. Я останусь, но не из-за твоей брехни. — Конечно, нет, — я хватаю свой пиджак со спинки стула и просовываю в него руки. — Пистолет там, под столом, — говорю я по пути к лифту. — Ронан, — зовёт Камилла. — Не умирай. Лифт звенит, и двери раздвигаются. — Ни за что даже через миллион лет, — бормочу я, заходя в лифт *** Борис паркуется по периметру сетчатого забора, окружающего территорию, напоминающую тюремный двор. Марио выходит из своего «Кадиллака», с тревогой оглядываясь по сторонам, прежде чем направиться к обветшалому складу. Дверь сбоку здания открывается, и выходит мужчина в льняной рубашке, останавливаясь, чтобы прикурить сигарету. Он встречает Марио на полпути между автостоянкой и зданием. Происходит обмен портфелями, рукопожатие, а затем мужчина подходит к чёрному «Мерседесу» и забирается внутрь. Машина въезжает в ворота, сворачивает на боковую улицу, и Борис отстаёт от него, держась на безопасном расстоянии. Дорожное движение в этом городе в лучшем случае ужасное. Бампер к бамперу, люди с покрасневшими лицами сигналят. Забывчивые водители, снующие в пробке и выезжающие из неё, запихивают себе в глотку дешёвый гамбургер. Прискорбно. Я сижу, курю сигару, слушаю Пачебеля в попытке обрести хоть какую-то форму безмятежности, и не могу быть более доволен, когда Борис следует за элегантным «Мерседесом» вниз по съезду, который огибает голубую сталь Манхэттенского моста. Мы, должно быть, близки. За считанные минуты прекрасные дома из коричневого камня и шикарные тротуары превращаются в ветхие домишки с простынями, задрапированными на окнах в качестве самодельных занавесок. «Такое несоответствие от одной улицы к другой», — думаю я, выпуская ровную струю дыма через губы. Раздаётся громкий треск. Металл ударяется о металл, и стекло разбивается вдребезги. Меня толкает, когда машина крутится посреди дороги, как игрушечный волчок. Удар от пристёгнутого ремня безопасности приводит к тому, что сигара вылетает у меня из руки. Когда машина останавливается, я распахиваю дверцу и быстро выхожу на улицу. Вокруг меня клубится запах выхлопных газов, ревут клаксоны. Капот машины полностью разбит, лобовое стекло треснуло. Борис навалился на руль, из его лба сочится кровь. А машина, которая сбила нас… Я оборачиваюсь. Её нет. И «Мерседеса» нигде не видно. Я ударяю кулаком по крыше машины. — Невероятно! Водительская дверь открывается, и Борис медленно, пошатываясь, выходит, держась за голову. Я замечаю позади нас внедорожник одного из моих охранников, подбегаю и забираюсь на заднее сиденье, Борис следует моему примеру. Водитель оглядывается через плечо. — Вперёд! Найди его! — кричу я, моё кровяное давление опасно повышается с каждой потерянной секундой. Он резко поворачивает руль в сторону, объезжая разбитую машину, но «Мерседеса» уже давно нет. Глава 30 КАМИЛЛА Я ловлю себя на том, что расхаживаю перед окном спальни, наблюдая за проплывающим далеко внизу миром. Люди движутся по Центральному парку, как муравьи, снующие в своей обыденной и жалкой жизни. Я заставила Ральфа сходить за куклами для Рози, и она играет с ними на кровати. Я прижимаю телефон к подбородку, сжимая его так сильно, что край стеклянного экрана впивается мне в пальцы. Что-то не так, а я не знаю почему. Может быть, дело просто в том, что я не с Ронаном, или во всей этой ситуации со Всадником. Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда буду волноваться за Ронана, но вот я здесь. Я продолжаю расхаживать назад-вперёд, пока не слышу звук, который заставляет меня остановиться. Тихий, приглушённый, но звучащий как бормотание. Я склоняю голову набок, прислушиваясь более внимательно, и только тогда понимаю, что не слышу тихого разговора охранников Ронана. Всё моё тело замирает, пульс замедляется, когда меня охватывает методичное спокойствие, а затем я слышу характерный хлопок глушителя. Резко обернувшись, я стаскиваю Рози с кровати. — Милая, мне нужно, чтобы ты спряталась ради меня под кроватью, хорошо? — Не уходи, — она хватается за мою шею. — В доме есть несколько плохих людей, ясно? Я должна пойти и избавиться от них, — я улыбаюсь ей, стараясь сохранять спокойствие, хотя время очень важно. Её глаза наполняются слезами, и я вкладываю ей в руки одну из новых кукол. — Я очень скоро вернусь, — она кивает и, встав на четвереньки, заползает под кровать. Я делаю глубокий вдох, когда тихо открываю дверь спальни. Я на цыпочках спускаюсь по лестнице, чувствуя себя совершенно беззащитной. Все помещение имеет открытую планировку, за исключением одной разделительной стены между гостиной и кухней. Я нацелена на кофейный столик, где Ронан оставил пистолет. Я уже так близко, когда улавливаю движение в дверном проёме и падаю на пол за диваном. Деревянный пол слегка поскрипывает под весом приближающегося человека. Приняв сомнительное решение, я обхожу вокруг дивана и перебегаю небольшое пространство до дверного проёма кухни. У меня нет пистолета, но это не значит, что я беззащитна. Взяв нож с подставки, я кручу его в руке как раз в тот момент, когда из кабинета Ронана выходит парень в белом костюме. Кто, чёрт возьми, носит белый костюм? Его взгляд останавливается на мне, выдавая лёгкое потрясение, прежде чем улыбка появляется на его губах. — Ах, как раз то, что я искал, — говорит он. Этот мужчина даже не поднимает пистолет. Плохой ход. Я бросаю нож. Его глаза расширяются, когда он оказывается в основание его горла. Кто-то хватает меня сзади за запястье, и я запрокидываю голову, нанося удар по лицу. Он спотыкается, но быстро зажимает мне рот рукой. Я открываю рот, чтобы укусить, и вдыхаю удушливые пары чего-то, что пахнет чистым алкоголем. Я отдалённо ощущаю горячее дыхание, овевающее мою шею, и сильные конечности, прижимающие меня к полу, но я не могу бороться. У меня кружится голова, перед глазами всё расплывается, и всё кажется невероятно тяжёлым. Должно быть, это была ловушка. И тогда мой мир погружается во тьму. Глава 31 РОНАН Двери лифта в мой пентхаус раздвигаются, и я вижу обоих моих охранников, лежащих лицом вниз в луже крови. Вся квартира была перерыта. Картины сорваны со стен, мебель перевёрнута. Каждый ящик выдвинут, каждый шкаф открыт. Моя челюсть напрягается. Мои пальцы сжимаются в кулаки, когда я пробираюсь через пространство к кухне. Мужчина в белом костюме сидит, привалившись к шкафам, его отрешённый мёртвый взгляд устремлён в потолок. Металлическая рукоятка мясницкого ножа торчит из основания его горла. Борис ощетинивается рядом со мной, взводя курок своего пистолета. Моё тело скручивается от напряжения из-за акта вопиющего неуважения. Застонав, я поворачиваюсь из кухни и направляюсь в спальню, слышен только стук моих ботинок по мрамору. Я останавливаюсь у входа в одну из комнат. Что я буду делать, если войду и найду свою Красивую со всей драгоценной кровью, вытекшей из её тела? Я кладу ладонь на дверь спальни и делаю успокаивающий вдох. Когда я поворачиваю ручку, она заперта. — Камилла? — кричу я, тряся ручку. Из-под двери доносится хныканье. Я делаю шаг назад и с грохотом вышибаю дверь. Комната осталась нетронутой. Пустой. Ещё один тихий, приглушенный вскрик доносится из-под кровати. Борис взводит курок пистолета, внимательно следя за мной, когда я вхожу в комнату. — Малышка, — говорю я, наклоняясь и поднимая пыльную оборку с кровати. Она кричит, сжимая куклу и отползая к стене. — Всё в порядке. Помнишь меня? Я друг Камиллы, — я стараюсь, чтобы это звучало ободряюще, потому что разве не так разговаривают с ребёнком? Я протягиваю свою руку. — Пойдём, — она берёт меня за руку, и я осторожно вытаскиваю её. Её лицо в пятнах, щеки мокрые от слёз. — Я хочу к своему папочке, — всхлипывает она. — Всё хорошо, — маленькая девочка прижимается к моей груди. И что мне делать? Она цепляется за мужчину, который забрал её, как будто я могу её спасу… — Куда она делась? — спрашиваю я. — Она пошла избавиться от плохих людей. Мой пульс учащается, удар за ударом превращаясь в громкую барабанную дробь в моих ушах. Наглость Марио бесит меня. Какая дерзость. Я достаю свой телефон из кармана, встаю на ноги и оставляю ребёнка в комнате с Борисом. Я иду прямо на балкон, закрываю за собой дверь и набираю номер Марио. Шум и суета города внизу гудит вокруг меня, подпитывая ощущение хаоса, клубящегося внутри меня. Линия подключается. — Не хотел бы ты попрощаться со своей дочерью? — говорю я прежде, чем Марио успевает даже поздороваться. — Ч-что? Я не понимаю. Я сделал то, о чём вы просили, — говорит он дрожащим голосом. — Нет! — я ударяю кулаком по кованым железным перилам. — Ты подставил меня. — Зачем мне это делать? — кричит он. — У вас моя дочь! Я никому не говорил. Я не сказал ни единому… — Как я уже сказал, не хотел бы ты попрощаться с ней? — Пожалуйста, нет! — умоляет он. — Пожалуйста. Я сделаю всё, что угодно. Всё, что тебе нужно. В его голосе слышится полнейшая паника, и хотя это меня восхищает, это не паника человека, пойманного на месте преступления. Нет, это паника человека, застигнутого врасплох. — Очень хорошо. Я вешаю трубку, блокирую номер Марио и засовываю телефон в карман, прежде чем перегнуться через перила и посмотреть на людей внизу. Они слоняются без дела, продолжая свою обыденную жизнь, пьют кофе, смеются. Они живут в иллюзорном пузыре безопасности всё то время, пока я сижу прямо над ними и наблюдаю. Вздохнув, я возвращаюсь в квартиру, приказывая Борису отвезти ребёнка домой. И когда я наблюдаю, как он провожает её и её куклу в лифт, я задаюсь вопросом, не потерял ли я хватку. Неужели я позволил любви так глубоко проникнуть в мою душу, что мой венец безжалостности потускнел? Возможно… *** Мерцающие городские огни проникают в окно, отбрасывая свет в тёмную комнату. Иногда для того, чтобы подумать, требуются тишина и темнота. Полное лишение чувств, если хотите… Я сижу и жду, когда поступит звонок. Тот, который, я знаю, в конце концов поступит. Всё, что делал Всадник, было личным. Дело всей моей жизни. Мой дом. Моя маленькая кошечка. Любой умный человек заранее планирует свои действия. Была причина, по которой он забрал Камиллу. Если бы он просто хотел её смерти, её бы оставили здесь, чтобы я обнаружил её. Должен сказать, к сожалению, я начинаю испытывать некоторый уровень уважения к своему врагу по единственному принципу: он настолько высокого мнения о себе, что готов свергнуть меня. Как жаль будет оборвать жизнь такого достойного противника, но бог может быть только один. И это всегда буду я. Когда на мой телефон звонят с неизвестного номера, я улыбаюсь. — Невежливо заставлять меня так долго ждать, — говорю я.